Женщины, которые слишком много думают: почему мы так зацикливаемся на негативе
Самоопределение женщин — основа для зацикленности
Одно из самых значительных и серьезных различий в характерах мужчин и женщин — отношение к окружающим. Женщины гораздо чаще мужчин определяют себя по своим отношениям: я — дочь Кэтрин и Джона, жена Ричарда, мать Майкла. Им также проще выстраивать более широкие и глубокие социальные отношения, узнавать людей на эмоциональном уровне и улавливать чувства других.
Широкие и глубокие эмоциональные сети обогащают нашу жизнь и обеспечивают надежную поддержку в трудную минуту. К сожалению, они же заставляют нас думать о большем количестве людей. Гарвардский социолог Рон Кесслер установил: женщины чаще мужчин эмоционально переживают травматичные события, произошедшие в жизни других. Когда друг или родственник серьезно заболевает, получает травму или переживает серьезный стресс, женщины чаще грустят и беспокоятся о них.
Более того, психолог Викки Хелгесон из университета Карнеги — Меллон установила, что женщины чаще мужчин пересекают границу между эмоциональной связью и чрезмерной эмоциональной вовлеченностью в чужую жизнь.
Самооценка и душевный комфорт слишком сильно зависят от того, что думают окружающие и как развиваются отношения. Это заставляет женщин постоянно тревожиться о значении мельчайших перемен. Стараясь сделать других счастливыми, они часто совершают неверный выбор. Мои исследования показывают: склонность к чрезмерной эмоциональной вовлеченности в чужую жизнь приводит к хронической зацикленности.
Хороший пример — высокая, стройная, очень живая физиотерапевт Дениза. Ей двадцать девять лет. Зацикленность ее началась с того, что муж проснулся в дурном настроении. Марк вообще любит поспать, а ночью спал плохо — неудивительно, что утром его все раздражало. Он на всех дулся, ни с кем не разговаривал, темные волосы торчали во все стороны, когда он пил кофе из любимой кружки. За завтраком придирался к детям, ругая их за неподобающее поведение за столом.
А Дениза — прирожденный жаворонок, лучше всего чувствует себя по утрам. Просыпается в половине шестого, пробегает 5 км по беговой дорожке, принимает душ и выходит к завтраку в прекрасном настроении. Но стоило заметить дурное настроение Марка, как она мгновенно зациклилась.
Может, вечером я его чем-то обидела? Но я ничего такого не помню. Впрочем, мне так хотелось спать, что я могла и не запомнить. А может, дети сделали что-то? Или он расстроен из-за работы? Нет, не нужно спрашивать о работе — не хочу расстроить еще сильнее. Я этого не вынесу.
В конце концов Дениза робко спрашивает Марка, что не так. Когда он действительно расстроен, то просто рявкает: «Все в порядке!» Хотя обычно понимает, что всему виной ранний подъем, и говорит жене об этом. Однако супруга никогда не верит, что это правда, и всегда допытывается, в чем дело. Иногда начинает буквально следить за мужем, чтобы понять, почему он зол. В те дни, когда Марка ничего особенно не беспокоит, кроме раннего подъема, назойливые вопросы и предположения жены начинают его раздражать. Когда удается сдержаться, он просто уходит из кухни со словами, что нужно собираться на работу. А иногда срывается, требует, чтобы жена оставила его в покое и перестала делать из мухи слона.
Конечно, это дает новую пищу для зацикленности. Она может целый день гадать, что случилось с Марком, и ругать себя за неправильное поведение утром.
Разумеется, я не призываю становиться холодными и безразличными. Но те, кто определяет себя исключительно по отношениям, могут найти более надежную основу для самовосприятия, чтобы не впадать в абсолютную зависимость от неизбежных перипетий отношений. Для этого мы должны осознать свою склонность к зацикленности и выработать стратегии по ее преодолению.
Не является ли зацикленность нормой для женщин?
Может, женщины зацикливаются чаще, потому что более эмоциональны? Даже дошкольники скажут, что девочки переживают и проявляют переживания сильнее, чем мальчики, и это убеждение сохраняется у взрослых любого возраста. Это культурный миф, в котором, возможно, содержится зерно истины, — по крайней мере, в отношении некоторых эмоций. Психолог Лиза Фельдман Барретт из Бостонского колледжа установила: женщины не просто говорят, что сильнее переживают эмоции, чем мужчины. Наблюдения за мужчинами и женщинами разных возрастных групп в других регионах подтвердили: женщины чаще выражают эмоции, чем мужчины. Фельдман Барретт с коллегами опрашивали людей разного рода занятий в семи разных точках США и Германии. Участникам предлагалось рассказать о собственных чувствах в двадцати сценариях. Один был таким: вы с лучшим другом работаете в одном месте. В фирме ежегодно вручается приз лучшему работнику года. Вы оба изо всех сил стараетесь его завоевать. И вот объявлен победитель — ваш друг. Что вы почувствуете? Что почувствует он? Участники отвечали на вопросы письменно, а психологи анализировали ответы в плане эмоциональности. Во всех семи группах женщины продемонстрировали большее осознание собственных эмоций и эмоций других людей, чем мужчины.
Является ли женское эмоциональное сознание врожденным? Возможно. Но есть основания полагать, что женщин с раннего детства учат внимательнее следить за своими эмоциями. Исследования психологов — Элеоноры Маккоби из Стэнфорда и Джудит Данн из Лондонского института психологии — показали, что одно из важных различий в воспитании дочерей и сыновей заключается в следующем: родители обращают внимание и поддерживают проявления печали и тревоги у девочек, но осуждают те же проявления у мальчиков. Многие теоретики считают подобный подход к воспитанию мальчиков нездоровым, поскольку это учит мужчин отрицать и подавлять чувства печали и страха. И в определенной степени это, несомненно, справедливо.
Есть основания полагать, что и девочкам подобное воспитание не идет на пользу. Они приучаются зацикливаться на негативных эмоциях. Некоторые родители чрезмерно поощряют печаль и тревогу дочерей — они ведут разговоры об этих чувствах и отметают причины. И тем самым не помогают находить способы изменения сложных ситуаций или справляться с ними. Кроме того, некоторые родители часто говорят о собственной печали и тревоге, высказывают чувство беспомощности и безнадежности. Надо отметить: такие разговоры чаще ведутся в присутствии дочерей, а не сыновей. Девочки чутко улавливают эти сигналы: кругом несчастье, сделать ничего нельзя — можно лишь на этом несчастье сосредоточиться.
В ходе исследований мы спрашивали женщин и мужчин, насколько управляемы их негативные эмоции, в том числе печаль и тревога. Женщины гораздо чаще говорили, что они неуправляемы — с ними ничего не сделать. К сожалению, когда вы просто позволяете негативным эмоциям и связанным с ними мыслям завладевать собой, зацикленность возникает сама. Мы установили: чем сильнее человек уверен, что негативные эмоции неуправляемы, тем более он склонен к зацикленности.
У многих женщин наблюдается и зацикленность разговорная. Они сидят и разговаривают друг с другом, вместо того чтобы подталкивать к активному управлению эмоциями или активному решению проблем. Когда подруги разжигают огонь негативных размышлений друг друга, они чувствуют себя понятыми и оцененными по достоинству. Но это не мешает им чувствовать подавленность и неспособность разобраться в ситуации.
Это произошло с Хелен и Бетси. Хелен тридцать восемь лет, она одинока и живет в Чикаго. Последние шесть лет работает на ненавистной работе в крупной авиакомпании. Каждое утро она одевается и испытывает холодный ужас при мысли, что снова придется целый день работать со своим жестким начальником, коллегами-эгоистами и раздраженными пассажирами. Каждое утро думает о том, чем предпочла бы заняться вместо работы — покупки, путешествия, развлечения. И каждое утро просто надевает форму и выходит из дома, чтобы ехать в аэропорт О’Хейр.
Почему бы Хелен не найти другую работу? Она постоянно задает себе этот вопрос. Внутренний диалог звучит примерно так.
Мне нужно начать искать другую работу. Это отнимает много сил. У меня просто их нет. И мотивации нет. Я выжата как лимон. У меня нет технических навыков для лучшей работы. Нужно учиться. Учеба стоит денег. У меня нет денег, потому что я работаю на дурацкой работе и мало получаю. Я могла бы занять. Но что предложу банку в обеспечение кредита? Остаются родители. Да, конечно, я могла бы попросить их о чем угодно. Они каждый раз предлагают. И они же вечно ругают меня, что я все еще не замужем и у меня нет детей. Наверное, они правы — у меня жалкая жизнь. Я устала, меня буквально тошнит от всего этого.
Хелен зацикливается на этих мыслях, пока их поток не прерывает какое-то внешнее событие — пробка заканчивается, звонит телефон, кто-то обращается к ней на работе. Отвлекаясь, она чувствует себя лучше, но как только появляется время для раздумий, вновь возвращается к тому же внутреннему диалогу.
Иногда звонит подруге Бетси, поскольку знает: та выслушает и посочувствует. Но в конце разговора часто чувствует себя еще хуже. Бетси реагирует одинаково: «Да, да… Господи, как же это тяжело!» Она считает ситуацию такой же безнадежной, как и сама Хелен. А когда предлагает решение (например, обращение в бюро по трудоустройству), Хелен находит массу причин, почему не получится, да еще и обвиняет Бетси, что та не понимает ее ситуации. Подруга тут же отступает, терзаясь чувством вины, и возвращается к прежней реакции. В конце дня у Хелен не остается сил ни на что, кроме как добраться до дома, разогреть еду в микроволновке, включить телевизор, а потом лечь спать.
Женщинам труднее не скатиться к зацикленности во время общения — они пребывают в ложном убеждении, что именно так и должны поддерживать друг друга. Однако друзья могут помочь преодолеть зацикленность…