Чешские люстры и магнитофоны «Электроника», лыжи «Таллин» и телевизоры «КВН» — не просто лежалый товар. АЛЕКСАНДР СОКОЛОВ торгует ностальгией
«Я очень люблю старые вещи», — Александр Соколов улыбается так, будто рассказывает о своем хобби, а не о работе. Торговлю рухлядью совладелец московской девелоперской компании «Торекс» наладил еще в 2002 году. Стимул? Во-первых, трезвый расчет. Соколову не давал покоя успех европейских коллег, зарабатывающих состояния на магазинах старых вещей. У них можно купить, к примеру, добротный стол за €15 или вполне приличную кровать за €40. Потенциальных клиентов у такого рода магазинов в России миллионы.
Во-вторых — самоанализ. «В юношеские годы человек, как правило, нигилист, — излагает Соколов свою философию. — Мол, провалились бы вы, предки, со всем своим барахлом… Потом, по мере возмужания, начинаешь вспоминать свое детство. Когда видишь вещи, которые тебя тогда окружали, возникает ностальгия — будь то эмалированный бидон или шикарная хрустальная ваза… Со мной это случилось лет в сорок».
Сказано — сделано. В огромном отремонтированном подвале на проспекте Вернадского Соколов открыл магазин «Чудный старьевщик». Сначала собирал ненужные вещи по знакомым. Потом купил две грузовые «Газели», дал объявление на кабельных телеканалах о приеме «ценностей» — и отправил скупщиков по клиентам, желающим избавить дом от хлама. В способе получения товара Соколов видит свое конкурентное преимущество перед комиссионными магазинами советского образца: «Мы сами едем к продавцу, а не он идет к нам». Чаще всего скупщиков вызывают те, кто переезжает в новые квартиры. И чаще всего старые чайники, лампы, телефоны, статуэтки, пепельницы и прочее барахло тащит в скупку весь подъезд, у которого припарковалась «Газель».
Еще один плюс — агенты Соколова платят сразу, хоть и немного (скупщик вооружен списком ориентировочных цен на товары). Если о деньгах не удается договориться быстро — клиент, скажем, очень ценит свою этажерку начала прошлого века, — на объект может выехать и сам Соколов.
Старьевщик утверждает, что забирает практически все предложенное независимо от состояния: «Лучше самим на помойку отвезти, чем обижать людей». Ограничений по возрасту вещи нет. Добычу сортируют на складе «Чудного старьевщика». Что-то выбрасывают. Советскую мебель и предметы домашнего обихода, не требующие реставрации, выставляют в торговом зале по цене, в 2–2,5 раза превышающей закупочную.
Вот письменный стол, за которым молодое поколение 60–70-х трудилось над школьными уроками (650 рублей); радиола «Мелодия-102», вполне работоспособная (500 рублей); «Классный журнал успеваемости и посещаемости 1946/47 гг. советской… школы №… города…» — кто-нибудь всего за 200 рублей может поставить наконец сам себе желанные «пятерки». За швейную машинку подольского «Зингера» придется отдать уже 800 рублей, а за фоторужье «Фотоснайпер» — 1,5 тысячи.
Здесь можно купить первый советский кассетный видеомагнитофон ВМ-12 и пишущие машинки «Ундервуд», олимпийских мишек и «вэфовскую» радиолу «Рапсодия», полированные стенки «Спутник» и «Ольховка». Разве что одежды немного. Соколова интересуют только вещи индивидуального пошива и желательно сделанные до 1917 года.
Покупатели не заставили себя долго ждать — и как раз те, на кого рассчитывал Александр Соколов. Кто-то приходит за дешевыми стульями, кто-то — за воспоминаниями. Здесь рассказывают, как одна из посетительниц буквально залилась слезами, увидев старую розовую пудреницу. Такой же пудреницей она 30 лет назад бросила в своего мужа.
А кому-то просто нравятся предметы из прошлого. Личную коллекцию артефактов прошлого века, к примеру, имеет web-дизайнер Артемий Лебедев: «Самое ценное для меня — галерея пишущих машинок и компьютерных клавиатур. Я смотрю на старую клавиатуру и прусь, а другие ее выбрасывают. И вообще старые вещи я люблю за то, что они никак не связаны с рекламой. Это то, что можно любить независимо от сказок».
Выручка «Чудного старьевщика» выросла до $150 тысяч в год, магазин вышел на самоокупаемость. Можно сказать, что Соколов победил своих конкурентов. За два года, пока его магазин наращивал обороты, число традиционных комиссионок в городе, по данным Департамента потребительского рынка Москвы, уменьшилось с полусотни до тридцати. Александр Соколов развивает свою философию. «Дома, в которых есть накопленные поколениями предметы, они — теплые. Вот приехал я в гости к одному олигарху на Рублевку. Колоссальный дом, дорогим дизайнером обставленный. А сидим на кухне, потому что в гостиной неуютно». К чему этот рассказ? К тому, что теперь Соколов намерен продавать вещи не только для утоления ностальгии, но и для оформления помещений или создания коллекций.
Все время работы «Чудного старьевщика» самые ценные находки Соколов откладывал для себя. При магазине была даже создана мастерская по восстановлению мебели, люстр, музыкальных инструментов и других ценностей: «Мое дело похоже на добычу золота. Нужно колоссальное количество песка промыть, чтобы остались драгоценные песчинки», — восклицает Соколов.
Для таких вот «песчинок» в конце октября прошлого года рядом с «Чудным старьевщиком» Соколов открыл магазин «Культтовары». Здесь поселились пишущая машинка академика Хачатура Коштоянца и пианино из нацистского замка Вевельсбург, стол, за которым обедал когда-то Шаляпин, и кинокамера, запечатлевшая первые две серии киноэпопеи «Война и мир». Документы, подтверждающие подлинность вещей и их принадлежность сдатчику, как правило, отсутствуют. «Историю восстанавливаем по рассказам, — повествует директор магазина Алексей Николаев. — Хотите — верьте, хотите — нет».
Александр Соколов настаивает на том, что он не антиквар. В самом деле, можно ли считать антиквариатом коллекцию техники, вывезенную со складов Останкинского телецентра всего за 60 000 рублей, — в «Культтоварах» считают, что гигантские оптические линзы и разномастные треноги идеально подойдут для оформления какого-нибудь кафе.
Соколов говорит, что у него «арт-магазин», рассуждает о выставках, аукционах, мастер-классах по оформлению помещений в стиле прошлых лет. И ждет от «Культтоваров» рентабельности в 18–20% уже на второй год работы. Со временем под «арт-магазин» будут отданы все помещения, арендуемые Соколовым на проспекте Вернадского. А «Чудный старьевщик» станет сетью небольших магазинчиков в спальных районах Москвы. «Мы хотим, чтобы наше дело стало культом и мы могли бы просто продавать франшизу», — мечтает старьевщик.
Коллеги со стажем — задуманная в 1990 году как некоммерческий проект галерея «Роза Азора» — даже рады появлению «Культтоваров». «Всегда приятнее жить с соседом, который коврик метет, чем с соседом-алкоголиком. Хорошо иметь вокруг людей, занимающихся бизнесом хорошего качества. А это действительно очень хороший бизнес. В таких магазинах формула «мусор для одного, сокровище для другого» абсолютно верна», — говорит совладелица «Розы Азора» Елена Языкова.
В 2003 году в одной из лавок старьевщика в Англии был обнаружен рисунок Рембрандта. Интересно, что найдет в своих золотых россыпях Александр Соколов?