Великий зодчий

Готовьтесь: скоро в вашем городе появятся большие, сверкающие, причудливо изогнутые здания. В Барселоне, Нью-Йорке, Иерусалиме, Абу-Даби, Париже и других мировых столицах взметнутся ввысь стрелы подъемных кранов и начнется строительство стеклянных парусов, рифленых монолитов, колючих многоголовых башен и других сооружений, которые навсегда изменят силуэты этих городов. Спроектированы все эти здания седовласым 78-летним очкариком из Лос-Анджелеса,  рабочим кабинетом которому служит маленькая будочка, обставленная фанерной мебелью.

Прошло десять лет с тех пор, как благодаря построенному по проекту Фрэнка Гери Музею Гуггенхайма (по мнению Филипа Джонсона, это «величайшее архитектурное сооружение современности») на мировом культурном глобусе появился Бильбао. Минуло четыре года с тех пор, как Гери построил в Лос-Анджелесе Концертный зал Уолта Диснея, который, согласно всеобщему мнению, положил начало возрождению центра города. Теперь всем захотелось чего-то «забавного». «Раньше я проводил уйму времени в разъездах, но сейчас клиенты сами едут ко мне, — говорит Гери со свойственной ему сдержанностью. — Слава застигла меня врасплох. Быть может, случись это со мной, когда мне было лет тридцать, слава меня развратила бы».

Постоянно расширяющийся список новых проектов наверняка принесет Гери еще больше славы — и еще больше хулы со стороны критиков. Каждый из них по-своему выражает недовольство тем, что в зданиях, построенных Гери, внешние эффекты преобладают над функциональностью, и тем, что здания эти не вписываются в окружающую архитектурную среду. В ближайшие годы у критиков будет множество поводов поупражняться в злословии. Скоро концертный зал Диснея покажется им милой проказой Микки Мауса: в Париже над Булонским лесом зависнет огромное стеклянное «облако» площадью 4366 кв. м, в котором разместится музей. В центре Лас-Вегаса возведут медицинский научный центр, больше напоминающий американские горки. В Иерусалиме появится музей, который будет похож на развалившийся на части турбореактивный авиадвигатель. А в Бруклине построят Атлантик-Ярдс — «город в городе» стоимостью около $4 млрд. На 9 га земли Гери построит башни и дворец спорта, которые станут для Бруклина тем же, чем должны были стать для Манхэттена здания Рокфеллеровского центра.

Похоже, придуманные Фрэнком Гери изломанные, изогнутые и колючие формы все активнее заявляют себя в качестве новых архитектурных скрижалей. Отныне именно творения Гери определяют стилистику нашей эпохи точно так же, как в свое время определяли стилистику Райт, Рен или Микеланджело. Но тем архитекторам за всю жизнь не довелось увидеть ничего похожего на то, что удалось Гери всего за 20 лет, прошедших с момента, когда он совершил самую масштабную и стремительную архитектурную революцию. Впрочем, Гери работает по соседству с Голливудом, и на это надо делать поправку.

В западной части Лос-Анджелеса, всего в паре кварталов от Тихого океана находится безымянное здание с покрытым гофрированной обшивкой фасадом. Если войти в это здание и пересечь бетонный вестибюль, вы неожиданно окажетесь в помещении, похожем на ангар, где за столами и конторками из дешевой упаковочной фанеры трудятся около 200 человек. В центре ангара, напоминающего каменоломню, в кабинете, больше похожем на будку, сидит сам Гери в черной футболке и джинсах. «Прошу прощения, я не успел сегодня утром побриться», — произносит он вместо приветствия.

Над всей этой дешевой и жизнерадостной бутафорией эдаким видением Валгаллы возвышаются два десятка сверкающих макетов будущих грандиозных сооружений, в числе которых и несколько вариантов застройки Атлантик-Ярдс. Этот проект, как и многие из прежних проектов Гери, вызывает массу протестов, судебных исков и критических статей. «Эти мегакварталы — яркий пример плохого городского планирования» — так оценивает проект Летиция Джеймс, член местного муниципального совета.

«Мне кажется, тамошнее общество просто окидывает взором то, что им досталось в прошлом, — эти «коробки» — и думает: «о Боже!» — говорит Гери. — Надеюсь, увидев, что я предлагаю им нечто совершенно другое, они останутся довольными. Несомненно, там все будет намного забавнее и привлекательнее, чем сейчас».

Забавнее и привлекательнее. Действительно, какими бы мудреными словечками ни сыпали академики и критики, описывая творения Гери, правда состоит в том, что обычные люди с улицы считают большую часть созданных им сооружений привлекательными. И любой, кто видел, как в стерильном до скуки Центре искусств Уокера в Миннеаполисе дети буквально пожирают глазами семиметровую стеклянную рыбу, созданную Гери, а туристы фотографируют друг друга на фоне гигантского бинокля, установленного у входа в офис Chiat/Day в Лос-Анджелесе, — любой, кто видел все это, подтвердит вам, что в общественном представлении «забавность» архитектуры важнее ее функциональности.

И уже произошло нечто очень важное. Этот человек взорвал унылые формы, которые заполонили наши города и заставили нас во имя искусства и экономического расчета примириться с вялыми, скучными или изощренно-минималистскими сооружениями. Мы попрощались с модернистскими «коробками» для германского рабочего люда эпохи Интернационала и перестали зевать.

«Лишь очень малую часть из того, что строится, действительно можно назвать настоящей архитектурой — то есть архитектурой, ставящей себе целью создать нечто прекрасное оптимистичными и гуманистическими методами, — говорит Гери. — Большинство же зданий построены просто как «коробки» для отмывания денег. Они не имеют ничего общего с архитектурой».

«Когда дом находится в стадии строительства, он нравится мне больше, чем потом, когда он уже построен. В недостроенном доме есть некая открытость, в нем ощущается развитие, и у тебя есть к нему доступ, — продолжает он, поглядывая на проложенные прямо по студии трубы, с которых свисают лоскуты изоляции. — Быть может, это оттого, что я вырос в канадском шахтерском городке, в котором не было ни одного примечательного здания, зато во всей наглядности было представлено промышленное производство, где процесс всегда интереснее результата».

«Я не собираюсь создавать еще один Бильбао или зал Диснея, — говорит Гери. — Меня это уже не забавляет. Я хочу сделать что-то совершенно новое — например, построить подземное здание в Филадельфии». Он демонстрирует мне макет неоклассического Музея искусств Филадельфии с целой сетью подземных галерей, который, судя по всему, даст фору любым наземным галереям: «Представляете, каково это — придать экспрессию сооружению, которого просто не видно? Но я принимаю этот вызов».

Если соотнести эти разговоры про экспрессию с острыми углами творений Гери, то действительно могут возникнуть подозрения в некой случайности этих проектов. Это, кстати, ярко иллюстрирует знаменитый эпизод мультсериала «Симпсоны», в котором Гери строит концертный зал в виде точной копии скомканной бумажки, поднятой им с тротуара. На самом деле проектирование, финансирование и возведение этих революционных строений требует дизайнерской и деловой дисциплины, достойной Генри Форда.

«Я не какой-то там великий визирь, который у себя в кабинете марает бумажки каракулями, — замечает Гери. — Когда я работаю с такими клиентами, как Брюс Ратнер (девелопер Атлантик-Ярдс), который очень увлечен вещами, которыми я и сам руководствуюсь в проектировании: графикой, музыкой, скульптурой, — все наши споры вокруг проекта связаны с материальными проблемами. Сколько это будет стоить? Удастся ли нам уложиться в срок? Вот почему у меня столько компьютеров».

Компьютеры?! Гери знаменит тем, что не притрагивается к ним. В его офисе нет даже лэптопа. Но если вы пройдете в дальний угол студии, то заметите большую, похожую скорее на торговый зал, компьютерную комнату: здесь располагается Gehry Technologies, отдельная компания со штатом из 60 человек, контролирующих процессы проектирования и строительства объектов, над которыми работает Гери. Выполняет компания и сторонние заказы. При всей кажущейся шутейности и даже безрассудстве проектов Гери, спонтанности в них не больше, чем в Нюрнбергских съездах нацистов. «Весь набор инструментов, необходимых для стратегического планирования, умещается на кончиках наших пальцев, — говорит Гери. — Жмете на кнопку и видите, например, во сколько обойдется строительство в Айове или в любом другом месте, где вы хотите строить. Я взял на вооружение технологии, потому что всегда знал: игру контролирует тот, у кого больше информации».

Тем не менее отвергнутых им самим моделей у Гери больше, чем у Rolling Stones супермоделей c разбитыми сердцами. «Мы строим макет, обсуждаем его, вносим некоторые коррективы на компьютере и строим новую версию макета, — рассказывает Гери. — Прежде чем приступить к реальному строительству, мы создаем 50–60 макетов объекта». Напоследок Гери демонстрирует мне свое очередное чудо. Он склонился над макетом домашнего стадиона баскетбольного клуба «Нью-Джерси Нетс», который будет построен в Атлантик-Ярдс. «Взгляните, — говорит он мне взволнованно, — любой прохожий сможет прямо с улицы заглянуть внутрь, увидеть табло и узнать, какой счет. Это будет приятно местной детворе и тем, кто не может позволить себе купить билет на баскетбол».

Возможно, мы и вправду живем в эпоху Фрэнка Гери.