Вектор роста: как Школа управления «Сколково » преобразовала вызовы в возможности

— Вы стали ректором три года назад, и перед вами стояла задача адаптации под новые реалии жизни. Удалось ли перестроиться?

— Оглядываясь назад, можно смело утверждать, что мы справились со всеми поставленными перед нами задачами. Эти три года не были простыми, хотя «ковидный» 2020 год в определенной степени закалил нас в решении нестандартных вопросов. Правильно говорить о хорошем результате, когда сложный этап уже миновал, но есть мнение, что турбулентность последних лет — это новая норма. Поэтому школа в любом случае продолжит адаптироваться и развиваться. 

Существует два вида неопределенности: параметрическая и структурная. Разницу можно увидеть на примере курса доллара: параметрическая неопределенность связана с вопросом, сколько будет стоить доллар, а структурная — будет ли он вообще существовать. Три года назад мы столкнулись именно с глобальной структурной неопределенностью, когда было совершенно непонятно, что произойдет с российским бизнесом и какое образование ему понадобится.

Мы начали работать над снижением уровня неопределенности с изучения вызовов и задач наших партнеров, слушателей и сотрудников. Было важно сократить уровень стресса, который зачастую приводит к ступору и не позволяет двигаться вперед. Чтобы нащупать эти «точки стабильности», мы постоянно работали внутри команд и на общешкольном уровне — встречались каждую неделю и максимально открыто обсуждали каждый возможный шаг. Это помогло сфокусироваться на приоритетных задачах, найти нетривиальные решения и адаптироваться.

— Как это отразилось на ваших подходах к образовательным программам?

— До 2022 года мы частично импортировали управленческие знания из-за рубежа — через профессоров, экспертов и партнерства с международными образовательными институтами в сфере управленческого образования. Однако многие из этих партнеров приостановили работу с нами. Мы с уважением отнеслись к их решению, но при этом понимали, что российский бизнес будет жить и дальше, а значит, спрос на управленческое образование останется.

Несмотря на то что выражение «импортозамещение» уже набило оскомину, именно в этом ключе мы переориентировали подход к сборке наших образовательных курсов. Если раньше мы в значительной мере адаптировали международные методики и стандарты, то теперь приоритет на создании собственного дизайна, основанного на актуальных потребностях отечественного бизнеса и его управленцев.

При этом мы стали больше использовать ресурсы, уже имеющиеся у нас в стране, а также опыт тех государств, с которыми сохраняется международное сотрудничество. Благодаря этому перед нами открылись новые регионы, предлагающие интересные бизнес-практики. В результате наши слушатели и мы сами смогли шире смотреть на задачи, оттачивать междисциплинарный подход и находить новые возможности.

В России много образованных, талантливых специалистов с уникальными компетенциями и собственным видением того, как эффективно вести бизнес в разных условиях. И замечательно, что они готовы делиться своими знаниями, обогащая образовательный процесс и помогая нам формировать собственную уникальную школу управленческого образования.

— То есть до этого момента российскому бизнесу не был нужен фокус «внутрь»?

— Есть такое явление, как международное разделение труда: где-то лучше производят высокоточную электронику, где-то собирают двигатели, а где-то разрабатывают передовые программные продукты. В бизнес-образовании все происходит по тому же принципу. На протяжении многих лет — а где-то и столетий — существовали сформированные образовательные практики, например тот же кейс-метод, которые не требовалось изобретать заново: их было разумно и эффективно использовать в российских условиях. Ведь если готовые технологии доступны, то нет смысла тратить время и ресурсы на развитие собственного решения, которое может оказаться менее эффективным. Воспользовавшись тем, что уже успешно работает, можно быстрее достичь нужных результатов.

Школа управления «Сколково» — это, по сути, тоже бизнес. Да, мы некоммерческая организация, но при этом полностью на самофинансировании. А чтобы развиваться и обеспечивать движение вперед, необходимо оставаться экономически эффективными. Поэтому мы так или иначе применяем те же знания, методы и технологии, которые сами транслируем в наших образовательных программах. Плюс в школе имеется большой запас гибкости в силу дизайна структуры, и когда возникла необходимость быстро перестроиться, мы смогли это сделать.

— Какие концептуальные изменения вы внесли в программы?

— Прежде всего изменения коснулись способов реализации, а не конечной цели программ. Ведь как компании, так и слушатели приходят к нам, чтобы учиться по-новому смотреть на привычные вещи, генерировать новые идеи, строить стратегии и, конечно, наращивать актуальные навыки, которые действительно пригодятся им в работе.

Если говорить о программах по лидерству — это одна категория, а если о программах, связанных с новейшими технологиями, например искусственным интеллектом, — это уже другая ниша. Однако неизменным остается главное: каждое наше обучение должно приносить реальную пользу в различных аспектах и в разной временной перспективе.

Мы поменяли «ингредиенты», изменили дизайн многих программ, адаптируя их под текущие задачи и потребности рынка. В частности, делаем акцент на отечественные разработки и экспертизу. Скажем, в области искусственного интеллекта и машинного обучения российские специалисты уже сейчас демонстрируют серьезный потенциал. Мы, конечно, не занимаемся непосредственной разработкой алгоритмов ИИ, но учим тому, как интегрировать технологические решения в конкретные бизнес-процессы и использовать их в управлении для повышения эффективности.

— Если вы сами не занимаетесь разработкой, то каким образом изучаете тему ИИ?

— Мы создали собственную лабораторию по искусственному интеллекту, где собрана сильная команда специалистов, изучающих практическое применение ИИ в бизнесе.

Мы не позиционируем себя как разработчиков с нуля, а выступаем скорее в роли пионеров возможных решений. Наша задача — тестировать уже существующие технологии, оценивать их потенциал и определять, как интегрировать их в реальные бизнес-процессы. В итоге мы включаем результаты этой аналитики в образовательные программы в виде системных исследований и обзоров.

Разумеется, мы внимательно изучаем, как ИИ применяется в мире, сравниваем разные модели и их особенности. Мы стараемся быть впереди, например: именно наша лаборатория одной из первых в России написала о нейросети DeepSeek, подавая ее в контексте актуальных тенденций и возможностей для управленцев.

А в образовательном процессе мы активно интегрируем ИИ — например, в деловые игры-симуляции или при создании цифрового аватара профессора. Технологии помогают также и в работе профессоров в классе, и в оценке результатов слушателей.

То есть мы, с одной стороны, изучаем ИИ, а с другой — интегрируем в разные аспекты нашей работы. Это и правда помогает сделать процессы эффективнее. Главное — не забывать про меры предосторожности и пользоваться новыми технологиями с аккуратностью.

— Большой спрос на программы, связанные с технологиями?

— Безусловно! За последние пару лет интерес к цифровой трансформации и использованию искусственного интеллекта в бизнесе увеличился более чем в пять раз.

Сегодня практически любая компания стремится найти оптимальный способ применить ИИ, будь то копирайтинг, создание мультимедийного контента, внедрение голосовых помощников или автоматизация бэк-офисных процессов. И тут важно не просто механически интегрировать технологические решения, а понять, как сделать это максимально эффективно и безопасно.

Как я уже упоминал, мы сами выступаем участниками реального бизнес-процесса и активно внедряем искусственный интеллект — как для собственных внутренних задач, так и в рамках образовательных программ. Создаем симуляции и бизнес-игры на базе алгоритмов ИИ, чтобы слушатели могли отработать практические навыки управления в условиях, приближенных к реальности.

При этом мы уделяем особое внимание вопросам безопасности: использование генеративных моделей подразумевает риски, связанные с конфиденциальностью данных и угрозой утечки персональной информации. Рассказывая об этих аспектах, мы помогаем компаниям выстроить грамотную стратегию внедрения ИИ, чтобы технологии приносили реальную пользу без компромиссов по части безопасности.

— Нужно ли в рамках бизнес-образования углубляться в специфику отдельных стран или регионов? Например, если человек приходит и говорит: «Мой бизнес завязан на Китай, подберите мне специальную программу». Или это неправильный подход?

— Наш мир — это своего рода система сообщающихся сосудов. Если какие-то идеи и наработки становятся популярными в Кремниевой долине, с большой вероятностью мы увидим нечто похожее и в Китае. Знания, по сути, прозрачно распространяются по всему миру, несмотря на геополитические ограничения. Любые методики, подтвержденные успешным управленческим опытом, мы стараемся изучать и передавать дальше. Поэтому наши слушатели получают самые передовые наработки. А вопрос, в какой стране они родились, уже вторичен.

При этом культурные особенности разных государств действительно имеют большое значение. То, что отлично работает в России, может не сработать в Казахстане или Узбекистане, какими бы близкими регионами они ни были. Важно обращать на это внимание в процессе обучения.

Мы сами адаптируем наши курсы с учетом местной специфики и особенностей менталитета, в частности, когда речь идет о корпоративных программах. Такие программы занимают около 25% в общем объеме нашей деятельности и всегда создаются «под заказ» для конкретной компании и с учетом реалий местных экономик, если мы говорим о каких-то отдельных рынках.

— Совсем скоро представители поколения Z станут основным ресурсом на рынке труда. Некоторые руководители полагают, что взаимодействовать с ними не просто. Как вы считаете, справедливо ли это мнение?

— Разногласия между поколениями существовали во все времена, и «зумеры» — это лишь новая данность, которой нужно научиться управлять. В нашем Центре коммуникаций и цифровых решений мы исследуем, как представители разных возрастных групп взаимодействуют внутри компаний и какие коммуникационные барьеры между ними возникают. Сегодня в одном коллективе зачастую параллельно работают сразу три или даже четыре поколения, и каждому необходимо научиться говорить «на одном языке» с другими.

Это вызов не только для бизнеса в целом, но и для нас, в Школе управления «Сколково». На рабочих встречах в школе я порой наблюдаю проявления такого «поколенческого разрыва». Бывает, что во время обсуждения какой-то темы я в шутку произношу фразу «Семён Семёныч!», и те, кто смотрел «Бриллиантовую руку», сразу понимают отсылку, а те, кто нет, — теряются. Но именно те компании, руководители которых сумеют найти общий язык и отстроить коммуникацию между поколениями, в том числе с учетом разных ценностей и подходов к работе, будут более успешны и эффективны в будущем.

— Какие тенденции в управлении вам кажутся сейчас наиболее актуальными?

— Мы ежегодно анализируем, какие управленческие компетенции наиболее востребованы в бизнесе. Прежде всего на передний план выходит умение грамотно использовать искусственный интеллект. Параллельно по-прежнему важны «мягкие навыки»: гибкость мышления и адаптивность, поскольку только те, кто способен быстро реагировать на изменения, могут сохранять эффективность и конкурентоспособность.

Кроме того, в топе неизменно остается задача повышения операционной эффективности, и этот тренд год за годом в числе ключевых для большинства российских и глобальных компаний.

— Какие программы особенно востребованы у школы?

Сегодня наибольшим спросом у нас пользуются программы Executive MBA и MBA, а также Executive coaching и корпоративные программы, когда на обучение приезжают целыми командами из компаний. В 2022 году мы запустили собственный бакалавриат — теперь в «Сколково» можно получить и высшее управленческое образование.

— А есть конкурс на места в школе управления?

Здесь многое зависит от конкретной программы. У многих программ есть лист ожидания, но принципиально важно, что на некоторые курсы можно поступить только через процедуру предварительной «адмиссии». Она позволяет понять, насколько программа будет полезна будущему студенту и, что не менее важно, насколько сам студент сможет обогатить процесс обучения группы своим опытом.

Если мы видим, что потребности слушателя и содержание программы не «мэтчатся», то, несмотря на наличие свободных мест, мы вместе ищем другой вариант, который лучше ответит на запрос учащегося. Нам важно, чтобы люди не просто «престижно» отучились, а получили реальный эффект и остались довольны — иначе пострадают все стороны. Приведу пример: некоторые потенциальные слушатели приходят исключительно из-за известности бренда «Сколково», но если это не соответствует их реальной потребности в развитии, в итоге и они, и мы останемся разочарованными. Стараемся избегать таких ситуаций.

В случае с бакалавриатом у нас действует еще одна интересная особенность: около 99% студентов получают гранты на обучение, которые предоставляет сама школа или наши партнеры и доноры. Это осознанное решение школы — выделять такие гранты, так как это напрямую соответствует миссии «Сколково»: открывать дорогу к образованию молодым талантам и тем самым укреплять среду будущих управленцев.

— В чем особенность вашей бакалаврской программы?

— Мы ставим перед собой задачу создать по-настоящему многомерный образовательный опыт. Основу программы составляют принципы академической честности и единых для всех стандартов обучения. У нас нет формальных предметов «для галочки» — каждое занятие и курс проходят через сквозной контроль качества. Мы используем передовые методы: интерактивные форматы, проектный подход, симуляции и активное внедрение искусственного интеллекта в образовательный процесс.

Большое внимание уделяется междисциплинарности — мы обязательно связываем точные, гуманитарные, социальные и бизнес-дисциплины. Учебный процесс у нас действительно непростой, поскольку курсы рассчитаны на глубокое, фундаментальное освоение материала. При этом мы делаем акцент на практическое применение знаний: в программу включена годовая стажировка, завершающаяся выпускным проектом.

Важно и то, что наша программа не существует в изоляции — мы активно взаимодействуем с другими направлениями внутри школы. Наконец, мы осознанно ограничиваем набор студентов, чтобы сохранить индивидуальный подход и обеспечить качественное групповое взаимодействие.

Именно благодаря этому формируется тот самый «многомерный образовательный опыт», который позволяет нашим выпускникам быть адаптивными, конкурентоспособными и способными создавать ценность для общества. В современном мире это критически важно — именно так человек становится лучше для себя, своего окружения, компании и страны.