«Обычно я не скрывал от подчиненных, сколько мне платят»
Автору бестселлеров о нетрадиционных технологиях менеджмента бразильцу Рикардо Семлеру совершенно не мешает то, что в его холдинге Semco все сотрудники знают, кто сколько зарабатывает. «Единственный источник власти в организации — информация, и придерживание, фильтрация или сокрытие информации нужны только тем, кто хочет аккумулировать власть путем стяжательства, — писал Семлер в книге «Семидневный уик-энд». — Устранив [нелегитимные] «карманы власти», компания устранит источник неудовлетворенности, склок и интриг».
Из унаследованной от отца близкой к разорению компании, производящей компоненты для судов, Семлер выстроил конгломерат, подразделения которого занимаются сейчас практически всем, от недвижимости и управления активами до высоких технологий и производства топливного спирта. Semco — странная компания. Позиция гендиректора регулярно переходит от одного топ-менеджера к другому (притом что предыдущий директор компанию не покидает), уровней управления всего три. HR-департамент отсутствует — потенциальных сотрудников их будущие коллеги интервьюируют сообща. Финансовая информация о деятельности компании открыта для всех работников. Хотя любому, кто провел хотя бы год в обычной корпоративной иерархии, эта фирма покажется цирком, Semco финансово успешна. Ее годовая выручка измеряется сотнями миллионов долларов.
Примеру креативного бразильца никто не спешит следовать на 100%, хотя его книги продаются миллионными тиражами. Чтобы так доверять сотрудникам, нужна смелость, которой нет, пожалуй, больше ни у кого в мире. Но максимальная открытость информации о зарплатах — далеко не самое радикальное из правил Семлера, следовать ему могли бы и вполне традиционные компании. И следуют: например, в Голландии это нормальная практика. Даже в крупных международных компаниях со штаб-квартирами в этой стране общедоступна информация о «вилках» зарплат на каждой ступеньке служебной лестницы. Моя хорошая знакомая, работавшая в Unilever в Роттердаме, могла с высокой точностью определить, сколько зарабатывал каждый из ее товарищей по рабочей группе. Первое время она жаловалась на бездельников, которые якобы получали больше только «по выслуге лет». Но вскоре эта тема ей надоела. Какой смысл сплетничать, если спроси практически любого голландца о зарплате прямо так, в лоб, — ответит. Чего тут скрывать?
Не то что у нас — в стандартных контрактах многих российских компаний есть пункт о неразглашении оклада внутри компании. Чего боится работодатель, включая в контракт такой пункт? В первую очередь тех самых склок и интриг, избежать которых стремится Семлер. Мол, вдруг Иванов узнает зарплату Петрова, находящегося на той же ступени в иерархии, и эта зарплата окажется выше. Есть еще морально-этический аргумент: а вам какое дело до зарплаты других? Считать деньги в чужом кармане нехорошо, и компания этого не поощряет.
Неубедительно. Начнем с того, что Иванов все равно может узнать зарплату Петрова, если задастся такой целью, — от болтливых сотрудников бухгалтерии или IT-отдела. Человек, получивший информацию из таких источников, не пойдет с вопросами к начальству, но затаить обиду на «обошедшего» его коллегу может — только никто не будет об этом знать. И это весьма опасно для бизнеса.
Против «морального» довода тоже есть веские возражения. Ведь работник имеет право знать, за что ему платят. А поскольку свою работу он может оценивать, в том числе, в сравнении с работой соседей (в команде это обычное дело), он может интересоваться и тем, какие аспекты командного труда для компании ценнее других. Предполагается, что работодатель или менеджер это хорошо понимает. А раз так, начальник должен быть способен убедительно объяснить Иванову, почему Петров зарабатывает больше: например, он более креативен или несет больше ответственности.
Во всех компаниях, где мне довелось работать, разглашение и обсуждение зарплат не поощрялось. Я всегда нарушал это правило и не скрывал от подчиненных, сколько мне платят. Бывало, ко мне приходили с обидами на более высокую зарплату коллег, которые вроде бы выполняли ту же работу. Если честно, я не всегда мог объяснить разницу с точки зрения здравого смысла. Однако в таких случаях было достаточно сослаться на рыночную ситуацию: если, к примеру, сотрудника перекупали у конкурентов, его зарплата могла оказаться аномально высокой. Выслушав такое объяснение, к конкурентам никто не бежал. Человеку было достаточно откровенного разговора. О том, что мир в целом и рынок труда в частности бывает несправедлив, и в том числе к нему лично, он и без меня знал. Но для него было важно, что от него ничего не скрывают, что его труд ценят и что разница в зарплатах — результат внешних факторов.
Говорить правду, особенно о деньгах, не слишком легко и приятно. Но гораздо противнее что-то скрывать просто потому, что боишься реакции на правду или не можешь внятно аргументировать свои решения.
Автор — управляющий директор инвестиционного банка «КИТ Финанс»