Пять лет в Тибете
Тибет всегда был загадочной страной, полумистическим символом. Сначала я хотел поехать туда «для галочки». А вышло так, что съездил туда уже пять раз.
Первая поездка в 2005 году была потрясающей и самой тяжелой в моей жизни. У моих друзей-компаньонов была цель сделать кору. Кора — это ритуальный обход вокруг горы, определенная религиозная процедура. Одна из самых важнейших буддистских святынь для коры — это гора Кайлас, которая находится на западе Тибета, примерно в 1500 км от Лхасы.
Стартовая точка обхода располагается на высоте 4500 м. Самая высшая точка этой коры — 5500 м. Обход составляет 53 км, или три дня с двумя ночевками. Поскольку в университете я занимался легкой атлетикой и был кандидатом в мастера спорта — бегал на длинные дистанции, — то мне казалось, что я за компанию с товарищем кору пройду легко.
Природа Тибета очень необычная. Это самое большое в мире плоскогорье, его площадь составляет 2 млн кв. км, это четверть Китая. Ты все время находишься одновременно в долине и в горах. Дорога по плоскогорью тяжелая: автобус трясется с максимальной скоростью 40 км/ч. Ночевали мы в деревнях, которые попадались нам два-три раза в день. Когда доехали до Кайласа и утром я встал, чтобы подойти к якам (мы должны были совершать кору на этих животных), я два раза упал. Китайский гид посмотрел на меня и сказал приблизительно так: а вас, Штирлиц, я попрошу остаться. Я не возражал. Мне пришлось провести в дацане три дня, ожидая, когда мои товарищи пройдут кору. У меня что-то случилось с вестибулярным аппаратом: я терял равновесие на ровном месте. Шел — земля на тибетских плоскогорьях неровная — и, даже если чуть-чуть спотыкался, не удерживал равновесие и падал. Головных болей не было, просто постоянная череда падений. Из-за горной болезни за девять дней путешествия я похудел на 10 кг.
Я пребывал в полузабытьи, в странном состоянии, когда снится сон, но утром просыпаешься и непонятно, был это сон или нет, настолько он реальный. Мне приснилось, будто у меня есть китайская знакомая и я на ней женился. Когда проснулся, я два-три дня не мог понять, было ли это на самом деле — настолько яркими были ощущения от церемонии бракосочетания. Но в целом три дня в дацане были чудными. Я читал книги о Тибете: всегда вожу в путешествия пять-восемь книг о стране, в которую еду.
Стандартная тибетская деревня выглядит ужасно. Поселения очень малы, во многих нет электричества. «Отели» в форме квадрата с внутренним двором, куда выходят комнаты. Одна из смешных особенностей: в Тибете кошмарные туалеты либо их вовсе нет. В поселении, где мы останавливались, туалет обычно находился в ста метрах от «отеля» и напоминал заведение на советско-российском полустанке: глиняная избушка, в которой помещался настил с отверстиями. Деления на мужской и женский нет, впрочем, там это никого не интересует.
Вначале я колебался — брать или не брать супругу. Но в те первые три дня поездки, когда мне было особенно тяжело, единственная мысль, которая меня согревала, что я ее не взял с собой. Если бы она оказалась в Тибете, я думаю, она просто убила бы меня за такой туристический «сюрприз». Она любит комфортные условия проживания, а там как минимум нет горячей воды в «отелях». Это я дипломатично выражаюсь.
Во второй раз в Тибет я снова поехал за компанию с товарищем в 2007 году и совершил в итоге кору пешком вокруг Кайласа. Я серьезно готовился, мы с товарищами запаслись лекарствами, я постоянно принимал таблетки от горной болезни.
Затем было две поездки в Восточный Тибет со стартовой точкой в городе Чэнду, столице провинции Сычуань. На востоке Тибета все принципиально по-другому. Там высокий уровень цивилизации, развита инфраструктура, дороги. Это создает контраст с Западным Тибетом, где все еще только строится.
Третья поездка расширила мое сознание, дала представление о других реальностях, о другом образе жизни. Вообще поездки в Тибет нельзя сравнивать с путешествиями в Камбоджу, Вьетнам, Лаос, потому что в Тибете важнейшей чертой идентичности является именно буддизм. Без понимания этого в особенностях Тибета не разобраться, ведь там все занимаются спасением, везде происходит поиск смысла жизни. Люди, как известно, делятся на две категории: первым интересен этот вопрос, а вторым — нет. Я принадлежу к первой категории. Поэтому тем, кто из первой категории и кто еще не нашел смысла жизни, — прямая дорога в Тибет.
Третья поездка была принципиально иной. Мне повезло, я познакомился с Владимиром Малявиным, выдающимся российским китаеведом, который, в частности, перевел на русский язык книгу Лао-Цзы. Он даосист, живет на Тайване, преподает в местном университете и иногда организовывает подобные поездки. Это уже не просто туризм, когда гид приводит вас к местам боевой славы и рассказывает о них. Мы все время ведем беседы о смысле жизни, о судьбах буддийской, а заодно и российской интеллигенции. Одна из главных тем наших бесед — религия бон, существовавшая в Тибете до буддизма.
Меня потрясает, что только в VII веке нашей эры буддизм привезли в Тибет. А ведь Будда Шакьямуни жил в VI веке до нашей эры. То есть через 1200 лет учение Будды прибывает в Тибет, и опять через 1400 лет, в XX веке, тибетская ветвь становится главной ветвью в буддизме. Вот это сила идеи!
В буддизме нет бога, нет посю- и потустороннего мира, как в христианстве или исламе. Меня, атеиста, буддизм привлекает именно этим. Представьте, что каждая религия — это одежда в вашем гардеробе, которую вы выбираете, когда идете на какое-то мероприятие. Вы выбираете то, что вам удобно, что на вас хорошо сидит, что решает определенные социальные задачи. Кому-то удобно надеть зимний тулуп православия, кому-то — протестантскую рубашку, иудейскую тюбетейку. Когда я примеряю «одежду» из того, что есть в моем гардеробе, то понимаю, что мне удобнее буддизм. Часть проблем других религий в буддизме снимается. Если в христианстве и в исламе главная проблема для «новичка» — преодолеть границу между верой и неверием, то в буддизме другой ракурс: все происходит из пустоты и все уходит в пустоту. Как понять это?
В Тибете переживаешь сильное эмоциональное воздействие. Ответы приходят уже через восприятие, а не через голову. Хотя как такового чувства просветления у меня не возникало. Может быть, потому, что я недостаточно серьезно занимался медитацией. Ведь это процесс, который ты должен проходить под руководством учителей. Это происходит не тогда, когда ты приходишь с рассеянным сознанием на службу в храм и скучаешь там, думая о своих московских делах, а мысль скачет с предмета на предмет. Суть медитаций в том, что ты работаешь со своим сознанием, концентрируешь его на определенных вещах.
Последний раз я ездил в Центральный Тибет. Это была комфортная поездка, поскольку мы ездили и ходили вокруг наиболее обжитой части Тибета на высоте в среднем 3500 м. Мы прилетели в Пекин в семь утра, а в девять был самолет в Лхасу. Лхаса, столица Тибета, — красивый интересный город, где есть старая и новая части. В новую китайцы вложили массу денег, понастроив современные отели и бутики. А в старой потрясающие виды, рай для тех, кто ищет тибетско-буддийскую аутентичность, множество магазинов с экзотикой Тибета. Чтобы поехать в Лхасу, нужно отдельное разрешение. Его получают заранее — это не Турция, где штамп ставят прямо в аэропорту. Рекомендую договариваться с местными партнерами, которые должны это сделать за туриста. Самостоятельно путешествовать по Тибету не советую. Документы там проверяют в каждом административном районе.
В Центральном Тибете есть четыре ключевых монастыря, располагающихся примерно в 100 км от Лхасы. Два раза довелось общаться с живыми буддами — людьми, достигшими состояния просветления, но решившими остаться на предыдущей ступени, чтобы помочь всем остальным людям достичь просветления. В православной традиции они были бы оптинскими старцами. Таких в Тибете две-три сотни.
Один из будд был плотно сбитым монахом семидесяти четырех лет. Владимир Малявин переводил мои вопросы на китайский, а женщина-переводчик уже сообщала их монаху на тибетском. Я спросил, знает ли будда, когда он умрет. Вопрос шел по цепочке. Будда удивился, внутренне вздрогнул и ответил «да». Потом сделал паузу и сказал, что это не эксклюзивное, не сакральное знание для тибетских монахов, многие обычные люди также знают ответ на этот вопрос. Второй вопрос, который я ему задал, звучал так: что вы знаете о России. Учтите, что старец живет в монастыре с пяти лет, он никогда и нигде не был. Я думал, он скажет «Ленин», «коммунизм», или «холод», или «перестройка». А он сказал: «Воевать вы любите». И все! Это была единственная фраза о России, которую он произнес! Время от времени я думаю над этой фразой. Это наше все. Он сказал ее с особой интонацией, немного улыбнулся. Суть России в этом. И никакого там Достоевского или Ленина.
Сейчас для меня закончился этап экстенсивного освоения Тибета — культуры, географии, истории. Посещены многие монастыри. Начался этап внутреннего познания — в следующем году я поеду специально в монастырь для обучения практикам медитации. Выбрать учителя мне помогут на месте. Кто им станет, не так уж и важно. Ведь поездка в тибетский храм — это не поступление в американский университет Лиги Плюща.
— Записала Мария Гвоздева