Недетские игры: как девочки переживают сексуализированное насилие со стороны братьев
В начале января 2025 года сестра генерального директора компании OpenAI и создателя ChatGPT Сэма Альтмана Энн Альтман подала в суд на брата, обвинив его в систематическом сексуализированном насилии в детстве. По словам Энн, Сэм начал насиловать ее, когда ей было три года, а ему 12 лет, и это продолжалось в течение нескольких лет. Ранее девушка уже делала подобные заявления в соцсетях, упоминая в рассказе о преступлении кроме Сэма и другого брата — Джека Альтмана, но иск в суд подала впервые. Энн требует привлечения Сэма к уголовной ответственности и компенсации морального вреда на сумму в $75 000. Семья Альтман назвала утверждения девушки «абсолютной неправдой» и заявила, что Энн страдает от психического расстройства, отказывается от лечения и «набрасывается на родных, которые пытаются ей помочь».
По данным американской национальной сети по борьбе с насилием RAINN, в 34% случаев насилие над детьми совершают члены их семей. По данным отчета Министерства здравоохранения и социальных служб США о жестоком обращении с детьми за 2014 год, не менее 2,3% детей стали жертвами сексуализированного насилия со стороны братьев и сестер. Для сравнения, за этот же период всего 0,12% детей подверглись такому насилию со стороны взрослого члена семьи.
В России полноценной статистики по количеству случаев сексуализированного насилия в семьях не существует: такие преступления часто остаются в тени и не доходят до правовых разбирательств, говорит в интервью Forbes Woman психолог организации «Тебе поверят» Анжела Пиаже.
В 2022 году при поддержке «Тебе поверят» было проведено исследование масштабов сексуализированного насилия над детьми в России, в опросе приняли участие 17 000 человек — преимущественно женщины от 13 до 66 лет из разных регионов России. Выяснилось, что в 50% случаев преступления в отношении несовершеннолетних девочек совершают знакомые им взрослые мужчины и старшие родственники. В более чем 30% случаев именно знакомые и родственники девочек пытаются продемонстрировать им свои половые органы, а в 66% — показывают материалы порнографического содержания. Старшие мужчины-родственники совершают более половины от общего числа всех попыток изнасилования в отношении дочерей, сестер, племянниц.
Размытые границы
Старшие дети достаточно часто совершают насилие в разных формах в отношении младших, говорит психолог Анжела Пиаже. При этом дети и подростки могут демонстрировать нормативное сексуальное поведение в раннем возрасте, отмечает специалистка Центра помощи пережившим сексуализированное насилие «Сестры» Анна Богомолова. «Естественными и безопасными являются детские игры, в которых дети изучают тела друг друга через наблюдение, прикосновения, объятия, — говорит в интервью Forbes Woman Богомолова. — Такие игры наиболее характерны для детей четырех-шести лет. Все, что приносит физический и эмоциональный вред, выходит за рамки нормы».
Сильная разница в возрасте и физическом и интеллектуальном развитии детей в семье увеличивает риск возникновения сексуальной эксплуатации со стороны старшего ребенка, так как второй не сможет себя защитить, поясняет Анжела Пиаже. «В большинстве случаев брат совершает сексуализированное насилие над сестрой для того, чтобы испытать удовольствие, — добавляет в разговоре с Forbes Woman врач-сексолог, психотерапевт, основательница Mental Health Center Амина Назаралиева. — Такие истории происходят чаще, чем случаи, связанные со взаимным любопытством, которое считается нормальным». При этом в разных культурах и странах разные представления о том, какие контакты допустимы, — в каких-то культурах допускается больше объятий, поцелуев, чем в других, отмечает сексолог.
Чтобы помочь ребенку избежать нарушения своих границ, психолог Анжела Пиаже рекомендует объяснить детям «правило нижнего белья», согласно которому ребенка не должны рассматривать и трогать в тех местах, которые обычно закрыты нижним бельем. Специалистка центра «Сестры» Анна Богомолова советует начинать сексуальное просвещение и разговор на тему телесных границ с раннего возраста. «Важно учитывать особенности каждого ребенка, адаптировать информацию, исходя из его уровня зрелости, — рекомендует Богомолова. — В возрасте трех-шести лет нужно начать разговор о согласии, о своих и чужих границах на примере конкретных ситуаций, с которыми часто сталкивается ребенок: игры с другими детьми, взаимодействие с воспитателями или врачами».
Богомолова советует родителям продолжать разговор о личных границах с ребенком в раннем школьном возрасте и обращать его внимание на то, что он имеет право сказать «нет» любому взрослому или сверстнику, если чувствует дискомфорт или страх, вне зависимости от того, кто совершает действие и происходит ли это в реальной жизни или в интернете.
С детьми старше 10 лет родители уже могут подробнее говорить о рисках, связанных с сексом, и о границе между сексом и насилием, говорит Богомолова. Помочь родителям построить такой непростой диалог могут Стандарты сексуального образования ВОЗ или памятка «9 правил телесной безопасности», которую составили специалистки проекта «Тебе поверят».
В родственнике сложно увидеть злодея
«После пережитого опыта насилия со стороны брата я решила, что меня можно любить и принимать только за секс, и начала вести половую жизнь в 16 лет», — вспоминает 33-летняя Анна Лазарева. По ее воспоминаниям, впервые брат, который был старше ее на 12 лет, совершил с ней насильственные действия сексуального характера в 3 года, и в подростковом возрасте он неоднократно домогался до сестры. Долгое время она не считала, что у нее есть проблемы с восприятием собственной сексуальности и выстраиванием отношений: ее психика блокировала воспоминания до тех пор, пока она не стала готова их пережить. Анне было около 19 лет, когда она впервые пришла к психологу. Терапия с перерывами заняла 10 лет. Где сейчас находится ее брат и чем он занимается, она не знает.
Врач-сексолог Амина Назаралиева говорит, что пережитое в детстве сексуализированное насилие может влиять на доверие к мужчинам, препятствовать построению здоровых отношений с ними, — но может и никак не отразиться на взрослой жизни женщины. «Когда насилие совершает человек из семьи, с которым у пострадавшего ребенка может быть много теплых воспоминаний, это усложняет работу с травмой, — отмечает психолог Анжела Пиаже. — Насильник в глазах жертвы не однозначный злодей, и могут уйти долгие годы, чтобы человек определил, что в отношении него нельзя было так поступать никому и что это было насилие».
Ребенок может полностью не осознавать, что с ним происходит в момент насилия, а также не оценивать действия агрессора как недопустимые по отношению к себе, отмечает Анна Богомолова. Часто более взрослый агрессор внушает жертве, что «такое» делают со всеми детьми, что это естественная любовь и забота, или запугивает пострадавшего. Также ребенок не может дать полноценное согласие на сексуальные действия — это в том числе учитывает закон, который трактует секс с человеком до 16 лет как преступление.
Когда Анне Лазаревой исполнилось 14 лет, она решилась рассказать родителям о происходящем: «Я сказала маме: «Вася пытался меня изнасиловать». Но она не поверила. В результате меня почти на весь девятый класс заперли дома, отняли у меня телефон, под присмотром отводили в школу, забирали из нее и запретили пользоваться компьютером. Брат начал настраивать моих родителей против меня, и к моим 15 годам я стала изгоем в нашей семье. Отцу я никогда не рассказывала, скорее всего, он узнал о том, что между нами с братом происходит, от мамы, и его ничего не смущало. Однажды отец сказал: «Если тебе в метро на ногу наступят, ты и через 10 лет тоже будешь вспоминать?»
Словам детей часто не верят, но дети редко сообщают недостоверную информацию о том, с чем они столкнулись. Недоверие словам ребенка способствует его дополнительной травматизации, говорит специалистка центра «Сестры» Анна Богомолова. Воспоминания о пережитом насилии могут возникнуть у человека только во взрослом возрасте, потому что в детстве ребенок мог не до конца осознавать, что с ним происходит, или психика вытеснила воспоминания. Однако насилие имеет длительные последствия вне зависимости от того, насколько хорошо человек помнит о том, что пережил.
Последствия насилия
Если ребенок не говорит открыто о том, что с ним случилось что-то выходящее за рамки, определить это по его поведению сложно, говорят эксперты. Однако если ребенок избегает компании другого члена семьи или, наоборот, брат с сестрой часто уединяются, но скрывают от родителей, чем они занимаются, то это повод присмотреться к их отношениям, считает психолог Анжела Пиаже. Изменение самооценки, ухудшение успеваемости в школе также можно отнести к косвенным поведенческим признакам ребенка, который пострадал от насилия, говорит психолог.
«После пережитого насилия пострадавший может бояться людей, внешне чем-то напоминающих насильника, — добавляет Анна Богомолова. — Могут возникать приступы гнева и агрессии, направленные как на других людей или животных, так и на себя. Такое поведение на самом деле является криком о помощи, но, как правило, оно осуждается окружающими и приводит к еще большей самоизоляции пострадавшего».
После сексуализированного насилия дети могут начать открыто говорить о себе как о сексуальном объекте, демонстрировать чрезмерный интерес к сексу, совершать сексуальные действия, направленные на себя, в присутствии других людей, вовлекать в сексуальное взаимодействие других детей или взрослых. Однако все, что переживает ребенок во время и после случившегося, — это нормальная реакция на ненормальную ситуацию и обстоятельства, в которых он оказался, отмечает Богомолова.
На психологическом и эмоциональном уровне дети часто ощущают себя изолированными. Стыд и чувство вины, которые становятся частыми последствиями насилия как для детей, так и для взрослых, способствуют повышенной тревожности, а также страху, что их осудят, «их тайну» узнают.
Еще сильнее усиливает изоляцию убеждение, что «никто не сталкивался с подобным», значит, «никто не поймет». В том числе поэтому важно выстраивать доверительные отношения с ребенком и формировать общественную норму, при которой пострадавшие могут рассказать о пережитом без страха осуждения.