Автор — декан Высшей школы менеджмента ГУ-ВШЭ
Термин «талант» у разных людей вызывает самые разные ассоциации. Одни воспринимают его как слово из «высокого» ряда и относятся к нему с пиететом. Другие, напротив, склонны считать, что за понятием «талант» попросту скрываются не очень трудолюбивые люди, склонные к экстравагантному поведению. Споры о «правильном» соотношении таланта и трудолюбия идут уже много веков и до сих пор подпитывались интересными наблюдениями — вроде собранных Малкольмом Гладуэллом в книжке «Гении и аутсайдеры».
Однако часто в спорах о значении таланта в жизни социума возникает путаница.
Немалый вклад в эту путаницу внесла знаменитая книга сотрудников компании McKinsey «Война за таланты», провозгласившая «культ таланта» основной стратегией современных деловых организаций. Неудивительно, что вскоре концепция знаменитых консультантов навлекла на себя шквал критики. «Таланты ни при чем», уверяет Джефф Колвин. И его книга прекрасно продается!
Недавно консультант Давид Шустерман выступил в «Ведомостях» с еще более резким тезисом. Его колонка носит говорящее название: «Последний ресурс. Таланты опасны». Давид — хороший колумнист, и в его тексте есть интересные наблюдения, касающиеся, например, любви россиян к инновациям. Однако общий вывод Шустермана, отраженный в заглавии, представляется мне ошибочным. Опасны не таланты, а неправильное к ним отношение. Постараюсь пояснить это суждение.
Прежде всего, мне кажется, Шустерман (и не он один) путает понятия «талант» и «креативность». Далеко не каждого креативного работника можно считать талантливым. Сходным образом люди часто путают понятия «креативность» и «творчество», которое иногда определяют как креативность, приносящую социально значимые результаты. Усовершенствования ради усовершенствований, не получающие социального признания (а именно о них пишет Шустерман), я бы к творчеству не относил, а людей, которые занимаются деятельностью подобного рода, не стал бы называть талантами. Мне могут возразить, что социальное признание часто приходит далеко не сразу и что в этом и кроется значительная доля риска любого инновационного проекта. Это, конечно, так. Проблема состоит в том, какие выводы делаются из констатации этих фактов.
Определение таланта предполагает способность человека выполнять конкретную работу существенно лучше других. При таком подходе талант — явление редкое. Считать, что Россия переполнена талантами, — значит сильно искажать реальную ситуацию. Потери нашей страны в этой области после начала социально-экономических реформ огромны. Сотни тысяч людей со способностями выше среднего покинули Россию в поисках самореализации и достойных условий жизни. Поэтому говорить о переизбытке талантов в современной России, которых на этом основании надо бояться, довольно странно.
Еще одно заблуждение, неявно содержащееся в заметке Шустермана, касается предположения об относительной универсальности природы человеческих способностей. Придумывать новое или совершенствовать созданное — это призвание людей определенного склада. Они действительно редко вдохновляются рутинной деятельностью. Но это означает, что к рутинной работе нужно привлекать людей иного склада. Неприятности возникают, когда талантливых генераторов идей пытаются превратить в «финишеров», т. е. в трудолюбивых исполнителей, работающих по алгоритму. И дело здесь не в том, что таланты опасны, а в том, что организующий весь процесс функционирования бизнеса человек не всегда понимает эти тонкости. И даже когда понимает, редко знает, что предпринять. Если кого-то и следует опасаться в российском бизнесе, так это неквалифицированных менеджеров, единообразно подходящих ко всем работникам своих компаний.
Возможно, прочитав заметку Шустермана, я бы и не решился на нее откликнуться, если бы не развернувшаяся в стране полемика о судьбе иннограда Сколково. Трудностей у этого проекта множество. Но почему-то практически не обсуждается вопрос, как будет разрешаться проблема взаимодействия ученых и изобретателей, занимающихся творческими поисками, с одной стороны, и менеджеров, которые должны осуществлять коммерциализацию результатов этих поисков, с другой. Все представляется так, словно это вопрос простой и подготовить менеджеров, обладающих нужными навыками, что называется, дело техники. Мне же кажется, что это вопрос насущный, без решения которого тратить миллиарды на инноград бессмысленно. Стоит напомнить ответ немецкого генерала, отбывшего после войны срок в советских лагерях, на вопрос о судьбе СССР. Ответ был прост: эта страна погибнет. Объяснение было еще проще, но от этого ничуть не приятнее: «Вы не умеете ценить людей». Или мы уже избавились от этого недостатка? Тогда почему же продолжаем твердить об опасности талантов?