«Это была рисковая игра»: почему обанкротилась сеть коворкингов Knotel Эдуарда Шендеровича
Вечером 2 февраля сооснователь сети коворкингов Knotel Эдуард Шендерович написал сотрудникам компании, что покинет пост председателя директоров на период ее реорганизации. Перед этим компания объявила, что подала заявление о банкротстве, чтобы продать бизнес.
Полтора года назад в перспективы сети коворкингов Knotel сильно верили венчурные инвесторы: по данным Crunchbase, с февраля 2016 по август 2019 года Knotel привлек $560 млн и достиг оценки в $1 млрд в результате раунда C. В компанию, в частности, вкладывались фонды 500 Startups и RTP Global Леонида Богуславского. Но сначала рынок увидел, как провалился гигант WeWork, а затем офисы перестали быть востребованными из-за коронавируса — и тогда Knotel пришлось продать, а для этого запустить процедуру банкротства.
Forbes рассказывает, как сеть коворкингов Knotel стремительно завоевывала позиции на рынке, но поплатилась за слишком бурный рост, когда весь мир перешел на удаленку во время пандемии.
Случайный пассивный доход
Стартап Knotel в 2016 году основали выходец из России Эдуард Шендерович и американец индийского происхождения Амол Сарва. Шендерович соосновал медиакомпанию SUP, которая в 2007 году купила «Живой журнал», и венчурный фонд Kite Ventures, который инвестировал в немецкого единорога Delivery Hero. Амол Сарва создавал виртуальный мобильный оператор Virgin Mobile USA, стартап Peek, который выпускал дешевые девайсы для общения по почте, и Halo Neuroscience — производителя устройства, стимулирующего мозг.
В 2013 году Шендерович и Сарва основали в Нью-Йорке производителя софта Knotable. Рассчитывая быстро вырасти, предприниматели арендовали большой офис — около 500 метров. Но на старте в Knotable работали всего четыре человека, и свободные площади решили отдать в субаренду другим мелким компаниям. Шендерович рассказывал The Bell, что в офис постоянно приходили люди из других компаний и говорили что-то вроде: «О, как у вас тут классно! Давайте мы у вас тоже что-нибудь подснимем». Через полтора года работы Knotable Шендерович и Сарва посмотрели на цифры — и впечатлились: оказалось, что «вот эта странная фигня с недвижимостью кормит софтовую компанию».
Airbnb для офисов
Knotel договаривается с владельцами недвижимости об аренде помещений или управлении ими — а затем онлайн находит компании, которые хотят арендовать офисы. Компания также проектирует и оборудует пространство этих офисов. По словам Шендеровича, для компании со штатом в 20–50 человек арендовать офис через Knotel в разы быстрее и в среднем на 25–30% дешевле, чем снимать офис самостоятельно.
«Это некий маркетплейс, который соединяет владельцев недвижимости и компании, которым эта недвижимость нужна. И в отличие от Airbnb, в котором люди останавливаются на две-три ночи, в Knotel задерживаются на год, полтора, два», — объяснял Шендерович в 2018 году. К тому моменту компания уже привлекла $100 млн инвестиций в двух венчурных раундах, а до конца 2018 года закроет еще один — на $60 млн.
Целевая аудитория Knotel — компании, в которых работает от 20 человек. По словам Сарвы, компании, которые только встают на ноги, часто нестабильны: могут быстро вырасти, а потом так же быстро разориться. Поэтому ставку сделали на более устойчивых клиентов.
Подгоняемая ростом популярности коворкингов, Knotel быстро росла. В 2018–2019 годах компания купила три стартапа в сфере коворкингов: немецкий Ahoy! Berlin, калифорнийский 42 Floors и французский Deskeo. Суммы сделок не раскрывались. Рос и оптимизм инвесторов в отношении компании. В августе 2019 года Knotel привлекла самый крупный и пока последний раунд — $400 млн. Лид-инвестором выступил кувейтский Wafra Capital Partners, а оценка Knotel превысила $1 млрд. К тому моменту Knotel распоряжалась 1,2 млн кв. м недвижимости более чем в 200 городах мира.
Танец на костях WeWork
Несколько лет Knotel работала в тени главного конкурента — американской WeWork. Еще в 2018 году WeWork оценивалась в $47 млрд, управляла более чем 14 млн кв. м недвижимости по всему миру и готовилась выйти на биржу. Но когда компания выпустила проспект эмиссии в преддверие IPO, выяснилось, что в первой половине 2019 года у WeWork вырос убыток (с $723 млн до $905 млн) и инвесторам не было ясно, за счет чего компания может выйти в прибыль. Кроме того, главу WeWork Адама Неймана заподозрили в конфликте интересов в нескольких сделках, и оказалось, что многие посты в компании занимают родственники и друзья Неймана и других топ-менеджеров.
Тогда WeWork отменила IPO и уволила тысячи сотрудников, а Нейман покинул пост гендиректора и отказался от контроля в компании. The New York Times называла сорвавшееся IPO WeWork «провалом, не похожим ни на что иное в истории стартапов». «Это человеческая трагедия колоссальных масштабов», — комментировал провал WeWork Сарва в конце 2019 года.
В Knotel даже публично не скрывали, что намерены извлечь максимальную пользу из проблем конкурента. «Мы ждали, когда закончится музыка. А теперь музыка закончилась, и пора танцевать», — говорил Сарва. В 2019 году Knotel выручила $370 млн, убыток составил $223 млн. Сарва ожидал, что в 2020 году выручка удвоится и компания, наконец, сможет выйти в прибыль.
Пандемия обрушила доходы королей российской недвижимости на $1,9 млрд
Банкротство ради продажи
Но затем проблемы возникли уже у самой Knotel. В первом квартале 2020 года в компании прошли массовые сокращения. В январе Knotel избавилась от трети сотрудников в Нью-Йорке из-за того, что в конце 2019 года у компании оставалось много свободных площадей в городе. Сокращать людей тогда пришлось и другим коворкингам — рынок насторожился из-за громкого провала WeWork. А в марте Knotel объявила, что в связи с коронавирусом сократит или уволит 30% персонала из примерно 200 человек, еще 20% уйдут в отпуск. Кроме того, резко упали зарплаты топ-менеджеров.
Затем Knotel столкнулась со шквалом исков о взыскании арендных плат и угрозами выселения из офисов (портал Allwork.Space в конце 2020 года сообщал о 21 иске к Knotel на общую сумму $10 млн). Как минимум из двух помещений компанию выселили.
1 февраля Knotel объявила о реорганизации своей деятельности и новом владельце. Им станет Digiatech — «дочка» американской консалтинговой компании в сфере коммерческой недвижимости Newmark Group. Newmark Group торгуется на NASDAQ, ее чистая прибыль за третий квартал 2020 года составила $73 млн.
Чтобы совершить реорганизацию и оформить сделку, Knotel подала заявление о банкротстве, согласно главе 11 Кодекса США о банкротстве. По словам старшего партнера коллегии адвокатов Pen & Paper Валерия Зинченко, реорганизация в рамках главы 11 похожа на российскую процедуру наблюдения — при этом суд в США уделяет большое внимание не только процедурно-юридическим вопросам как в России, но и бизнес-процессам должника. В первую очередь эта глава касается компаний, в которых должник продолжает вести свою деятельность и владеть имуществом, но предоставляет кредиторам утвержденный судом план реорганизации, отмечает юрист. Директора неплатежеспособной компании в интересах кредиторов выбирают такую «мягкую» процедуру банкротства, которая позволяет сохранить бизнес с привлечением инвестора, говорит адвокат коллегии А1 Давид Арзиани.
Когда завершится реорганизация — неизвестно. В переходном периоде Newmark Group получит $20 млн, чтобы Knotel могла вовремя платить сотрудникам (в компании сейчас работает 110 человек) и продолжать работать с клиентами и партнерами. Кроме того, Digiatech планирует взять кредит на $70 млн.
2 февраля стало известно, что Эдуард Шендерович покинет пост председателя совета компании на время реорганизации. «Просто чтобы пояснить: я не бегу с корабля — я надеюсь вернуться после того, как закончится процесс [банкротства] по статье 11. Просто отхожу в сторону на какое-то время», — написал он в письме сотрудникам. Амол Сарва, занимавший должность гендиректора, совместит обе должности.
В Knotel от комментариев Forbes отказались. Эдуард Шендерович также отказался дать комментарий Forbes.
Больше чем мода: как коворкинги потеряли треть выручки, но переманили клиентов бизнес-центров
Почему компания стала банкротом
По словам Сарвы, продажа бизнеса связана с тем, что пандемия создала «исключительно сложную операционную среду» на рынке аренды, особенно в Нью-Йорке и Сан-Франциско. Арендаторы Knotel массово переходили на удаленку — и отменяли контракты, пропускали платежи, просили снизить арендную плату, в результате чего выручка компании только во втором квартале 2020 года упала на 20%.
Knotel и WeWork были самыми быстрорастущими игроками на рынке гибких офисов и коворкингов в доковидную эпоху, отмечает владелец сети коворкингов SOK Игорь Рыбаков. Оба «единорога» покупали более дорогие офисы, чем мелкие и средние компании, и в целом позволяли себе тратить слишком много для текущего этапа развития бизнеса, считает он: «Это была рисковая игра. Во время COVID доходы слишком быстро схлопнулись и компания не смогла перестроиться».
Рыбаков считает, что и Knotel, и WeWork пострадали из-за «очень агрессивного» менеджмента. «Команда пообещала инвесторам выполнить определенные KPI. И в тот момент, когда нужно было остановиться и сделать маневр, люди, которые работали на KPI, просто-напросто не смогли этого сделать», — говорит он. Обе компании уже сталкивалась с разрывами и до кризиса, но тогда «удавалось заливать дыры деньгами акционеров», отмечает миллиардер.
«Насколько я понимаю, стратегия Knotel была такой: быстро открыть много точек в городах-миллионниках на свои деньги, разместить акции на бирже, там собрать деньги и уже на полученные средства открывать коворкинги в регионах, где практически нет конкурентов, — рассуждает главный исполнительный директор сети коворкингов «Практика» Владимир Дорофеев. — Поэтому их капитализация в $1 млрд мне изначально казалась мыльным пузырем, который скоро лопнет».
Чтобы обеспечить достаточный уровень капитализации, Knotel терпела серьезные операционные убытки, а пандемия усугубила ситуацию, и компании не хватило средств, чтобы покрыть возникшие издержки — поэтому пришлось подавать на банкротство, резюмирует гендиректор сети коворкингов «Ключ» Георгий Голенев. Но в США процедура банкротства не обязательно означает, что компания переживает фундаментальный кризис, отмечает он.
То, что произошло с Knotel, — нормальная история для бизнеса, считает управляющий партнер сети коворкингов SOK Ирек Аллаяров: «Риски есть везде. Одни расчищают путь другим. Поэтому нельзя сказать, что история показательная и рынок коворкингов просел или становится неинтересным». Опрошенные Forbes владельцы российских сетей коворкингов убеждены, что рынок продолжит расти.