Нельзя создать «сильное государство», если нет цели
В этом году отечественным реформам исполнилось двадцать лет. Начатая весной 1985 года попытка реформаторских лидеров КПСС создать из советской административно-командной системы нечто более эффективное привела к краху — окаменелая структура государственно-бюрократического социализма не выдержала экспериментов. После распада Советского Союза номенклатура, оставшись у власти, избрала наиболее выгодный для себя вариант перехода от социализма к постиндустриальному обществу — номенклатурно-олигархический.
Что это значит? Это стихийность, ориентация на «невидимую руку» рынка — так номенклатура сняла с себя ответственность за ход реформ. Кроме того, номенклатура получила возможность руководить приватизацией, уделив главное внимание наиболее доходным отраслям. Советская система последовательно искореняла материальную основу конкуренции, стремясь к тому, чтобы в каждой отрасли были только предприятия-монополисты. Переход к частной собственности в такой экономике привел к сохранению монополизации, только вместо государственной она стала олигархической. В ходе приватизации олигархи выполнили роль дымовой завесы и уполномоченных номенклатуры. Либералы выполнили ту же роль в политической жизни. Тем самым номенклатура ушла от ответственности за «успехи» социализма, которым она же руководила.
Освоив методы манипулирования рынком и демократией, номенклатура решила избавиться и от либералов в политике, и от независимых олигархов в экономике. Обе операции проведены под флагом укрепления роли государства. Но вместо того, чтобы обратиться к логичному госрегулированию кейнсианского типа, номенклатура хватается за известные ей методы советской командно-административной системы, которая страдала неустранимыми пороками.
Во-первых, курс развития полностью зависел от того, кто находится на вершине пирамиды аппарата. Неизбежен произвол или как минимум субъективизм при формировании целей. При этом не работают демократические механизмы ни обеспечения первого лица информацией и идеями, ни контроля за ним. Во-вторых, административная система обречена на вырождение, потому что не может появиться человек, более сильный, чем действующий руководитель. Каждый следующий лидер, как и его подчиненные, хуже предыдущих.
В-третьих, административная модель к тому же не имеет внутренних стимулов развития научно-технического прогресса (кроме того, что опирается на заимствование идей или кражу новшеств).
Идеологи нынешней российской власти, похоже, не извлекли уроков из банкротства социалистической административной системы. Они много говорят об укреплении государства. Но без четкого определения цели этот процесс теряет смысл. Чтобы отбиваться от вражеских набегов, нужен один тип крепкого государства. Пробивать окно в Европу — второй. Осуществлять внешнюю экспансию — третий.
В нынешнем мире, где сила определяется степенью развития высоких технологий и уровнем конкурентоспособности, усилия государства должны быть направлены на стимулирование научно-технического прогресса. Но такой задачи, судя по всему, не ставится. Выдвигается другая: соорудить конструкцию, которая обеспечивала бы сохранение позиций правящей номенклатуры в целом и верхушки пирамиды в особенности.
Во всем мире государство вмешивается в экономику там, где необходима его помощь, где возникает социальная напряженность, где частный сектор с его рыночными методами хуже решает проблемы или не решает вовсе. У нас логика противоположная. Вместо того чтобы заниматься развитием ведущих научно-технических отраслей или отстающих участков, государство в лице своих уполномоченных стремится прибрать к рукам сферы, где частный собственник наладил дела и все идет нормально.
Часто говорят о том, что одни олигархи (образца 1990-х) просто заменяются другими — силовыми. Но это не так. Кремлевский чиновник, который возглавляет совет директоров той или иной крупной компании, — вовсе не частное лицо. Он — временщик. Он больше думает не о развитии, а об обеспечении себя в отведенный ему временной отрезок власти. Он становится олигархом не производящим, а потребляющим.
Поэтому и новая российская система — номенклатурно-управляемая — не решит проблем перехода России к постиндустриальному строю, который сохранил бы ее в качестве одной из великих держав. В отношении попыток возродить командную систему социализма для решения задач постиндустриальной эпохи можно напомнить известное положение: история повторяется только в виде фарса.
[pagebreak]