Местные виноделы любят эксперименты. Им чужды привычные правила
Уроки, которые Австралия преподнесла винному миру, элементарны, как курс начальной школы, но лет двадцать назад они заставили нескольких лучших виноделов Европы переоценить ценности и вызвали новую волну потребительского интереса к вину.
Урок арифметики
Когда в порыве старосветской спеси виноделы-французы критикуют австралийских коллег за пренебрежение границами винных районов, они похожи на стариков, упрекающих молодежь в непристойном любопытстве.
Данный упрек не лишен основания. Австралия — огромная страна, и в ней много свободной земли. Виноделы этим воспользовались. Но в результате активного освоения терруаров они теперь производят столько разнообразных вин, что потребителю стало трудно в них ориентироваться.
Гамма вин от уважаемого австралийского производителя редко умещается на одной странице. Ассортиментный ряд марки K-1 от Джефа Харди с его десятью винами, подразделенными на две линейки, кажется аскетичным по сравнению с тремя десятками от d’Arenberg или четырьмя десятками от Peter Lehmann.
Значительная часть этих вин делается в традиции ассамблирования. В Австралии принято смешивать все со всем, в самых неожиданных комбинациях. Тут не считается зазорным соединять виноматериалы с виноградников, расположенных в нескольких сотнях километров один от другого. Первое культовое вино Зеленого континента — Penfolds Grange, созданное легендарным виноделом Максом Шубертом в начале пятидесятых годов, производится в соответствии с этим принципом.
Но новое поколение виноделов училось на ошибках. Shaw and Smith — молодая компания, расположенная в трендовом винном районе Аделаида-Хиллз, — имеет ассортимент лаконичный и легко запоминающийся. Всего три вина: шардоне и совиньон, которые теперь всегда называют в числе лучших белых вин Австралии, и шираз, который, как пишут критики, хорошеет от года к году.
«Да, коллеги любят экспериментировать, — говорит главный винодел Shaw and Smith. — Их можно понять, они всё хотели попробовать и посадили везде всего по чуть-чуть — а теперь в этом пойди разберись!»
Пройдя через период максимализма, Австралия научилась считать. Сегодня по пути консолидации ассортимента вслед за ней идет весь винный мир.
Урок природоведения
Австралия — одна из немногих стран, где виноградная лоза растет на своих корнях. Для каждого, кто хоть немного понимает в виноделии, это значит: здесь не было филлоксеры. Нашествие американской микроскопической тли в конце XIX и начале XX века заставило почти всю Европу и многие страны Нового Света прививать виноград культурных европейских сортов на американские корни, более устойчивые к личинкам вредителя. Привитая лоза сокращает риск винодела однажды потерять весь виноградник, но она меньше живет и, как говорят специалисты, все же меняет сортовой характер вина.
Это значит, что подлинный вкус европейских сортов в Европе утерян. Его удалось воссоздать лишь в некоторых регионах, до которых не добралась эпидемия. В Австралии были очаги филлоксеры — в штате Виктория. Но строжайший карантин предотвратил разрастание катастрофы.
Строгость карантинного закона вы почувствуете сразу же по прилете в Австралию, на таможне, если в вашем багаже или ручной клади случайно обнаружится недоеденный в самолете банан или прихваченное из дома яблоко. В лучшем случае вам выпишут письменное предупреждение, а могут и заставить заплатить штраф.
Однако австралийское природоведение имеет отношение не только к агротехнике. В последние годы виноделы пытаются восстановить естественное окружение виноградников, высаживая деревья, кустарники, реконструируя некогда заболоченные участки и присущую им фауну.
Владелец и главный технолог винодельческого хозяйства Gemtree в долине Макларен не без гордости показывали мне воссозданное на своей территории болото, где уже сейчас живет восемь аборигенных видов лягушек.
Пренебрежение природоведением дорого обошелось Австралии — нарушение экосистемы привело здесь к разрастанию пустыни и дефициту пресной воды. Зато сегодня Австралия служит всему миру примером экологически ответственного виноделия, встречая одобрение и сочувствие у миллионов потребителей.
Урок истории
У Австралии недолгая история — континент начали осваивать в XIX веке, но каждая страница этой истории бережно сохраняется в памяти винных династий. Старые винодельческие дома Южной Австралии — такие как Henschke, Burge или Hill Smith — гордятся статусом местных патрициев.
Это страна не только ссыльных, но и добровольно переселившихся сюда европейцев, которые часто покидали Европу из-за религиозных гонений.
Христианство проповедует трудолюбие и смирение. Эти две добродетели помогли австралийским виноделам пережить не один кризис. Здесь не выкорчевывали виноград, когда виноделие не приносило прибыли. Потому в Австралии больше, чем в любой винной стране, по-настоящему старых лоз — а старая лоза в современном виноделии рассматривается как источник лучших виноматериалов. Всемирная слава шираза и возрождение интереса к гренашу начались с открытия удивительных свойств восьмидесятилетних и еще более древних австралийских лоз.
Местным виноделам не приходилось преодолевать собственную гордость или косность, чтобы использовать опыт других стран. Традиции здесь уживались с новыми технологиями, а экспериментаторов не подвергали обструкции. Сирилл Хенчке в середине пятидесятых не должен был никому доказывать, что вино, произведенное им на 8 га заброшенного столетнего виноградника Hill of Grace, заслуживает высшей категории просто потому, что официальной классификации «гран крю» в Австралии не было. Нет ее и до сих пор.
Качество вина здесь гарантируют репутация марки и личная ответственность винодела. Австралия доказала миру, что эта гарантия надежнее, чем контроль со стороны многочисленных бюрократических институтов.