На выборах 25 января левая (по мнению некоторых — ультралевая) партия СИРИЗА получила около 36% голосов и, с учетом особенностей греческого избирательного законодательства (дополнительный бонус партии, набравшей даже относительное большинство в виде 50 (16,6% голосов) мест в 300-местном парламенте), может набрать достаточно мандатов для того, чтобы править самостоятельно. СИРИЗА шла на выборы под лозунгом отказа от программы жесткой экономии, расширения социальных льгот и (хотя это не было частью платформы) возможного выхода из еврозоны.
Ближайшие дни и недели европейские биржи будет трясти, Афины и Берлин с Брюсселем будут обмениваться угрозами и предложениями. Но, на наш взгляд, вероятность выпадения Греции из еврозоны сейчас меньше, чем в 2011-2012 годах, когда лидер СИРИЗА Алексис Ципрас был еще моложе и радикальнее.
Во-первых, экономическое положение Греции сейчас более стабильно. Да, экономика рухнула почти на четверть, а заработные платы и пенсии сжались не менее масштабно, но в прошлом году греческая экономика показала первый рост после шести лет жесткой депрессии, а бюджет находится в лучшем положении за десятилетия — уходящее правительство Антониса Самараса сделало основную грязную работу.
Поэтому у нового кабинета будет некоторый ресурс для ослабления «бюджетной удавки», а ЕС сможет закрыть глаза на отклонения от курса.
Во-вторых, рост отношения долга к ВВП (175% — даже выше, чем на пике кризиса в конце 2011 года) не отражает резкого улучшения его структуры и расходов на обслуживание. Государственный долг (в основном перед частными кредиторами) был реструктурирован в 2012 году и замещен обязательствами перед МВФ, странами ЕС и структурами Евросоюза (ESFS), которые помогали слабым странам европейской периферии. Всего европейские структуры владеют примерно 2/3 из €317 млрд долговых обязательств. Срок погашения двухсторонних займов (предоставленных с 2010-го по 2012 год) был продлен до 2041 года, а ставка в несколько приемов снижена с трехмесячной EURIBOR (в пятницу - 0,05% годовых) + 300-400 б. п. (3-4 процентных пункта) годовых до EURIBOR + 50 б. п. В 2012 году ставка EURIBOR составляла около 1,5% годовых, а в результате решений ЕЦБ о количественном смягчении ставка будет около нуля еще несколько лет. Условия финансирования по EFSF еще более «шоколадные» — чуть выше, чем стоимость заимствований самой организации, имеющей рейтинг AAA от Moody’s и Fitch и AA+ от S&P. Срок погашения этих займов составляет около 30 лет, а в 2012 году на 10 лет Грецию освободили от процентных платежей, так что ближайшие 7,5 лет этот долг не будет требовать большого внимания от властей.
В результате средний срок погашения греческих долговых обязательств составляет 16,5 лет — почти вдвое больше, чем у Германии или Италии.
Кроме того, Греция получает назад процентные платежи ЕЦБ и национальным банкам других европейских стран, что (по данным брюссельского аналитического центра Bruegel) в 2014 году снизило реальные расходы на обслуживание долга до 2,6% ВВП. В результате при более высоком объеме номинального долга длинные сроки погашения и низкие ставки делают нагрузку и влияние на экономику меньше, чем в Португалии или Италии.
В ближайшие несколько лет Греция не будет испытывать потребности в краткосрочных заимствованиях — ставки по новому долгу низки, а график погашения комфортный. Более того, хотя «новый» долг, выданный в процессе «спасения» Греции, защищен от списаний, некоторая растяжка выплат по нему может стать приемлемым и для Афин, и для ЕС компромиссом. Списание трети долга, к чему призывает Ципрас, стало бы проблемой для ЕС, но гарантировать растяжку погашения до «морковкина заговенья» и продлить процентные каникулы Брюссель может. Такой шаг нормален для межгосударственных долгов и позволит всем сторонам гордиться компромиссом.
В-третьих, история знает немало прецедентов, когда радикальные борцы с капитализмом и внешними и отечественными мироедами оказывались вполне адекватными руководителями своих стран. Бразильский Луис Инасиу Лула да Силва или же Андреас Папандреу, пришедший к власти 34 года назад, шли на выборы, пугая зарубежные правительства и инвесторов, — и оказались довольно консервативными и разумными реформаторами. Одно дело — критиковать правительство с оппозиционных скамей парламента, а другое дело — самим отвечать за возможный банковский кризис или же безработицу. При этом у европейских структур и бизнеса есть масса кнутов и пряников для «рихтовки» политиков в нужную сторону или же смещения слишком упрямых.
Поэтому высока вероятность, что левая риторика так и останется риторикой, а курс на финансовую стабилизацию и верность единству еврозоны будет, с минимальной адаптацией, продолжен.
Скорее всего, в ближайшие месяцы нас ждут сложные открытые столкновения и закулисные интриги, риторика будет агрессивной, а торг жестким. Но в итоге драхмы останутся в музеях и коллекциях бонистов, новый премьер займет свое место в европейской иерархии, а для курса евро куда более болезненным будет разнобой между растущими ставками в США и политикой количественного смягчения в еврозоне.