Снегопады, как известно, бывают не только в России. Снег выпадает в Скандинавии, Альпах, Северной Америке и много где еще. Поэтому во всем мире есть такое понятие — «зимнее содержание дорог и аэропортов». Какой снегопад с точки зрения зимнего содержания как технической процедуры считается критическим? В США, к примеру, это 12 дюймов за сутки — 30,5 см. У нас многие выучили это число по роману Артура Хейли «Аэропорт». Там герой объясняет, что на 12-дюймовый снегопад техники не напасешься, это стихийное бедствие. «Никто не покупает снегоочистители в расчете на чрезвычайную ситуацию, — рассуждает герой. — Никто, у кого есть хоть крупица здравого смысла».
Снегопад интенсивностью 2-4 дюйма (5-10 см), который случился в Москве в понедельник, — для наших широт обыденность, с которой надо справляться в штатном режиме. Снегопад был серьезный, но это не форс-мажор.
Сначала Лужков ругал метеорологов. Но вообще, снегопад — это такая болезнь, которая диагностируется визуально. Если коммунальные службы не получили предупреждение метеорологов заблаговременно, то оценить угрозу значительного выпадения осадков за несколько часов можно даже без их помощи. Поэтому первая моя констатация очень печальная: система зимнего содержания дорог в Москве настроена на сугубо формальные сигналы. Есть предупреждение от метеорологов по форме такой-то — все на стреме, нет — так нет. Простое реагирование на факты отсутствует. Есть бумажка, инструкция №8 — начинай действовать, нет бумажки — ничего не надо делать.
Но самая главная новость не в этом. На следующий день после критики со стороны Лужкова начальник столичного метеобюро господин Ляхов, как передали информационные агентства, «извинился перед коммунальщиками и автоинспекцией, которым пришлось работать в напряженном режиме». Перед людьми, которые просидели в своих автомобилях, автобусах, — в чем только не стояли, даже в скорой помощи — этот странный джентльмен не извинился. Горожане? Нет такого субъекта в городе!
Снегопад — отличный индикатор городского благоустройства в самом широком смысле. Простой пример: нигде по обе стороны Атлантики снег не ассоциируется с такой грязью, как в Москве. Каких только суровых снегопадов я не наблюдал в Стокгольме, Торонто, Зальцбурге. Там тоже коммунальщики стоят на ушах. Они снег чистят, поливают соляными растворами, даже присыпают, как в Альпах, гранитной крошкой, а потом собирают ее пылесосом, потому что она дорогая. Но нигде грязнее не становится. Есть вода, но нет слякотной грязи. Причин много, но самая простая и наглядная — ни в одном городе мира автомобили не паркуются на газонах или на голой земле. В Москве — сколько угодно. Я смотрю на двор — примерно половина автомобилей припаркована на газоне.
Главная проблема та же, что и в случае с извинениями главного метеоролога. Нормального диалога с обывателями, налогоплательщиками, избирателями нет — метеоролог просит прощения у чиновников, милиционеров, только не у обычных жителей. Но есть моменты, по которым в северных городах принято договариваться.
Во-первых, нужен зимний режим парковки. Парковать автомобили на улице, где проходят маршруты общественного транспорта, не принято даже летом, но зимой этого нельзя делать категорически — никому и ни за какие деньги. Такая конвенция работает, когда она распространяется на всех участников дорожного движения вне зависимости от статуса владельца и крутости автомобиля. Даже если ты четвертый помощник самого главного начальника восьмого района Москвы. В сложных условиях общественному транспорту нельзя препятствовать — туда люди пересядут.
Во-вторых, в других северных городах общеприняты обращения сити-менеджера такого сорта: «Господа, сегодня есть угроза сильного снегопада, оставьте по возможности свои автомобили дома». Я это наблюдал в Австрии, Финляндии, Швеции, Канаде. Он выступает с раннего утра, когда люди еще кофе пьют, и просит: «Если можно, обойдитесь». Это работает при двух условиях. Нельзя кричать «волки, волки» слишком часто, иначе никто тебе не поверит. Условие номер два: в общественном транспорте, куда я должен буду пересесть по просьбе сити-менеджера, по крайней мере не должно вонять бомжами. Это называется «неунизительными условиями перевозки».
Третья договоренность для нас вовсе экзотическая. В городах США и Канады я наблюдал интереснейшую картину: в коммунальный гараж на окраине района с утра тянутся крупные красномордые мужики на мощных джипах, чтобы получить съемное навесное оборудование. Они привинчивают к своему джипу что-то вроде бульдозерного ножа, вывешивают национальный флаг и в порядке чистого патриотического волонтерства приступают к уборке местных проездов. Поскольку они не работают в коммунальных службах, на главные магистрали их никто не пускает, но местные проезды они чистят. Это демонстрация собственной крутости: я солидный человек, я здесь живу. По-моему, такая демонстрация крутости гораздо симпатичнее той, что принята среди наших владельцев подобных автомобилей.
Есть у меня и хорошая новость. Опыт предыдущих лет показывает, что московские коммунальные службы реагируют на последующие снегопады гораздо лучше, чем на первый. Такая у нас адаптация: прошлогоднее мы не помним, а в этом году учимся. Люди тоже привыкают: начинают перед выездом из дома смотреть прогноз по пробкам и в случае чего едут на метро или работают из дома. Второй и третий снегопады Москва переживет гораздо более благополучно.