Политика, при которой доходы закладываются в бюджет исходя из веры в неизменность высоких цен на нефть, очень ненадежна
Одним из последствий глобального кризиса для России стала новая макроэкономическая реальность. После десятилетия профицита и неуклонно снижающегося государственного долга бюджет вновь не может уравновешивать свои расходы доходами. Конечно, это не очень большая новость по историческим меркам — два десятилетия мы жили в основном с дефицитным (и даже глубоко дефицитным) бюджетом. Точнее было бы говорить, что у нас сейчас «новая старая» макроэкономическая реальность, в значительной мере напоминающая рубеж 1970–1980-х годов.
Для тех, кто не помнит наше недавнее прошлое, напомню его основные характеристики. Экономика растет умеренным темпом порядка 3%, причем это выше, чем в большинстве развитых капиталистических стран. Цены на нефть беспрецедентно высокие — таких не было в истории, и это позволяет более или менее балансировать бюджет, хотя и не без дефицита, что проявляется в быстро нарастающем товарном дефиците (аналог инфляции в условиях госрегулирования внутренних цен). Все нефтегазовые доходы идут на покрытие расходов бюджета. За счет них осуществляется инвестиционная программа и закупаются потребительские товары. Государственный долг растет, хотя остается небольшим и вполне контролируемым. Экономисты увлеченно обсуждают проблемы «совершенствования хозяйственного механизма» — как стимулировать экономический рост, ничего не меняя по существу. Главное в экономической дискуссии — поиск правильных показателей для производителей, по отчету о выполнении которых можно награждать передовиков и наказывать отстающих.
Ключевой проблемой той модели, как выяснилось, была ее принципиальная неустойчивость. Падение доходов от экспорта энергоресурсов должно было привести — и привело — к катастрофическим последствиям. Система, которая в начале 1980-х казалась неколебимой как скала, рухнула через четыре года после того, как цены на нефть упали в 1986 году. Впрочем, советские руководители имели то оправдание, что мир тогда не сталкивался с феноменом колебания нефтяных цен — известен был только их рост. И экономическая стратегия строилась на том, что энергоресурсы могут только дорожать.
Опыт последних 25 лет внес существенные коррективы в экономические стратегии стран, богатых топливно-энергетическими ресурсами. Практически все они пошли по пути формирования резервных фондов, чтобы не стать заложниками колебаний внешнего рынка. Россия, прошедшая через тяжелые макроэкономические потрясения 1990-х, стала одним из пионеров в формировании резервного фонда, названного у нас стабилизационным. Наличие резервов позволило существенно смягчить последствия глобального кризиса, но это имело и негативные последствия — серьезное торможение структурной модернизации многих предприятий.
Однако макроэкономические последствия кризиса оказались гораздо более тревожными. Тем более что формально все обстоит очень благополучно — гораздо лучше, чем в большинстве развитых стран. Нефтегазовых доходов хватает на то, чтобы балансировать бюджет с небольшим дефицитом, который не идет ни в какое сравнение с тем, что имеется в большинстве стран «двадцатки». Государственный долг низок. Экономика растет умеренным темпом. Социальные проблемы решаются, причем им уделяется первостепенное внимание. Экономисты обсуждают меры, которые могли бы сделать экономику инновационной.
Конечно, можно найти немало аргументов, почему на этот раз высокие цены на нефть — это навсегда, что они вышли на «новое плато» и спрос «азиатских тигров» сделает повышательный тренд необратимым. Можно, напротив, пугать себя тем, что альтернативные источники топлива (в том числе нефти) в обозримом будущем обрушат цены на наше главное ископаемое.
Но все-таки лучше всего осторожный и сбалансированный подход к бюджетной политике. Подход, предполагающий балансирование бюджета на том уровне доходов, который является исторически устойчивым и не ставит страну в зависимость от факторов, которые неподконтрольны национальному правительству. Подход, при котором в расчет доходов бюджета закладывается не текущая (и тем более не растущая) цена на нефть, а средняя за предыдущие 10 лет при направлении возможных дополнительных доходов в резервный (стабилизационный) фонд. Конечно, бюджетная сдержанность — не самая популярная политика. Зато стратегически самая надежная.