Брейте наголо. Как живут в секте, где детей разлучают с родителями
Издательство «Бомбора» выпускает серию автобиографий под названием «5 женщин». Одна из книг выходит на русском языке впервые. Это история девочки, которая с 6 до 11 лет прожила в секте «Синанон», где детей разделяли с родителями, а мужей с женами. Forbes Woman публикует отрывок из книги Селены Уиттман «Селена. Которую мама привела в секту» о порядках, царивших в общине.
Я услышала, как кто-то плачет. Тихое шмыганье доносилось из ванной. Дверь была открыта, и я просунула туда голову. Одна из девочек из нашего барака, Кэрол, смотрела на свое отражение. Покрасневшие глаза буквально скрылись в складках мокрых щек. Кончики ушей пылали огнем. В тусклом освещении ее недавно обритый череп казался очень бледным. Лицо опухло от слез, и уже было непонятно, мальчик она или девочка. Она потеряла человеческий облик.
Мое появление вывело ее из транса. Она обернулась и кинулась к двери. Я попыталась ее закрыть, но опоздала. Она схватила меня за голову. Ногти оставили длинные царапины на щеках, а Кэрол выла от ярости. Потом она кинулась в ванную и захлопнула дверь за собой. Лицо у меня пылало. Я прикрыла щеки руками, потому что мимо меня прошли две девочки, направлявшиеся в спальни.
— Убирайся, — прошипела одна из них.
За ними появилась демонстратор. Заметив меня, она схватила меня за плечо и потащила из барака на пустой двор. Несколько минут назад повсюду играли дети, но все они разбежались, как тараканы при свете. Я услышала шепот и увидела лица, прижавшиеся к стеклу, когда меня тащили к игровой комнате. Я не пыталась сопротивляться или убежать. Мне предстояло обрить голову. Так что сопротивляться не стоило.
В игровой комнате были поставлены стулья, за каждым стояли демонстраторы. В руках они держали электрические машинки. Я молча уселась, хотя в животе у меня все напряглось. Процедура прерывалась тонкими всхлипами и звуками борьбы. Только что поймали Донну и Карлен.
Они пользовались популярностью — на свои деньги они купили стильные джинсы Wrangler и майки с американской проймой. У них были пластинки Saturday Night Fever и Dancing Queen. От них даже пахло по-особому — жевательной резинкой и блеском для губ.
Светлые волосы Карлен отросли и красивыми волнами спускались на шею. Она выглядела очень женственно, совсем не так, когда волосы были длиной всего несколько дюймов. Густые русые волосы Донны были подстрижены под пажа, и смотрелась она тоже очень неплохо.
Они сопротивлялись всеми силами, отчаянно упираясь пятками в пол. Демонстраторы бросились на помощь своим коллегам, и сопротивляющихся девочек усадили на стулья. Миниатюрную Карлен пристегнули, чтобы она не дергалась, но стул буквально прыгал по полу от ее движений. Донна боролась до последнего, как Кэрол.
Согнув пальцы, как когти, она кинулась на одну из демонстраторов. Женщина отпрянула как раз вовремя, и кому-то удалось схватить Донну и шелковой веревкой обмотать ее тело, притянув руки к бокам.
— Посмотрите на Селену! — сказала одна из демонстраторов. — Смотрите, как тихо она сидит!
— Хрен с ней! Хрен с вами! — орала Донна. Лицо ее налилось кровью. Казалось, она сейчас взорвется. Демонстратор крепко удерживала ее голову. Карлен сдалась и тихо плакала, шмыгая носом.
Машинки застрекотали. Я почувствовала, как машинка проходит по моей голове. Волосы посыпались на плечи и колени. Бритье заняло всего несколько минут. На наших головах осталось не больше четверти дюйма. Демонстраторы передавали друг другу овальные зеркальца, не обращая внимания на наши страдания.
Это был идеальный пример притворства.
— Посмотри, какой красивой ты стала, — сказала мне демонстратор.
Я не могла заставить себя посмотреть в зеркало. Я всегда старалась держаться подальше от зеркал. Я и без того знала, как выгляжу: узкая голова с большими, темными, испуганными глазами.
В моем шкафу лежала вязаная шапочка на такой случай. Каждый раз, когда было можно, я натягивала эту шапочку, пока волосы не отрастали до более-менее нормальной длины. Девчонки долго переживали. Бритые головы никого не радовали. Но потом время брало свое, испуг и неловкость проходили, и мы снова становились самими собой.
Через несколько дней после обязательной стрижки нас снова собрали вместе.
— Быстрее, быстрее! — подгоняли нас два демонстратора.
В Большом доме устраивался особый вечер. Большой белый дом в плантаторском стиле когда-то был домом Чака и Бетти, а теперь там разместилось что-то вроде музея. Мне выдали блестящее пышное бледно-розовое платье, совершенно не подходившее к моей темной коже с красноватым отливом. Жесткая ткань сковала мое мальчишеское мускулистое тело, подчеркнув длинную шею. Платье принцессы ужасно смотрелось на девочке с военной стрижкой.
Мы зашагали по проселочной дороге, и каждая переживала собственное уродство. Мы шли за демонстраторами, которые тоже оделись довольно странно. Щеки они нарумянили, а на глаза наклеили огромные накладные ресницы, похожие на пауков.
Мы поднялись на холм к белому дому, вошли на широкое крыльцо и дальше в вестибюль, где нас провели к маленьким круглым столикам, накрытым белыми пластиковыми скатертями. На столиках стояли фарфоровые чашки.
Мы сидели, ерзая на своих стульях, пили чай из изящных чашек с цветочным узором и слушали беседу о нашем статусе дочерей Синанона. Мы красивые девочки с чудесными бритыми головами и здоровыми телами. После чая мы, высоко подняв голову, стали ходить по комнате. Каждую подводили к большому зеркалу, чтобы мы могли полюбоваться своей «невероятной красотой».
После двух мучительных часов мы наконец простились с нашими хозяевами. Когда мы вышли из дома, солнце уже садилось.
— Подождите, — остановили нас демонстраторы, быстро собрав в группу. — Прежде чем вы вернетесь к себе, нужно сфотографироваться.
Мы расположились перед величественным фасадом Большого дома. Я щурилась на солнце, стараясь смотреть на окружавшие поселок холмы. Оранжевые и золотистые лучи заливали землю. Высокая сухая трава пылала золотом, постепенно угасая.
Прохладный ветер задувал под юбку платья.
— Улыбнитесь! Вы — девочки Синанона!
Услышав щелчок камеры, я зажмурилась.