Базовые биржевые товары начали дешеветь. Что это: предвестие гигантского спада или временная коррекция?
За три месяца цена сырой нефти марки Brent упала на 20% до отметки $60 за баррель. За нефтью последовало снижение цены на природный газ. На рынке золота и сахара тоже доминируют «медвежьи» настроения. В августе индекс Goldman Sachs Commodities, отражающий ежемесячное изменение цен на биржевые товары, упал впервые за четыре года.
Но для Джима Роджерса такие новости — что легкая морская рябь. Этот финансист, один из основателей легендарного Quantum Fund (вместе с Джорджем Соросом), попал в «Книгу рекордов Гиннесса», совершив как-то кругосветное путешествие на мотоцикле. А в 1998 году, когда все были охвачены интернет-лихорадкой, он начал рассчитывать собственный индекс цен на сырьевые товары и вскоре провозгласил начало бума в этой сфере. И даже теперь, по мнению Роджерса, еще не поздно инвестировать в товарные рынки (сам он активно это делает).
Вот его оценка текущей обстановки. Предложение недрагоценных металлов, нефти и каучука в мире сократилось из-за многолетнего недоинвестирования в рудники, месторождения и плантации, поэтому цены устремятся вверх. И они будут расти с кратковременными перерывами на протяжении ближайшего десятилетия, а возможно, даже и следующего. Медь, цинк и нефть удвоили свои цены за три года, и мы еще не раз увидим двукратный рост цен на разные биржевые товары.
Но это взгляд Роджерса. А есть еще экономист Стивен Роуч, полная его противоположность, приверженец «медвежьего» подхода, работающий в банке Morgan Stanley. Он считает, что Роджерс глубоко неправ. По мнению Роуча, цены на сырье могут упасть еще на треть и положить конец глупым разговорам о так называемом длинном цикле роста цен на сырье. Причина? Замедляющийся рост в Китае, а также спад в строительной отрасли США.
Вопрос о будущем сырьевых рынков не праздный. От ответа на него зависит экономика многих стран, не говоря уже о судьбе частных инвестиций. Накал дискуссии между Роджерсом и Роучем (а они порой переходят на личности) только подтверждает важность проблемы. Роджерс говорит, например, что Роуч «даже не мог правильно написать слово commodities (сырьевые товары) два года назад». Роуч нехотя отвечает, что да, он действительно писал commodities с одним m, пока Роджерс любезно его не поправил. А еще их стычка очень напоминает знаменитое пари четвертьвековой давности, когда во время другого скачка цен оптимистически настроенный экономист Джулиан Саймон поспорил с пессимистом экологом Полом Эрлихом на $10 000, что цены на металлы упадут в следующем десятилетии. В 1990-м стало ясно, что Саймон победил. Но он не был таким пессимистом, как Роуч, он просто верил, что человечество способно придумывать новые технологические решения в ответ на очередной дефицит: когда иссяк китовый жир, открыли нефть, подорожала медь — ее частично заменили оптоволокном.
Еще одно свидетельство важности спора — резко возросшие рыночные ставки. Хеджевые фонды со всего мира вложили в энергоносители $70 млрд, и это вдвое больше, чем два года назад. А инвестиционные банки укрепили свои ряды специалистами по сырьевым товарам.
Тем временем на рынке действительно заметен перегрев. С 1998 года рассчитываемый Роджерсом индекс (Rogers International Commodities Index) рос на 16,9% в год против 13,9% и 11,8% у аналогичных индексов Goldman Sachs и Dow Jones-AIG. В этом году разрыв увеличился. Роджерсовский индекс подрос на 7%. Goldman Sachs упал на 0,4%, а Dow Jones-AIG поднялся всего на 3%. Вопрос один: это конец цикла или временный спад внутри более длинного периода роста?
Роджерс предлагает искать ответ в истории. Самый короткий сырьевой бум, который начался в 1966 году, длился 15 лет. Самый продолжительный — 23 года. Нынешний длится уже 7 лет (текущее падение цен не в счет). Столь долгие сроки отражают тот факт, что большое количество сырья нельзя произвести быстро. Когда владельцы сырьевых и агропромышленных компаний осознают, что спрос превысил предложение, будет слишком поздно. Прежде чем ковш вгрызется в землю, должны быть найдены новые месторождения, а регулирующие органы должны дать добро. Тем временем запасы продовольствия достигли самого низкого с 1972 года объема, отмечает Роджерс. Площадь посевов пшеницы сокращается на протяжении трех десятилетий. Производство хлопка тоже на пределе — производители одежды переходят на природные материалы, потому что цены на синтетику растут вместе с нефтью. Роджерс говорит, что «легкие» сырьевые товары, такие как зерно, масличные культуры и ткани, которые в целом не затронул общий рост, теперь, вероятно, опередят другие виды сырья. Зато он пессимистически смотрит на перспективы цинка и меди; их котировки могут упасть после того, как выросли более чем вдвое за последний год.
Наконец, есть Китай. Конечно, экономический рост этой страны может замедлиться, но в долгосрочной перспективе Роджерс абсолютно уверен в росте. Вплоть до того, что он начал учить свою трехлетнюю дочь китайскому языку и готовится переехать с ней в «китайскоговорящий» город, выставив на продажу манхэттенский особняк за $15 млн.
Что на это говорит Роуч? Экономика Китая будет замедляться. Страна наполовину ответственна за рост спроса на алюминий, медь и сталь и на 85% обеспечила рост потребления олова и никеля. Роуч считает, что требования в отношении банковских резервов и рост ставок по кредитам вкупе с недавними «административными эдиктами» Пекина, сдерживающими инвестиции, станут холодным душем для одержимых китаеманией инвесторов, которые блаженно предвидят 11-процентный ежегодный рост.
Он также говорит, что цены на сырую нефть скорее устремятся вниз, чем вверх. Роджерс, правда, считает, что они достигнут $100 за баррель прежде, чем кончится сырьевой бум. Роуч думает, что приток денег на товарно-сырьевые рынки обусловлен результатами технического анализа безотносительно фундаментального и это может заставить инвесторов зайти слишком далеко. Роджерс указывает на то, что в мире менее 50 паевых фондов, вкладывающих в сырье, против 70 000, работающих с акциями и облигациями, хотя он тоже опасается склонности людей переходить границы разумного. Роуч ошибается в сроках, уверяет он.
«Позвоните мне в 2019-м, — говорит Роджерс, считающий именно этот год, а не нынешний, годом максимума цен, — и я скажу: продавайте сырье. А вы рассмеетесь и ответите: сырье всегда растет в цене, а ты старый дурак».
Роуч пока думает, что на это ответить. И тем временем предсказывает возможный крах на рынке недвижимости. В связи с этим он готов купить роскошный дом Роджерса на Манхэттене. Не больше чем за $1,5 млн.