Российско-американские отношения перешли в фазу второй холодной войны. Вашингтон воспринимает Москву как силу, мешающую функционированию международной системы, которую США считают правильной. И силу эту надо сдерживать, не позволять ей ставить под сомнение порядок вещей. Для России же присоединение Крыма стало чертой, после которой отступать нельзя без риска обвала всей политической конструкции.
Считается, что новый антагонизм отличается от предыдущего отсутствием идеологической базы, это только геополитическое соперничество.
Америка оттесняет Россию, Россия сопротивляется, нанося встречные уколы, например на Ближнем Востоке. Однако конфронтация неизбежно станет идеологической. США пустили в ход свои возможности как регулятора всеобщей экономической системы. И России придется делать ставку не просто на антиамериканизм, а на анти- или альтерглобализм, отрицание нынешнего дизайна глобальной экономики в пользу какого-то другого.
Демонстрация того, кто в глобальном доме хозяин, имеет оборотную сторону. Американское лидерство в мире концептуально базируется на том, что оно обеспечивает всем не только процветание, но и справедливый подход — решает не чья-то субъективная воля, а свободный рынок. Но меры наподобие исключения российских банков из международных платежных систем, ограничения применения программного продукта, производимого крупнейшими корпорациями, выведения России из межбанковской системы Swift и т. п. покажут, что глобальная система находится под влиянием одного центра, который использует ее в политических целях. Это стимулирует уже наметившуюся тенденцию — фрагментацию глобального пространства, создание зон преференциальных торговых правил, национальных или региональных платежных систем, желание застраховаться от внеэкономических способов конкуренции.
Подобные способы воздействия применялись. Однако никогда еще объектом не становилось государство, которое обладает столь мощными ресурсами противодействия. Речь не о военном потенциале или сырьевых рычагах, а об идеологии. В мире растет усталость от отсутствия альтернатив — западная модель общественного устройства и политического поведения не всем нравится, но замены ей никто не предлагает. Редкие исключения наподобие покойного Уго Чавеса только подтверждали невозможность других вариантов. За Россией же тянется шлейф СССР, который претендовал на роль системной альтернативы Западу. Это, например, проявилось в прошлом году на Ближнем Востоке. Многие ожидали, что удачную политику в сирийском вопросе Россия конвертирует в роль, которую там когда-то играл СССР — второй патрон, к которому можно перебежать от США. Тогда приходилось всем объяснять, что ничего подобного не будет. Сейчас ситуация меняется.
Выступая в роли возмутителя спокойствия, Россия не может оставаться в той же парадигме. В ее рамках Запад обладает заведомым преимуществом.
Москве придется пойти на идейное оппонирование Америке с формулированием другого видения мироустройства.
Упора на консерватизм мало, это дискуссия исключительно внутри западной культуры. Нужна «право-левая» оппозиция, в которой консервативные ценности соединялись бы с антиглобалистским пафосом, упирая на несправедливость действующей модели.
Кроме России, выступить с этим некому. Китай дорожит возможностями глобализации, хотя не всем доволен, да и в принципе не умеет выдвигать идеи с замахом на весь мир. Пекин зато может негласно поддержать такую инициативу, поскольку не упускает возможность напомнить Западу, что время его гегемонии прошло. Речь идет об изменении принципов формирования глобальных институтов, а это, по существу, западные институты, распространенные после холодной войны на всю планету. Моделью может служить длительная битва за передачу функций регулирования интернета от американской организации ICANN, например, специальной структуре при ООН.
Логика противостояния, начавшегося как локальный конфликт, толкает Кремль к тому, чтобы возглавить «антиглобалистский Коминтерн». Да и задача эта куда масштабнее, чем Украину делить…