Макрон — перезагрузка Пятой республики. Чего ждать от будущего президента Франции

Социологи оказались как никогда точны, и потому сенсации не произошло. Во второй тур президентских выборов во Франции предсказуемо вышли Эмманюэль Макрон и Марин Ле Пен.

Россияне (из числе тех, кто интересуются политикой вообще) с пристальным вниманием следили за кампанией во Франции. Поначалу это обуславливалось ожиданиями, что после победы сторонников «Брекзита» в Британии и победы Дональда Трампа на президентских выборах, во Франции произойдет нечто подобное в виде победы крайне правой Марин Ле Пен. Помимо этого присутствовал и конкретный прагматический интерес — Кремль в первую очередь желал бы прихода в Елисейский дворец политика, который бы не занимал однозначно антироссийскую позицию и в перспективе мог выступать за снятие санкций с РФ. Напомним, что Франция — член «нормандской четверки», которой принадлежит ведущая роль в урегулировании конфликта в Донбассе.

Поначалу таким «пророссийским» кандидатом (конечно, определение условно) считался Франсуа Фийон, бывший премьер-министр при Николя Саркози, выдвиженец правоцентристской партии «Республиканцы». Его шансы выглядели наиболее высокими, а Москву радовали его заявления и по Крыму, и по санкциям, сторонником снятия которых он себя зарекомендовал. Однако два фактора поломали триумфальное восхождение Фийона к высшей власти — во-первых, скандал, связанный с фиктивным трудоустройством его супруги и, соответственно, незаконным получением ею зарплаты из бюджета, во-вторых, выдвижение кандидатуры Эмманюэля Макрона.

Явление Макрона

Макрон стал открытием нынешних выборов. Не достигший еще и 40 лет технократ, сделавший стремительную карьеру, он перетянул на свою сторону и левых, и правых избирателей, уставших от череды республиканцы/социалисты, предлагая им компромиссное решение. Заняв центристское поле, Макрон лишил шансов правоцентриста Фийона, равно как и кандидата-социалиста Бенуа Амона.

По сути, из старых партий на выход во второй тур претендовал лишь Франсуа Фийон. Выборы показали, что Франция устала от старого истеблишмента, от традиционной партийной системы, что она желает перемен. Но при этом французы в глубине остаются осторожными и опасливыми буржуа и потому вовсе не горят желанием нырять с головой в омут и голосовать за радикалов в лице Ле Пен или Жан-Люка Меланшона. Умеренная новизна в лице Эмманюэля Макрона их вполне устраивает. В этом смысле молодой экс-банкир, экс-социалист, экс-министр экономики занял практически ту же нишу в политикуме Франции, что и Барак Обама в свое время в США. Его фигура представляет собой компромисс между желанием новизны и стремлением сохранить стабильность и предсказуемость.

С одной стороны, он отлично чувствует себя в отношениях с истеблишментом — за плечами опыт работы в банке Ротшильдов, два года — заместителем главы аппарата президента (во Франции это называется заместитель генерального секретаря) и два года — министром экономики. С другой — Макрон порвал с социалистами, основал новую партию «Вперед!» и олицетворяет, в том числе благодаря своему возрасту, прорыв к новым рубежам, к новой Франции.

Смена политической парадигмы

Большую часть своей истории, Пятая республика держалась на паре «правые-левые», первых олицетворяли голлисты, чья партия многократно переименовывалась, вторых — социалисты, которые могли вступать в коалицию и с другими, близкими им по духу силами, в том числе с коммунистами. Теперь эта связка, служившая опорой политической системы, уходит в прошлое.

Социалисты так скомпрометировали себя при президенте Олланде, что он ввиду низкого рейтинга даже не стал выдвигаться на второй срок. Правые в лице «Республиканцев» не смогли представить сильную кандидатуру (Фийон — воплощение посредственности и заурядности) и убедительную программу. Закономерны и их результаты на данных выборах — Амон получил 6,35%, а Фийон — 19,94%, лишь на 0,3% обойдя Меланшона, чем спас себя от унижения четвертым местом.

В июне предстоят парламентские выборы, по их результатам можно будет сделать вывод, насколько далеко зашли изменения в политической конструкции страны. Поскольку Макрон заблаговременно создал свою партию «Вперед!», он будет делать ставку на получению ею большинства в Национальном собрании, с тем чтобы, опираясь на партийную поддержку, сформировать свое правительство, правительство парламентского большинства.

Тут необходимо сказать несколько слов о французской политической системе. Она представляет собой типичную президентско-парламентскую республику, и потому полномочия президента несопоставимы с теми, которые имеются у его американского или российского коллеги. В случае, когда в парламенте правит бал оппозиция, президент представляет собой «хромую утку». Поэтому результаты парламентских выборов не менее важны, чем президентских.

Электоральное гетто радикального лагеря

В том, что Макрон станет следующим президентом Франции, уже никто не сомневается. Марин Ле Пен загнана в жесткое электоральное гетто. Повторяется ситуация 2002 года, когда ее отец занял в первом туре второе место с 16% голосов, а во втором получил всего на один процент больше. Все партии мейнстрима однозначно против Национального фронта. Фийон и Амон уже высказались в поддержку Макрона. Собственно говоря, президентские выборы 2017 года в этом смысле были референдумом о том, готовы ли французы переформатировать свое политическое устройство, убрав старые партии, и согласны ли они с тем, что этот процесс возглавит именно Макрон?

Марин Ле Пен не имела никаких шансов изначально. Вся система устроена так, что партия-маргинал обречена пребывать на задворках. Достаточно сказать, что у Национального фронта, при всей его относительной популярности, каковая проявилась на голосовании, всего только один депутат в Национальном собрании (из 577!) и два сенатора (из 348). Двухтуровая система выборов выбивает из гонки любую радикальную силу. Кроме того, имидж Ле Пен и Национального фронта настолько скомпрометирован, что даже назначение Давида Рахлина, политика с еврейским бэкграундом, главой ее избирательного штаба нисколько не помогло, как не сыграла никакой роли и ее встреча с Путиным в марте во время визита в Москву.

Другой радикал-выскочка, Ж. Л. Меланшон, занимая изначально более выгодную позицию, имеет лучшие шансы на прохождение своей «Левой партии» в парламент, поскольку и элиты, и рядовые избиратели лучше относятся к левым радикалам, нежели к правым. Ле Пен ассоциируется с режимом Виши, Меланшон не со Сталиным, Мао или Пол Потом, а скорее с Жаном Жоресом. Он долгие годы был сенатором-социалистом, то есть является выходцем из истеблишмента и потому не опасен. Он повторяет путь немецкого политика Оскара Лафонтена, ставшего из респектабельного политика социал-демократа, лидером радикально левой партии. Меланшон, резко улучивший свой результат по сравнению с прошлыми выборами (тогда он получил 11,1%), является вторым победителем этой кампании.

Социалистов теперь должен спасти новый Миттеран. Тот, как известно, не будучи изначально членом Соцпартии, возродил ее после того, как она долгое время при де Голле пребывала в упадке. Но это вряд ли произойдет в ближайшие годы. Голлисты же в ближайшей перспективе либо исчезнут, либо перейдут в лагерь победителя, то есть присоединятся к партии Макрона. Важно отметить, что «зеленые» тоже теряют свои позиции. Впервые с 1969 годы выборы прошли без их кандидата. «Зеленые» предпочли поддержать Амона, что показало их маргинальность.

Макрон — новый Жискар Д’Эстен?

Теперь все зависит от дипломатических способностей Макрона — если он сможет сформировать широкую парламентскую коалицию в свою поддержку, то станет сильным президентом. Если нет, то будет кем-то вроде Валери Жискар Д’Эстена (тоже, кстати бывшим министром экономики до избрания), который, будучи центристом, но не голлистом, всегда вынужден был маневрировать и потому не сформировал устойчивой базы поддержки и проиграл в итоге, не переизбравшись на второй срок.

Что до России, где так внимательно следили за французскими выборами, то для нее приход в Елисейский дворец Макрона не меняет ровным счетом ничего. Его курс в отношении Москвы не будет резким отходом от знакомой уже политики Олланда. Он ни в коем случае не экстремист, и ухудшения при нем ожидать не следует, как и не следует ожидать «смягчения». Неудачи с Фийоном и Ле Пен показали пределы возможностей Кремля на французском направлении.