Алишер Усманов не скрывает досады. «Сейчас я считаю, что ошибся со временем покупки», — говорит совладелец горно-металлургического холдинга «Металлоинвест» и издательского дома «Коммерсантъ» о своих вложениях в акции «Норильского никеля». История, начавшаяся 9 января 2007 года на горнолыжном курорте во Французских Альпах, обошлась самым влиятельным бизнесменам России — Усманову, Владимиру Потанину и Олегу Дерипаске — в миллиарды долларов. И только Михаил Прохоров, вступивший в главную корпоративную схватку последних лет с самыми плохими картами, похоже, отделался легким испугом.
Ранним августовским утром, провалившись сквозь облачность, бизнес-джет Gulfstream коснулся посадочной полосы аэропорта Алыкель в сорока километрах от Норильска. По трапу спустились Олег Дерипаска, в тот момент самый богатый человек в России, основной владелец компании «Русал», и гендиректор «Русала» Александр Булыгин. Они прилетели, чтобы своими глазами взглянуть на циклопические шахты и плавильные печи «Норникеля». Четыре месяца назад, в апреле 2008 года, «Русал» приобрел блокпакет акций никелевой компании.
Дерипаске «Норникель» был нужен не для перепродажи. «У нас есть соседи по алюминиевой отрасли, которые помимо алюминия производят еще другие товары. Это Rio Tinto и BHP Billiton. Они огромные. Мы хотим такую же [компанию]», — рассказывал нашему журналу Булыгин два года назад. Поглотив своего российского конкурента — компанию СУАЛ и договорившись о партнерстве с швейцарским трейдером Glencore, «Русал» стал в 2007 году крупнейшим в мире производителем алюминия с выручкой $14,3 млрд. В случае слияния с «Норникелем» на свет появилась бы компания с выручкой более $30 млрд. А это уже больше, чем у глобального «номера два» Rio Tinto.
Визит Дерипаски в Норильск был вылазкой в стан врага. Никаких камер, перерезанных ленточек, встреч с трудовым коллективом и отцами города. Вместе с гендиректором «Норникеля» Сергеем Батехиным они облетели на вертолете разбросанные на десятки километров объекты компании. Не прошло и недели, как «Русал» заявил, что экологическая ситуация в Норильске катастрофическая, концентрация вредных веществ превышает нормы в десятки раз.
Дерипаска никогда не скрывал, что покупка блокирующего пакета «Норникеля» только первый шаг по объединению двух компаний. Он готовился ввязаться в корпоративную войну, надеясь перехватить контроль над компанией. Тут пригодятся любые аргументы, в том числе экологические. Отступать хозяину «Русала» было некуда: точка невозврата в создании гигантской металлургической корпорации на базе «Русала» и «Норникеля», казалось, была пройдена весной. Тогда Дерипаска (одержимый, как говорят знающие его люди, идеей стать богатейшим человеком мира) сделал самую большую ставку в своей карьере.
В апреле 2008 года Прохоров, двухметровый холостяк 42 лет, получил письмо из Подмосковья. Администрация расположенной на Истринском водохранилище тренировочной базы, где совладелец холдинга «Интеррос» регулярно занимался водными видами спорта, уведомила его о расторжении договора и предложила забрать аквабайки и прочий инвентарь. «Может, он меня и из дома выгонит?» — говорят, заметил по этому поводу Прохоров. «Он» — это Владимир Потанин, с которым Прохоров с начала 1990-х вел совместный бизнес. Тренировочная база принадлежит холдингу «Интеррос», в котором аккумулировалось нажитое партнерами имущество. Уведомление из клуба было для Прохорова верным знаком: противник теряет терпение и начинает нервничать.
К тому времени «развод» между двумя совладельцами «Интерроса» тянулся больше года. 31 января 2007 года Потанин и Прохоров на брифинге в здании «Интерроса» на Якиманке объявили о разделе активов. Говорил в основном Потанин. С его слов выходило, что главное достояние «Интерроса», «Норникель», отойдет ему. «Интеррос» с его налаженной системой управления активами и контролем над цепочками офшоров, через которые партнеры владели компанией, тоже останется у Потанина. Прохоров, как было объявлено, сосредоточится на проектах в финансовом секторе, высоких технологиях и энергетике.
То, что сливки достанутся Потанину, все восприняли как должное. Вице-премьер в одном из правительств Виктора Черномырдина, ключевой участник «семибанкирщины», он всегда был на виду. О Прохорове же широкая публика услышала лишь в 2001 году, когда он стал гендиректором «Норникеля», чтобы провести реструктуризацию советского, по существу, предприятия. В 2003 году «Интеррос» раскрыл свою структуру собственности, и многие с изумлением узнали, что Прохоров и Потанин владеют холдингом на паритетных началах. И все же представление о том, что Прохоров в этой связке младший, никуда не ушло. «Насколько я понимаю, у них не было соглашения акционеров. Все было «по понятиям», но 50 на 50. При этом у Потанина был perception, что он старший партнер, а Прохоров младший», — говорит один из бывших топ-менеджеров «Норникеля».
Каждое несчастливое партнерство несчастливо по-своему. По словам сотрудников «Интерроса», искры между партнерами проскакивали по крайней мере с 2003 года, когда завершилась реструктуризация «Норникеля». В январе 2007 года Потанину подвернулся предлог для «развода». Прохоров и несколько его спутниц были арестованы полицией французского курортного городка Куршевель, где веселая компания проводила новогодние каникулы. Прохорова заподозрили в сутенерстве и продержали несколько дней в камере, после чего отпустили без предъявления обвинений. На родине бизнесмен неуклюже оправдывался, но было ясно, что лучшего момента для раздела имущества не найти. Так, очевидно, решил и Потанин.
«Потанин потребовал сумасшедшие условия. Дисконт к рыночной цене [«Норникеля»] чуть ли не 25%. А на резонный вопрос Прохорова, почему дисконт, отвечал: ну, пакет неликвидный, кто же его у тебя купит, кроме меня? Никому не разрешат», — рассказывает один из бывших топ-менеджеров «Интерроса». Несколько собеседников Forbes, знакомых с обстоятельствами «развода», утверждают, что после Куршевеля Потанин зачастил в Кремль за одобрением сделки на своих условиях, и там ему не сказали «нет». Он воспринял это как поддержку своего плана. «Совершенно очевидно, что Потанин попытался этой историей воспользоваться, чтобы выдавить Прохорова из бизнеса», — говорит бывший менеджер «Интерроса».
Несколько месяцев Прохоров был в нокдауне. По словам источника, близкого к партнерам, он не возражал против того, чтобы «Норникель» ушел Потанину. Он безропотно сдал дела новому гендиректору «Норникеля» Денису Морозову и не стал баллотироваться в совет директоров. Он был согласен даже на рассрочку, но при единственном условии: Потанин платит за акции рыночную цену. Тот же настаивал на дисконте, и чем дальше, тем труднее ему было выполнить условие Прохорова: цены на никель и на акции в первой половине 2007 года постоянно росли. С 31 января по 6 августа капитализация «Норникеля» выросла более чем на 30%. Пакет Прохорова подорожал на $2,3 млрд.
В отличие от Потанина, уверенного, что сделка у него в кармане, Прохоров не сидел сложа руки. Выяснив, что в Кремле на него не держат зла за Куршевель, он стал готовиться к борьбе. В мае 2007 года он извлек из небытия бренд ОНЭКСИМ (так назывался обанкротившийся после кризиса 1998 года банк Потанина и Прохорова). Теперь эта аббревиатура стала именем частного инвестиционного фонда ОНЭКСИМ, в который начали перетекать сотрудники «Интерроса». А 6 августа 2007 года Прохоров потребовал созвать внеочередное собрание акционеров «Норникеля» и выдвинул свою кандидатуру в совет директоров. Стало ясно, что так просто он из компании не уйдет. «Мы стали конкурентами», — признал Потанин в сентябре 2007 года. К тому времени и он, и Прохоров активно скупали акции «Норильского никеля» на рынке.
Как избавиться от диктата единственного покупателя? Найти кого-то, кто согласен заплатить за твой пакет рыночную цену.
«Русал» давно интересовался «Норникелем». «Конкретных предложений, правда, не было, — рассказывает бывший гендиректор «Норникеля» Денис Морозов. — Они говорили: давайте объединим компании в мощного отечественного горно-металлургического производителя. Мол, это правильно, это круто». В июне 2007 года Прохоров начал переговоры с Дерипаской. В конце ноября они объявили о намерении заключить сделку. Прохоров получал за свой пакет $7 млрд наличными и 11% акций «Русала». Конечной целью было названо объединение компаний.
Потанин по-прежнему верил, что альтернативы у Прохорова нет. Дескать, Кремль не разрешит Дерипаске усилиться. К тому же хозяину «Русала» еще предстояло найти деньги.
Зато для других выход Дерипаски на сцену стал сигналом о том, что акции «Норникеля» вырастут в цене: Потанину придется скупать их с рынка, чтобы не упустить контроль над компанией, «Русал» будет делать то же самое. «Я начал скупать акции [«Норникеля»] после того, как «Русал» объявил о намерении подписать соглашение с господином Прохоровым», — рассказывает Усманов, владеющий крупнейшим российским производителем железной руды «Металлоинвестом». На первых порах Усманов рассматривал свои инвестиции в «Норникель» как портфельные — несколько лет назад он заработал похожим образом $300 млн на скупке акций англо-голландской металлургической компании Corus, поглощенной в конце 2006 года индийской Tata Steel.
В какой-то момент Потанин понял, что в одиночку ему Прохорова с Дерипаской не одолеть. Появление на горизонте Усманова пришлось как нельзя кстати. В январе 2008 года Потанин начал с ним переговоры об объединении «Металлоинвеста» и «Норникеля». Союз с Усмановым давал Потанину два козыря. Теперь «Интеррос» мог предложить миноритарным акционерам «Норникеля», которых заинтересовала идея создания алюминиево-никелевого гиганта, альтернативу в виде национального чемпиона по никелю и железной руде. Кроме того, в партнерстве с Усмановым было легче собрать деньги на выкуп прохоровского пакета. «Прохоров тогда вел переговоры со многими. Дерипаска не мог собрать денег и дважды просил о продлении срока [подготовки сделки]. Прохоров искал лучшие условия», — говорит Усманов.
К апрелю 2008 года у Прохорова на руках было два реальных предложения. Потанин и Усманов предлагали ему $10 млрд и 8% в объединенной компании «Норникеля» и «Металлоинвеста». С Дерипаской Прохоров торговался и требовал от него все большей доли в «Русале». Хозяин «Русала» нехотя, но уступал — у Прохорова в активе был подписанный с Потаниным 28 февраля протокол, в котором он выражал принципиальное согласие продать свой пакет в «Норникеле». В итоге Прохорову удалось выторговать себе еще 3% акций «Русала». В середине апреля Потанин предпринял последнюю попытку — он отправил Прохорову официальную оферту на приобретение 16% акций «Норникеля» за $10 млрд. Но было поздно: 24 апреля Прохоров закрыл сделку с «Русалом».
Для Потанина завершение сделки между Прохоровым и Дерипаской стало шоком, он до последнего не верил в реальность такого поворота, рассказывают источники, осведомленные о ходе переговоров бывших партнеров. Его реакция была эмоциональна. Прохорову было направлено требование забрать аквабайки. А некоторое время спустя Потанин в интервью The Moscow Times назвал Прохорова Жириновским от бизнеса и обвинил его в невыполнении обещаний. Он имел в виду записку от 28 февраля 2008 года, под которой стояли подписи его и Прохорова. В ней Прохоров, по версии представителей «Интерроса», дал обещание продать свой пакет Потанину. Дмитрий Разумов, генеральный директор ОНЭКСИМа, отвечает, что это был лишь протокол, не создающий юридических обязательств сторон. Продажа пакета была возможна лишь в случае, если бы «Русал» вышел из соглашения с Прохоровым. И «Интеррос» об этом прекрасно знал, утверждает Разумов. Неплохой способ заставить Дерипаску пошевелиться.
Я уже не понимаю конечных целей товарища Потанина. Он их, видимо, знает, а я — нет», — в голосе Усманова чувствуется легкое раздражение. На скупку 5% «Норникеля» он потратил около $2,5 млрд. В октябре этот пакет стоил в пять раз дешевле. Никель, рост цен на который толкал вверх котировки «Норникеля», подешевел с апреля в четыре раза. «Сейчас я считаю, что это была ошибка, — признает Усманов. — Надо было учитывать конъюнктуру рынка… Может, в долгосрочной перспективе это будет эффективная инвестиция».
Усманов прав, Потанин действительно попал в сложное положение. В ожидании битвы с Дерипаской за контроль над «Норникелем» он позвал в генеральные директора влиятельного питерца — Владимира Стржалковского. Прежде он возглавлял Федеральное агентство по туризму, еще раньше занимался туристическим бизнесом в Санкт-Петербурге. А в начале 1990-х слыл хорошим знакомым вице-мэра Санкт-Петербурга Владимира Путина, который, как и Стржалковский, когда-то служил в КГБ. Подразумевалось, что, возглавив «Норникель», Стржалковский ограничится организацией взаимодействия с госорганами, чтобы оградить компанию от нападок «Русала». Но знакомому премьер-министра этого показалось мало.
Двадцатого октября 2008 года Стржалковский подписал антикризисный приказ «об усилении финансовой позиции ГМК «Норильский никель». Смысл приказа: новых сотрудников не нанимать, социальные и благотворительные программы заморозить, авансы при закупке товаров и услуг не выдавать. Исключения — только по решению генерального директора. Но предварительное одобрение следует получать вовсе не у старого соратника и партнера Потанина по игре в домино Сергея Батехина, который после месячного пребывания в кресле гендиректора остается первым заместителем Стржалковского, а у другого первого зама — Олега Пивоварчука, которого в «Норникель» привел новый начальник. Прежде Пивоварчук работал в компаниях, контролируемых выходцами из ФСБ, — управляющей компании «Динамо» и на АвтоВАЗе, где отвечал за внешнеэкономическую деятельность. С конца октября Пивоварчук курирует ключевые направления — финансы и экспорт. На долю Батехина остались производство и социальные вопросы. Кроме Пивоварчука, в головном офисе «Норникеля» в последние месяцы появились еще несколько новых сотрудников с повадками бойцов невидимого фронта. «Мы остаемся стратегическими инвесторами», — ответил представитель «Интерроса» на вопрос Forbes о том, кто именно контролирует «Норникель». Между тем на скупку с рынка акций «Норникеля» и выкуп у Прохорова других активов «Интерроса» Владимир Потанин в начале этого года привлек кредит ВТБ на $3,2 млрд, который частично был обеспечен акциями «Норникеля». В октябре, в момент наибольшего падения котировок акций компании, залог обесценился. Сегодня Потанин, по словам зампреда ВТБ Василия Титова, находится в «очень сложной ситуации».
Дерипаске, от которого Потанин спрятался за спинами чекистов, сейчас еще хуже. Поначалу он финансировал экспансию в металлургии и других секторах за счет денег, которые зарабатывал ему «Русал». Но четыре года назад компания официально раскрыла структуру владения и стала показывать банкам консолидированную отчетность по международным стандартам. Это дало возможность привлекать дешевые и крупные кредиты западных банков. С 2004-го по начало 2008 года долг «Русала» вырос почти в пять раз, притом что выручка компании увеличилась лишь в 2,6 раза. Сделка с Прохоровым, ради которой Дерипаска был вынужден занять у западных банков $4,5 млрд под залог приобретаемых акций, стала последней каплей. Долг «Русала» превысил $14 млрд.
В сентябре котировки «Норникеля» рухнули. Переданный в залог пакет акций обесценился, банки потребовали досрочного погашения кредита, угрожая в противном случае забрать 25% «Норникеля». Тут на сцену выходит государство: чтобы перекредитоваться, Дерипаска получил деньги от государственного Банка развития (ВЭБ). Помимо блокпакета «Норникеля», заложенного под кредит ВЭБа, государство введет своих представителей в совет директоров и правление никелевого гиганта.
Но и это еще не все. Источник, знакомый с условиями сделки, говорит, что Прохоров добился от хозяина «Русала» обещания в случае невозможности выплатить все $7 млрд «кэшем» остаток долга погасить акциями «Русала». Дерипаска должен Прохорову около $2,5 млрд. Если исходить из параметров сделки, это дает право Прохорову претендовать еще на 4% акций «Русала».
В марте 2008 года Дерипаска еще мог отказаться от сделки. Достаточно было выплатить около $300 млн неустойки. Почему хозяин «Русала» не отыграл назад? Дерипаска и его представители отказались обсуждать эту тему с Forbes. «Он просто психологически не готов отступать. Он сказал, что купит и объединит, значит, надо идти дальше. Во что бы то ни стало», — говорит бывший топ-менеджер «Интерроса».
На фоне других участников битвы за «Норникель» Прохоров выглядит сущим счастливчиком. Кроме $4,5 млрд от Дерипаски он получил $5 млрд по итогам раздела прочего совместного имущества с Потаниным. Бывшим партнерам остается поделить имущество еще примерно на $2 млрд. Но и тех средств, что Прохоров уже собрал, хватило на две большие сделки: куплены 50% инвестиционной компании «Ренессанс Капитал» и крупная энергокомпания ТГК-4. Команда Прохорова активно скупает земельные участки. Еще под одним брендом из прошлого — МФК — формируется финансовая группа из банка, страховщика и управляющей компании.
Почему выиграл только один из четырех участников схватки? В окружении Прохорова отсылают к записи в личном блоге бизнесмена, датированной 30 января 2008 года. «Мое мнение — у этого кризиса не видно дна», — написал тогда Прохоров. И в довольно общих фразах описал свой взгляд на происходящее в мировой экономике — проблему многотриллионного рынка деривативов, кризис страховых компаний и т. д.
Дар предвидения — великая вещь, но дело, видимо, не только в нем. Вот мнение экс-председателя ЦБ Виктора Геращенко: «Из этой пары (Потанин и Прохоров)… я всегда более предпочтительно относился к Прохорову. Не оттого что он играл в баскетбол за ЦСКА и… кончал Финакадемию вместе с [погибшим зампредом ЦБ Андреем] Козловым. Он как-то более человек, ходящий по земле. А Потанин был секретарь комсомольской организации». «Что там получилось или не получилось, куда ушла цена — все это можно долго обсуждать, — резюмирует бывший гендиректор «Норникеля» Морозов. — Прохоров по определению молодец, потому что он продал «Норникель» на пике. И точка».