Мифы, квоты, коммунизм: как менялись представления о роли женщины во Вьетнаме

Утром, когда по склонам Центрального плато стелется туман, женщины из народности Эде идут на кофейные плантации. Они несут корзины, обсуждают цены на зерно и решают — кого из дочерей в этом сезоне привлечь к управлению семейным бизнесом. Здесь это обычное явление: дети носят фамилию матери, а важнейшие семейные решения принимает бабушка. Но в других частях страны традиции предписывают женщинам смирение и послушание. 

Древние богини и конфуцианство

Вьетнам — одна из немногих стран Азии, где до сих пор живы традиции матрилинейности и матрилокальности. В центральных нагорьях и горных провинциях живут народы Эде, Джа-рай, Чамы и Ко-хо, у которых в центре семейных отношений и культурных ритуалов — женская фигура.

Например, у народа Эде мужчина после свадьбы переезжает в дом жены, дети получают фамилию матери, а главой семьи является старшая женщина — обычно бабушка по материнской линии. У чамов и джа-рай младшая дочь наследует дом и землю, а женщины участвуют в религиозных обрядах и управляют семейными финансами. Этот своеобразный «внутрисемейный матриархат» контрастирует с конфуцианскими традициями, которых придерживается большинство вьетнамцев. Матрилинейные сообщества часто демонстрируют более высокий уровень гендерного равенства, однако и в них политическая власть и публичное представительство все чаще переходят к мужчинам, особенно в контакте с внешним миром.

Женские божества и связанные с ними духовные практики почитаются и вне упомянутых выше этнических групп. Культ Матери-Богини (Đạo Mẫu), включенный в список нематериального наследия ЮНЕСКО, объединяет религиозные традиции, в которых центральное место занимает женское божество — символ плодородия, защиты и силы. Вьетнамская культура в значительной степени сакрализует женское начало.

В то же время конфуцианство, пришедшее во Вьетнам из Китая в начале нашей эры, закрепило принцип «мужчина — лидер, женщина — подчиненная». Под влиянием конфуцианских установок сложилось двойственное положение женщины в современной вьетнамской культуре: женщина символически почитаема, однако на практике подчинена — как в семье, так и в обществе.

Гендерное неравенство в стране сохраняется в образовании, трудоустройстве и возможностях карьерного роста. Например, по данным Международной организации труда за 2021 год, разрыв в зарплатах мужчин и женщин составляет 20,5%. В 2016 году на домашний труд мужчины тратили 170 минут в день, женщины — 275 минут в день. Даже после внедрения квот женщины занимают только 30,26% мест в парламенте и 9% министерских постов. 

Как указывает профессор журналистики из Университета Канзаса Хонг Ву, женщины-лидеры недопредставлены во вьетнамских медиа. Более того, СМИ, делая публикации о предпринимательницах, руководительницах или женщинах-политиках, зачастую делают фокус на их внешности, наличии мужа и детей. Отклонение от этих ожиданий снижает медийную привлекательность и общественную поддержку. 

Матриархальные оазисы в горных провинциях становятся не просто исключением, а иллюстрацией парадокса: символически женщины — носительницы силы, но на практике от них ждут соответствия традиционным ролям.

Прогресс и традиции

Во время французского колониального правления (1887–1954 годы) во Вьетнаме возникло движение «Новые женщины» (Phụ nữ Tân Văn), которое можно считать первой организованной попыткой заявить о женских правах. Оно появилось в начале 1930-х благодаря ряду литературных и журналистских публикаций, ставивших под сомнение представления о традиционных гендерных ролях. Однако уже в 1934 году власти закрыли ведущий женский журнал, положив конец этой волне активности.

Движение бросало вызов конфуцианским представлениям о женской покорности. Но большинство женщин в то время — особенно в сельской местности — не имели даже доступа к базовому образованию. Они оказывались не включены в общественную дискуссию о равноправии.

После 1945 года, с провозглашением Демократической Республики Вьетнам, социалистическое правительство взяло на вооружение идеи гендерного равенства как часть широкой кампании по модернизации. Женщины получили доступ к образованию и стали символами национального возрождения. Однако идеи равенства воспринимались большинством населения как чужеродные. «Хотя гендерное равенство, концепция, импортированная с Запада вместе с социалистическими идеалами, пропагандировалась во Вьетнаме с 1940-х годов, она по-прежнему чужда многим вьетнамцам», — пишет Хонг Ву.

В условиях постколониального переосмысления национальной идентичности женщина все чаще изображалась как символ «вьетнамской традиции», которую нужно сохранить от разрушительного влияния модернизации. Политический и культурный дискурс предписывал ей роль хранительницы семьи и нравственности. Женщина была символом готовности страны к прогрессу, но при условии, что она сохранит приверженность традиционным ролям.

Война и пропаганда

XX век для Вьетнама стал временем войн и радикальных идеологических преобразований, которые затронули и женщин. Изменились гендерные роли, появились новые формы включенности женщин в общественно-политическую и экономическую жизнь. Однако вместе с возможностями эмансипации женщины столкнулись и с новыми формами контроля и нагрузок.

Во время войн (суммарно шедших в Индокитае с 1946-го по 1991 год) вьетнамские женщины заменяли воюющих мужчин в сельском хозяйстве и промышленности. Находились они и на передовой, формируя женское подполье и боевые отряды. Само это бросало вызов традиционным конфуцианским представлениям об идеальной женщине, которая занимается только домашним хозяйством и во всем подчиняется мужчинам.

Особенно массовым было участие женщин на юге страны. К 1960-м годам до 40% партизанских отрядов в Южном Вьетнаме составляли женщины. Среди них выделялась генерал Нгуен Тхи Динь — заместитель командующего вооруженными силами Национального фронта освобождения Южного Вьетнама (Вьетконг, коммунистическое подполье Южного Вьетнама, одна из воюющих сторон во Вьетнамской войне 1955–1975 годов) и лидер Женского освободительного союза. Она организовывала политические протесты, боевые операции и логистические цепочки, получив в народе прозвище «воин с длинными волосами». 

Гендерное равенство стало официальным элементом государственной политики, проводимой коммунистической партией. Например, кампании по ликвидации неграмотности расширяли доступ женщин к образованию и, как следствие, развивали правовое самосознание. 

Государственная идеология использует тему гендерного равенства и сегодня (например, объявляя Хо Ши Мина первым вьетнамским мыслителем, заговорившим о правах женщин). В ответ звучит критика: до настоящего равноправия стране далеко. 

Двойственное положение

Вьетнам уверенно входит в число стран с наиболее высоким уровнем женской занятости в Азии. Около 72% женщин присутствуют на рынке труда, причем в ряде отраслей — таких как сельское хозяйство или легкая промышленность — их участие нередко превышает долю мужчин. Около 95% компаний во Вьетнаме имеют хотя бы одну женщину в руководстве — один из лучших показателей в мире, по данным консалтинговой компании Grant Thornton. Однако за этими цифрами скрывается системное неравенство: женщины по-прежнему сосредоточены в низкооплачиваемых секторах.

Правительство Вьетнама в последние годы активно проводит реформы: с 2021 года вступили в силу обновления трудового кодекса, запрещающие дискриминацию по полу, предусматривающие меры по борьбе с харассментом. Кроме того, права женщин особо прописаны в конституции — государство обязано обеспечивать для них возможности карьерного роста, доступ к образованию. Еще подробнее принципы равноправия изложены в отдельном Законе о гендерном равенстве, принятом в 2006 году. А в 2016 году правительство заявило о цели довести долю женщин в законодательных органах до 35–40% и увеличить количество женщин на ключевых государственных должностях с помощью квотирования. 

Но даже при наличии формальных гарантий, путь женщин к лидерству остается трудным. Основная причина — двойная нагрузка: работа и полная ответственность за дом. Культурные ожидания и устаревшие установки до сих пор диктуют, что женщина должна быть «превосходной как на работе, так и дома». Этот лозунг, появившийся еще во времена социалистического строительства, до сих пор тиражируется в медиа.

Особенно непросто приходится женщинам из этнических меньшинств, живущих в горных и отдаленных районах. Их ограничивают бедность, языковые барьеры, патриархальные нормы и ранние браки. Например, по данным ООН, среднее расстояние, которое приходится преодолевать детям из этнических меньшинств от дома до школы, — 10,8 км по каменистым горным дорогам. Уровень владения грамотой на государственном языке среди женщин из этнических меньшинств — 75%. В некоторых этнических группах (например, Монг) уровень детских браков достигает 51,5%. Во многих случаях девочки исключаются из системы образования еще до того, как у них появляется шанс на карьеру.

Тем не менее в истории Вьетнама немало ролевых моделей, на которые могут опираться современные жительницы страны, добивающиеся сокращения неравенства.