«Женщины моря»: как японки веками собирают жемчуг без специального снаряжения

Ама — ныряльщицы за раковинами, которые существуют в Японии уже более 2000 лет. В японском языке слово «ама» может обозначать разные явления. Например, его могут писать иероглифами, обозначающими «море» и «женщина». Есть и другое написание — «люди моря». Этот вариант шире и охватывает всех, кто живет у моря, включая и мужчин, и женщин, занятых рыболовством и другими морскими промыслами.

С древних времен среди ама были и мужчины, но погружением в основном занимались женщины. Упоминания о бесстрашных ныряльщицах встречаются в средневековых стихотворениях и повестях, их изображение можно увидеть на деревянных гравюрах укие-э, распространившаяся в эпоху Эдо, в 1603–1868 годах, а в ХХ веке ама стали одним из самых известных образов массовой культуры в самой Японии и за рубежом. 

Народный промысел, ставший профессией 

Самое раннее упоминание ама встречается в китайской хронике «Вэй чжи», составленной в III веке н.э. В ней рассказывается о «людях ва» (так древнекитайские летописи называли японцев), которые занимались подводным промыслом и добычей жемчуга. В тексте об ама говорится не как о ныряльщицах, а как об отдельной народности, в которой и мужчины, и женщины в основном занимались ловлей моллюсков.

Подобной теории о происхождении ныряльщиц придерживался и знаменитый этнолог и фольклорист Янагита Кунио, который считал, что ама — не просто профессия и не исключительно женское занятие. По его версии, ама представляли собой один из субэтносов, который заселял японский архипелаг. Со временем они полностью слились с земледельческим населением, которое составляло основной народ древнего японского государства, и исчезли из официальных хроник.

Теория Кунио не подтверждается прямыми археологическими или антропологическими доказательствами, однако ее нельзя назвать беспочвенной. Ведь мнение ученого основано на ряде интересных наблюдений. Например, у ама есть заметное сходство в образе жизни и методах рыбного промысла с народами Юго-Восточной Азии — известными корейскими хэне (женщины-ныряльщицы в Корее), а также жителями островов Тихого океана. 

Одно из первых упоминаний ама как промысла, а не народности встречается в ранней поэтической антологии VIII века «Манъёсю» («Собрание мириад листьев»):

В Сика рыбачки возле берегов 

То водоросли нежные срезают, то выжигают соль, 

Досуга нет у них, 

И даже гребешков не вынимают, 

Чтобы пригладить волосы свои.

Уже с VIII века погружением за моллюсками традиционно занимались женщины. Связано это было с тем, что в рыбацких деревнях мужчины обычно уходили в открытое море и ловили рыбу с помощью сетей и лодок, тогда как их матери, жены и дочери оставались на берегу и собирали моллюсков и водоросли в прибрежных водах. Со временем подобное разделение труда не только дало женщинам возможность заниматься подводным ремеслом, но и сделало работу ама важной частью их жизни и японской культуры. Часто ама работали вместе с мужьями: женщины ныряли за моллюсками, а мужчины управляли лодкой и помогали с уловом. Выходить в море на небольшом судне и погружаться с него было самым эффективным способом добычи, хотя некоторые ныряльщицы — катидоама — по-прежнему начинают погружения прямо с берега.

Раньше в Японии считалось, будто женщины лучше погружаются на глубину благодаря более плотному слою подкожного жира, который помогал им легче переносить холод глубоководных течений. Однако в 1985 году Общество подводной и гипербарической медицины США провело исследование особенности терморегуляции у ныряльщиков, задерживающих дыхание. Ученые выяснили, что, несмотря на различия в погружениях мужчин и женщин, количество подкожного жира не оказывало значительного влияния на их показатели. Успех ныряльщиков зависел не только от физиологических особенностей, но также от количества тренировок, психологической устойчивости и влияния культурных традиций.

Существует много мифов вокруг особых способностей ныряльщиц, которые позволяют им необычайно долго оставаться под водой. Одна из популярных легенд гласит, что ама обладают духовной связью с морскими божествами, которые даруют им способность дольше задерживать дыхание и легче переносить холод. К тому же некоторые японцы верили, что ама способны общаться с морскими обитателями или даже превращаться в них. 

Интерес к способностям японских ныряльщиц отразился и в научной среде. Директор Лаборатории исследований старения сердечно-сосудистой системы в Техасском университете Хирофуми Танака проводил в 2016 году лабораторные медицинские исследования, посвященные адаптивным особенностям организмов ама. Он предположил, что у опытных ныряльщиц уплотняются артериальные стенки, как это бывает у морских млекопитающих. Однако в 2021 году нейрохирург, специализирующийся на подводной медицине, Киетака Кохси доказал обратное: при долгих погружениях у ама развивается болезнь водолазов, известная как кессонная болезнь.

В литературе — и в реальной жизни

Ама всегда были связаны с морем и считались частью рыбацкого сословия, что определяло их статус и образ жизни. Хотя сегодня их часто ассоциируют с собирателями жемчуга, основной промысел ныряльщиц всегда был гораздо более утилитарным. Девушки добывали съедобные морепродукты — водоросли и моллюски. Особенно в улове ценился аваби — морское ушко, известное в Европе как абалон.

Этот моллюск не только стал символом ремесла ама, но и обрел священный статус. Согласно древней легенде, принцесса Яматохиме-но-микото однажды посетила район Тоба — место, где жили лучшие ныряльщицы Японии. Одна из ама угостила ее аваби, и принцесса была настолько впечатлена его вкусом, что провозгласила моллюска божественной пищей. С тех пор аваби стали использовать в ритуальных подношениях в синтоистских храмах, посвященных богине солнца Аматэрасу.

Несмотря на то, что ама добывали «божественных» моллюсков, отношение к ним в японском обществе было двойственным. Женщины, погружающиеся на глубину от 5 м до 20 м, вызывали как восхищение, так и сочувствие. В ранних литературных текстах, например, в том же собрании стихотворений «Манъёсю», воспеваются грация и красота ныряльщиц:

В заливе Мицу

В час отлива

Рыбачки юные, держа в руках мешки,

Наверно, водоросли-жемчуга срезают.

Идемте же взглянуть на них!

В отличие от возвышенных описаний, реальность жизни ама была гораздо более прозаичной. Они выполняли важную экономическую функцию: обеспечивали морепродуктами аристократические хозяйства, снабжали рыбой и моллюсками императорский стол и религиозные трапезы, например, в святилище Исэ богини солнца Аматэрасу.

Несмотря на важность их труда, ама оставались в низших социальных слоях. Хотя добытые ими морепродукты ценились высоко, сами ныряльщицы редко становились центральными фигурами в литературе. Со временем о них стали писать как о женщинах с непростой судьбой, чья жизнь была полна трудностей и лишений.

Вот как описывает встречу с ныряльщицей Сэй Сенагон, автор знаменитого дневникового текста «Записки у изголовья» XI века: «Море всегда вселяет жуткое чувство. А ведь рыбачка-ама ныряет на самое дно, чтобы собирать там раковины. Тяжелое ремесло! Что будет с ней, если порвется веревка, обвязанная вокруг ее пояса?.. Когда рыбачка хочет подняться на поверхность моря, она дергает за веревку, и тогда мужчина торопится вытащить ее как можно скорей. Задыхаясь, женщина цепляется за край лодки… Даже посторонние зрители невольно роняют капли слез».

В классической японской литературе и живописи упоминания о ныряльщицах были редки и не привлекали особого внимания. В средневековых рассказах отоги-дзоси образ ама часто становился символом тяжелой участи, которая могла выпасть человеку в следующей жизни (к тому моменту некоторые японцы приняли буддизм и верили в перерождение). До XIX века море в японском сознании оставалось опасной и враждебной стихией, не вызывая у народа восхищения. В лучшем случае оно воспринималось как естественный барьер, защищающий острова от внешних угроз.

Популярность ныряльщиц в ХХ веке

Отношение японцев к морю, как к стихии, желающей погубить, стало меняться только в начале ХХ века с завершением политики изоляции. Под угрозой стать колонией, как многие азиатские страны, Япония начала модернизацию и милитаризацию, стремясь создать свою империю. В результате море стало символом силы и единства. В искусстве и литературе появились образы, прославляющие море, а в школах с 1910 года ученики пели песню «Мы — дети моря», где говорилось о единении с океаном и его энергией, которая формирует дух японского народа: «С рождения купались мы в соленых приливах, слушали колыбельную — пение морских волн, всасывали океанскую ки-энергию, долетающую издалека-далека — так и взрослели».

В 1941 году, во время Второй мировой войны, японские власти учредили новый праздник — День воспоминаний о море. Он был призван подчеркнуть значимость морской культуры и увековечить поездку императора Мэйдзи на судне «Мэйдзи мару» в 1874 году. Этот эпизод стал символом модернизации и открытости Японии, ведь выход императора в открытое море был ранее немыслимым поступком. Праздник сохранился до наших дней в измененном виде — теперь это День моря, который отмечается в третий понедельник июля.

Возросший интерес к морской тематике в период модернизации не мог обойти стороной образ ама. Один из ярких примеров — фотоистория об ама итальянского путешественника, антрополога и фотографа Фоско Мараини. В 1954 году он отправился на маленький остров Хэгура, где изучал и снимал девушек-ама. Вплоть до ХХ века при погружении ныряльщицы ограничивались только набедренной повязкой, а для отпугивания хищных рыб иногда разрисовывали тело яркими узорами. В средневековой Японии нагота среди простых людей воспринималась естественно и не считалась чем-то предосудительным, в отличие от Европы, где строгие запреты на обнажение тела диктовались христианскими нормами. 

Результатом работы Фоско Мараини стал фотоальбом «Остров ныряльщиц». Книга, сначала изданная на итальянском, быстро перевелась на английский и стала очень популярной. С современной феминистской точки зрения работа Мараини ясно демонстрирует экзотизацию и объективацию женщин. На фотографиях ама часто изображены обнаженными в эротических позах, а в тексте встречаются фразы вроде «морские валькирии», «богини» и «спутницы Одиссея». Мараини представлял девушек сексуалзирированными объектами, а не реальными людьми с собственной сложной историей и контекстом.

Помимо работы итальянского фотографа, обнаженный образ ама вскоре активно начал использоваться и японскими режиссерами. В середине ХХ века тема ныряльщиц стала популярным кинематографическим трендом. Первым заметным фильмом стал триллер Тосио Симуры «Месть королевы жемчуга» (1956 год), где образ ныряльщицы использовался не столько для создания интересного персонажа, сколько для привлечения зрителей обнаженным женским телом. Уже через год Симура повторил успех криминальной драмой «Ныряльщица дрожит от страха», в которой рассказывается история похищения прекрасных ныряльщиц бандой гангстеров.

Киностудия «Синтохо» выпустила целую серию фильмов, в которых образы ама сочетались с экзотикой и откровенной сексуализацией: «Ныряльщицы в доме с привидениями» (1958 год), «Призрачная ама» (1959 год), «Ама и таинственная жемчужина» (1962 год). Эти картины неизменно собирали зрителей, делая ныряльщиц яркой и запоминающейся частью массовой культуры. 

Образы ама проникли и в западное кино в начале 1960-х годов. Самый известный пример — фильм из серии «бондианы» 1967 года «Ты живешь только дважды», где одной из главных героинь стала ныряльщица — девушка Бонда. 

Под давлением чрезмерного внимания ама отказались от традиционных одежд для погружения. Чтобы соответствовать новым культурным нормам и не вызывать лишних вопросов у иностранцев, к концу ХХ века ныряльщицы стали носить легкие белые рубашки и штаны. Сегодня некоторые ама предпочитают погружаться в гидрокостюме, который защищает тело от холода и повреждений, но все еще без акваланга, полагаясь только на собственное умение задерживать дыхание. При этом девушки используют очки для плавания, чтобы лучше видеть под водой, и затычки для ушей, помогающие выравнивать давление на барабанные перепонки. 

Туристическая индустрия и экоустойчивый промысел

Хотя образы ама стали яркой частью массовой культуры, в реальной жизни их число стремительно сокращается. В 1970-х их насчитывалось более 10 000, в 2017 году — более 600 человек, а сегодня — около 500. Большинство из них живет и работает по берегам бухты Исэ в префектуре Миэ, на побережье Филиппинского моря. Сегодня эта местность превратилась в туристический центр, где посетители могут наблюдать за работой ныряльщиц — заглянуть в их хижины, попробовать свежий улов и пообщаться с самими ама. Многие из них теперь совмещают свое ремесло с обязанностями хостесс и экскурсоводов. Туристический бизнес стал необходимым источником дохода ныряльщиц, позволяющим им поддерживать свой образ жизни. Ежегодно регион привлекает около 200 000 туристов, внося весомый вклад в развитие местной экономики.

Ныряльщицы ама вынуждены искать дополнительные источники дохода, поскольку их традиционное ремесло переживает серьезный кризис. Главная причина — сокращение объемов добычи морепродуктов. Это связано с изменениями климата, которые сильно повлияли на экосистему этой части океана. Повышение температуры воды способствует разрастанию колоний красных водорослей, которые вытесняют основные виды моллюсков. К тому же ама не всегда могут продать свой улов из-за конкуренции с промышленными предприятиями по добыче морепродуктов и моллюсковыми фермами.

Отказываться от профессии ныряльщицы не хотят. Ама считают, что их традиционный промысел гораздо экологичнее современных коммерческих методов добычи. Ведь ныряльщицы просто физически не могут добыть такое количество моллюсков, отсутствие которого навредило бы морской фауне. Количество улова ограничено природными условиями — нырять много раз за день ама не могут. Кроме того, они всегда бережно относятся к морской среде: оставляют часть ракушек в воде и не забирают молодых моллюсков, чтобы их популяция могла легко восстанавливаться.

Сегодня перед ремеслом ама стоят серьезные вызовы. Главная проблема — острая нехватка девушек, желающих продолжать погружаться за раковинами. Многие ама продолжают нырять даже в пожилом возрасте, порой после 80 лет, чтобы успеть передать хитрости погружения своим ученицам. Однако современный образ жизни и возможности, которые открываются вне традиционных профессий, делают промысел ныряльщиц менее привлекательным для молодежи. Кроме того, экологические изменения и усиление промышленного рыболовства снижают количество добываемых ресурсов, что затрудняет поддержание устойчивого промысла. В результате факторы ставят под угрозу как само существование профессии ама, так и традиции, с ней связанные.