У Обамы и без России будет предостаточно забот. За четыре года он удвоил национальный долг, добавляя к нему в год по триллиону долларов за счет дефицита бюджета. Теперь просто необходимо надавить на финансовые тормоза. Так называемый фискальный утес грозит экономике уже в январе. Именно тогда закончатся налоговые поблажки эпохи Буша. Одновременно по ранее принятому закону правительство должно провести секвестр бюджета, в том числе и военного, срезав его на 10%.
Что это значит? Не до жиру, быть бы живу! Тут не до войны с Ираном — не зря же Обама получил Нобелевскую премию мира авансом. Не до «гуманитарной войны» в Сирии, хотя советницы президента (Саманта Пауэр, Анн Мари Слотер, Сюзан Райс) и выступают в поддержку новой международной доктрины Responsibility to protect («обязанность защищать»), которая обязывает страны посылать войска для спасения мирного населения от геноцида и массовых нарушений прав человека. Ну, как «принуждение к миру», только немножко иначе.
Обаме будет просто не до России. Амбиции американского президента на постсоветском пространстве минимальные: ему не до Украины, не до Грузии, он не будет активно оппонировать созданию Евразийского Союза. Конечно, Обама заинтересован в еще одном соглашении о контроле над ядерным вооружением, но Москва не пойдет на сокращение своего ядерного арсенала. По противоракетной обороне, скорее всего, договориться тоже будет сложно: Америка не отдаст контроль над технологиями ПРО России «за бесплатно».
Отношение второй администрации Обамы к России будет основано на реализме и американских интересах. США продолжат развивать экономические связи, но разумеется, после принятия «закона Магнитского». Важным фактором в двусторонних отношениях могло бы стать освобождение Михаила Ходорковского. Оно позволило бы очистить атмосферу и явилось бы знаковым шагом для бизнеса и для чиновников в обеих столицах.
«Если Москва захочет сотрудничать, — говорит мне высокопоставленный американский дипломат, — то мы готовы. А будут пытаться идти на конфронтацию, Обама будет их игнорировать. У него и так забот полон рот».
Захочет ли Москва сотрудничать? Во время недавней встречи экспертов Валдайского клуба, по крайней мере три высокопоставленных российских руководителя объявили, что переизбрание президента США в интересах России. Не делал секрета из своих предпочтений и Путин, особенно после того, как Митт Ромни назвал Россию «геополитическим противником США № 1». Комментируя заявления кандидата от республиканцев, президент заявил, что даже если Ромни проиграет, «в будущем» к власти может прийти подобный лидер, так что вооружаться до зубов необходимо.
Иначе в России относятся к Обаме. Множество раз в самых разных кругах в Москве мне описывали нынешнего президента США как благонамеренного лидера, хотя несколько слабого и наивного.
И действительно, до сих пор при Обаме Россия получала то, что хотела: соглашение о сокращении баллистических ракет СНВ-3, признание «сферы эксклюзивных интересов» России в бывшем Союзе и столь желанное членство в ВТО. Очень кротко Вашингтон отреагировал на ужесточение внутренних репрессий против политической оппозиции и финансируемых из-за рубежа НПО. Как я недавно писал в New York Times, «Крепость Россия» строится даже без писка протеста из Вашингтона.
Чего еще хотело бы российское руководство? Разбавить глобальное влияние Америки. Россия также стремится помешать Соединенным Штатам строить глобальную противоракетную оборону, увеличивать сферу влияния на территории бывшего СССР. Такая повестка вынуждает Кремль ориентироваться на негатив, на создание барьеров и болевых точек. О сотрудничестве Москвы и Вашингтона первая говорит мало или не говорит вообще. Наконец, Кремль хочет стабильности у себя дома, ослабить оппозицию, чтобы та не смогла создавать серьезные проблемы для нынешней правящей элиты, и сохранить контроль над огромными богатствами самой большой страны на планете.
Сопоставление позиций двух стран позволяет предположить, что конфронтации Москвы с Вашингтоном не будет. Вернее, она будет, но виртуальная, и именно в том объеме, который необходим для поддержания тонуса и консолидации общества против «внешнего врага».