Мечта аналитика-острослова Эрика Крауса сбылась: теперь он управляет инвестиционным фондом, в который собрано $20 млн
В московской квартире управляющего директора хедж-фонда Nikitsky Russia Эрика Крауса стоит статуя Будды. На нее смотрит с православной иконы Спаситель. На вопрос о таком странном сочетании хозяин отшучивается: «В России надо все диверсифицировать — я на всякий случай диверсифицировал свои взаимоотношения с Богом».
Краус прославился на фондовом рынке умением подбирать нужные слова. Отчеты бывшего стратегического аналитика инвестиционных компаний «НИКойл» и «Совлинк» надолго запомнились инвесторам и эмитентам. «Итеру» он обвинил в «обкрадывании» акционеров «Газпрома», «Роснефть» — в «обворовывании» собственных миноритариев. «Сибнефть» Краус назвал «бандитской» компанией, после чего лишился работы в «НИКойле» (сейчас это часть ФК «Уралсиб»). Теперь Эрик меньше говорит, а больше делает: он перестал советовать другим, какие покупать акции, и сам управляет фондом, в который вложены и его личные деньги.
В судьбе Крауса перемешались не только религии. Его отец родился в Праге, мать из семьи российских евреев, занимавшихся торговлей пушниной и эмигрировавших еще до революции. Сам Эрик родился в Мехико, где тогда жили его родители, покинувшие США в период маккартизма. В 15 лет Эрик уехал в Америку, где окончил Калифорнийский университет по специальности «химия и биология».
Ученую степень по нейрофизиологии Краус получил в Париже, во Франции началась и его финансовая карьера. В середине 1990-х Эрик работал в Париже в банке Societe Generale аналитиком по Латинской Америке и немного занимался входившей в моду Россией. В 1997 году ему позвонили из московского офиса Regent European Securities и предложили работать в Москве (аналитические отчеты Крауса уже тогда пользовались известностью). Эта брокерская фирма была подразделением Regent Pacific Group, международной инвесткомпании с капиталом из Гонконга (в 2000 году она свернула операции в нашей стране).
Холодный московский октябрь 1997 года не сулил аналитику из Парижа ничего хорошего: азиатские рынки начало лихорадить, до российского кризиса оставалось меньше года. Вместо такси перед голосовавшим в центре города Краусом остановился катафалк. «Я тогда сказал друзьям: это все закончится слезами», — вспоминает Эрик.
После кризиса 1998-го Краус оказался в «НИКойле». В должности стратегического аналитика он и начал писать свои знаменитые художественные отчеты. Со временем у них появилось даже постоянное заглавие: Truth and Beauty («Истина и красота»). Страсть к публицистике у Эрика наследственная. Брат его прадеда — знаменитый австрийский писатель и острослов Карл Краус — издавал в Вене в 1899–1936 годах журнал Die Fackel («Факел»).
Через восемь месяцев после увольнения из «НИКойла», в сентябре 2002-го Краус получил работу в «Совлинке». На новом месте «бандитами» он уже никого не называл, зато прославился тем, что поддержал действия властей, разгромивших ЮКОС. Почему? Краус говорит, что видел Россию при Борисе Ельцине, когда «олигархи могли купить все» — телевидение, власть, законы. «Если бы Путин не остановил это, в стране был бы еще один кризис», — говорит Краус, считающий умение властей противостоять бизнесу принципиальным для государства.
Все это время Эрика не покидала мысль стать управляющим. В мае 2006-го он, наконец, реализовал свою мечту, возглавив хедж-фонд Nikitsky Russia/CIS Opportunities Fund (так звучит его полное название). Его инвесторами, говорит Эрик, стали люди, которые читали его отчеты и разделяли взгляды на российский рынок.
Фонд зарегистрирован на Каймановых островах, а назван так, по словам Крауса, потому, что у него есть квартира на Никитском бульваре в Москве. Nikitsky Russia с планируемым объемом инвестиций в $100 млн ориентирован на вложения в акции компаний малой и средней капитализации. Чем обусловлен выбор? По мнению Крауса, в 1998–2000 годах надо было покупать российские облигации, в 2000–2002 годах добавлять в портфель «голубые фишки», а с 2003 года настало время искать и покупать акции второго эшелона.
С российскими ценными бумагами сейчас работают несколько десятков хедж-фондов, среди самых известных — Firebird, Hermitage, Russian Prosperity. Условия у них примерно одинаковые: минимальные инвестиции от $100‑000, комиссия 2%. Билет в фонд Эрика Крауса пока стоит столько же (комиссия 1,5%). Зарабатывать Nikitsky Russia, по словам Крауса, намерен более 30% годовых в валюте. Основное направление инвестиций — нефтеперерабатывающие и сталелитейные компании, предприятия цветной металлургии и горнодобывающей промышленности, а также недвижимость и земля. «Есть еще много частных компаний, которые не были оценены рынком», — уверен Краус.
Пока фонд собрал только $20 млн. Инвесторы — частные лица, в основном профессиональные игроки, чьи имена не раскрываются. Что куплено на их деньги? Около 25% вложений приходится на «голубые фишки»: «Норильский никель», «Северсталь», золотодобывающая компания «Полюс». Из низколиквидных акций, на которые пошло 75% инвестиций, Краусу нравятся нефтехимические бумаги, например «Уфаоргсинтез» и «Нижнекамскнефтехим». У этих компаний большой потенциал роста, ведь они имеют возможность покупать по внутренним ценам нефть и газ, рассуждает он.
Акций потребительских компаний фонд избегает. Краус считает, например, что российские ретейлеры вряд ли смогут конкурировать с крупными европейскими сетями вроде Auchan и Metro. Не привлекают Крауса и телекоммуникации: «Россия останется ресурсной страной».
Еще Nikitsky Russia готов инвестировать в акции Росбанка, 10% которого приобрел бывший работодатель Крауса, Societe Generale. А вот от IPO «Роснефти» Краус предпочитает держаться подальше. Он напоминает историю о несправедливых, по его мнению, коэффициентах обмена акций дочек «Роснефти» на акции самой «Роснефти». «Я боюсь, что корпоративное управление [у них] остается на прежнем уровне, — объясняет Краус. — Отношение «Роснефти» к миноритарным акционерам напоминает алкоголика, который обещает бросить пить со среды, но сегодня говорит: сто грамм, пожалуйста». Способности давать меткие характеристики Краус явно не утратил. Главное, что теперь его никто не может за это лишить работы.