Последние годы мировой рынок телемедицины (telehealth) демонстрирует уверенную динамику роста. Согласно данным Zion Market Research, глобальный объем рынка телемедицинских услуг к 2022 году составит $12,1 млрд, сохраняя с 2017 по 2022 год 30%-ные темпы прироста ежегодно. Российский рынок не в пример скромнее и, по мнению Дениса Юдчица, генерального директора компании «Мобильные медицинские технологии» (ММТ), его потенциальный объем может составлять 18 млрд рублей в год. Более того, при всех разговорах о ней телемедицина — явление все еще экзотическое и не до конца понятное большинству потенциальных клиентов.
При этом отличительная особенность телемедицины — это широкий набор всевозможных инструментов для установления связи с пациентом. Медицинские специалисты могут оказывать консультации на расстоянии при помощи средств видео- и аудиосвязи, компьютерных технологий (включая общение в чатах). Даже когда у человека повышается пульс и на это указывает вибрация Apple Watch, это тоже является телемедициной, если данные параллельно передаются врачу.
Будущее телемедицины в России призван определить Закон № 242-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ по вопросам применения информационных технологий в сфере охраны здоровья», вступивший в силу с 1 января 2018 года. Основная цель — систематизация и установление правил, которые необходимо соблюдать на рынке телемедицины. Однако от закона уже сейчас прослеживается двойственный эффект: с одной стороны, он наверняка добавит доверия и интереса к отрасли со стороны широкой публики, а с другой — неизбежно вызовет массу сложностей у частного сегмента рынка и укрепит роль государства.
Зачем понадобился закон
Следует отметить, что закон вовсе не создал телемедицину в России, он всего лишь сделал попытку урегулировать уже существующий рынок. Феномен телемедицины известен в России еще с конца XIX века, когда изобретение телеграфа и телефона позволило врачам консультировать пациентов на расстоянии. Телеграфная станция стояла дома у одного из основателей современной медицины, Николая Васильевича Склифосовского, который активно ей пользовался, поддерживая связь с пациентами. На протяжении более 100 лет теле- и радиотехнологии служили интересам медицины, например, в 1957 году в СCСР для серийного производства была разработана цветная телевизионная хирургическая установка. В 1970–1980-х годах активно внедрялась теле-ЭКГ.
С переходом к рыночной экономике телемедицина в России из вспомогательной отрасли начала превращаться в самостоятельный рынок системы частного здравоохранения. Сегодня рынок телемедицины включает сервисы, позволяющие не только записаться на прием к врачу, но и получить полноценную консультацию дистанционно. Появляются различные мобильные устройства для дистанционного наблюдения за состоянием здоровья пациента, например, электронный браслет Embrace для эпилептиков, электрокардиограф «Кардиометр-МТ», неинвазивный глюкометр и прочее.
Телемедицинские услуги мало чем отличаются от обычных, за исключением того, что консультирование оказывается на расстоянии. Подобное позволяет не только сократить сроки реагирование после получения обращения больного, но и существенно расшить общий охват пациентов, а также начать работать с теми, кто по тем или иным причинам не может позволить общение с врачом. К примеру, коммуникации в тех же чатах особенно актуальны в условиях российской социальной стигматизации, когда многим людям необходимо сохранить полную анонимность при обращении за помощью к урологу или гинекологу. Кроме того, согласно данным российского телемедицинского сервиса «Педиатр 24/7», до 80% обращений к врачу может быть решено без визита в клинику.
Естественно, телемедицинская помощь не может заменить обычную медицинскую помощь и очный прием в полной мере. Она не сократит количество пациентов хосписов, лиц, больных диабетом или ВИЧ, но во многих аспектах может улучшить качество их лечения, позволяя сократить подчас ненужное посещение медицинской организации. Если врач может дистанционно расшифровать анализы пациента, зачем последнему приезжать в медицинскую организацию? Если врач может наблюдать за состоянием здоровья пациента дистанционно, зачем пациенту дневной стационар?
Телемедицина также особенно популярна на фоне недостаточного финансирования медицинских услуг. К примеру, с ее помощью медицинская помощь врачей-специалистов станет доступной в том числе в сельской местности и отдаленных районах, где единственный врач — фельдшер. В условиях хронического дефицита в регионах качественной медицинской помощи до 40% пациентов не имеют физического доступа к нужным специалистам. К примеру, в США, где телемедицина начала развиваться раньше, чем в России, ей изначально отводилась именно роль в помощи пациентам в удаленных районах и сельской местности. Занимательно выглядит и статистика по росту компаний из сектора телемедицины. К примеру, американская компания Teladoc насчитывает порядка 21 млн подписчиков, более 3100 сертифицированных специалистов, и ее выручка и EBITDA по итогам 2017 года составили $231 млн и $70 млн соответственно.
Поскольку перспективы у рынка есть, появилась и потребность в его регулировании, чтобы сделать правила игры одинаковыми для всех участников, а также добавить доверия к отрасли. Ответом на эту потребность и стал закон 242-ФЗ. Еще до того, как он вступил в силу, о выходе на рынок телемедицинских услуг заявили «Яндекс.Здоровье», «Мегафон», онлайн-площадка «Врачи онлайн».
Что не так с законом
Пожалуй, главная проблема нового закона заключается в том, что он устанавливает запрет на постановку диагноза дистанционно. Тем самым рынок рискует сузиться до набора незначительных сервисных услуг. При этом основное требование пациентов к телемедицине — возможность дистанционно получить диагноз и курс лечения. С другой стороны, в мировой практике до сих пор не существует согласия относительно возможности ставить диагноз при помощи телемедицины. Самым ярким примером может быть США. Пока в одних штатах разрешается ставить диагноз, в других эта идея вызывает бурные дискуссии.
По данным фонда «Общественное мнение», более 63% россиян предпочитают лечиться самостоятельно. Эти люди, многие из которых не хотят или не могут себе позволить услуги обычных врачей, — потенциальные клиенты телемедицины. Но есть большая вероятность, что дистанционное заключение врача они будут воспринимать как диагноз и прямое руководство к действию. Стало быть, впереди шквал обращений и жалоб по вопросам, касающимся качества проведенной консультации.
Помимо защиты от потребительского экстремизма, у клиник будет еще одна головная боль — необходимость разъяснить регламенты и как-то структурировать отношения с телемедицинскими платформами.
Здесь тоже есть барьеры, выстроенные законодателем. Например, закон требует от врача по итогам телемедицинской консультации «скреплять» заключения с помощью усиленной квалифицированной электронной подписи. Она требует ежегодного обновления, но ее финансирование из федерального или регионального бюджетов не предполагается. Стало быть многим госклиникам придется изыскивать средства на приобретение таких подписей, что в условиях хронического недофинансирования медицины крайне сложно.
Частные клиники готовы к этому не лучше. Среди них гуляют порой панические настроения и непонимание того, как теперь выстраивать работу. Если телемедицина заработает на полную мощность, рынок платной медицины ожидает снижение цен за прием у врача. Пациенты станут обращаться к телемедицинским платформам, предлагающими более выгодные цены. В свою очередь, несетевые клиники будут вынуждены привлекать клиентов через телемедицинские платформы и нести финансовые потери, предлагая свои услуги по более низким ценам. В выигрыше окажутся сетевые клиники, бюджет которых позволяет создавать собственные онлайн-платформы.
Если телемедицина не сможет преодолеть эти барьеры, она, конечно, сохранится, но в формате консультаций «врач-врач», а единственным игроком, кто сможет нести все издержки, связанные с оказанием таких услуг населению, останется государство.