Главное правило президента благотворительного фонда «Линия жизни» Фаины Захаровой — не выстраивать стратегию сбора средств на жалости.
Фонд спасения тяжелобольных детей «Линия жизни» — один из самых эффективных в стране. 11 лет его возглавляет Фаина Захарова. За это время было собрано 1,3 млрд рублей и более 6500 детей вернулись к полноценной жизни.
Что делает вас эффективными?
Думаю, главное, что мы не выстраиваем наши проекты на жалости, на охах-вздохах. Можно раз среагировать эмоционально, два, три, а дальше ты будешь отстраняться от этого. Поэтому для своих партнеров мы всегда создаем ситуацию win-win. Когда выстраиваем проекты, всегда смотрим: что интересно нам, а что может быть интересно партнеру?
Собирать деньги, будь то на природу или на детей, — непростой процесс, ты все время находишься в состоянии просьбы. Чтобы тебе не отказали, ты должен предложить просто невероятный продукт. В нашем корпоративном клубе 75 компаний, и для каждой мы разрабатываем уникальные проекты, которые ближе к бизнесу компании или соответствуют ее духу. И они ценят нас за креативность.
Для «Связного», к примеру, придумали акцию «Красный нос — доброе сердце». В течение года в салонах «Связного» по всей России продавались красные носы, и мы получили порядка $250 000 от их продаж. А компания «Связной» получила прекрасный пиар. Не было ни одного известного человека в стране, который бы не поучаствовал в этом проекте и не сфотографировался с красным носом.
Вместе с компанией Procter & Gamble организовали акцию «Стирка — помощь детям». В течение нескольких месяцев часть средств от продаж порошков по всей России шла на адресные операции детям. Мы получили очень серьезные финансовые средства — около 11 млн рублей. А для компании это была отличная пиар-история: мы подготовили в рамках этого проекта книгу сказок, их написали 20 известных женщин. Потом эти женщины ездили по всей России, приходили в больницы, где наши дети лечились, и читали им свои сказки.
До «Линии жизни» вы возглавляли крупные природоохранные фонды, в частности Международный союз охраны природы (IUCN). Как вы стали его руководителем?
В 1991 году IUCN был первой крупной международной природоохранной организацией, начавшей работать в России. Амбиций занять эту должность у меня не было, но мой научный руководитель во Всесоюзном институте охраны природы и заповедного дела убедил меня попробовать, и я отправила резюме. Приехала из Швейцарии группа, меня вызвали на собеседование. Оно проходило в Министерстве охраны окружающей среды. Когда я влетела в кабинет, остальные пятеро претендентов, солидные директора разных уважаемых институтов, посмотрели на меня с большим удивлением.
Почему выбрали все-таки вас? Ведь у тех мужчин наверняка была поддержка министерства, а это немало.
Руководители IUCN тоже были удивлены, что я подала заявление, не имея за спиной никаких контактов в министерстве, с которым предстояло много сотрудничать. И я им рассказала про общение с одной англичанкой, от которой услышала: «Что ты твердишь: все мы да мы? Мне интересна только ты, твое я». Как и все в нашей стране, я была приучена к «мы». И поняла, что как только произносишь «я», все меняется, ты за все отвечаешь сам. Мне было уже 37 лет, но этот разговор стал поворотной точкой в моем понимании жизни. Так что представителям IUCN я сказала, что готова брать на себя ответственность.
Я была не тем человеком, которого хотели видеть в министерстве, и когда стало известно, что выбрали меня, началось сильное давление. Начиная с того, что мне швырнули паспорт в лицо, когда я пришла в международный отдел делать визу для поездки в штаб-квартиру. Это был очень хороший опыт: как переламывать ситуацию, как находить партнеров и друзей.
Что вас сформировало как руководителя?
После окончания географического факультета Московского педагогического института большую часть жизни я провела в экспедициях, объездила Дальний Восток, Забайкалье, Камчатку, Чукотку, Кавказ. В день я проходила 25–30 км. С тех пор все идеи у меня рождаются в движении.
Что для вас было самым сложным за годы работы в благотворительных фондах?
Идти своим путем. У нас есть попечительский совет, куда входят очень уважаемые, известные люди. И очень нелегко настаивать на своем, когда все они против. Но если я верю в какой-то проект, бьюсь за него до конца.
За что сейчас бьетесь?
Мы все время ищем возможности сбора денег за рубежом. Когда я общалась с теми, кто живет в Лондоне, у меня сложилось ощущение, что им не хватает хорошего культурного слова, хорошей литературы. И я предложила сделать интеллектуально-образовательный абонемент. Никто, кроме меня, не верил в этот проект. Я договорилась с Александром Мамутом, и мы организовали абонемент в его книжных магазинах Waterstones. Уже прошли творческие встречи с Андреем Бильжо и Юрием Ростом. Это оказалось интересным, люди откликнулись. Убеждена, что нужно еще немного времени, и о нашем проекте заговорят, а мы будем собирать хорошие деньги.
Какие качества помогают вам руководить?
В первую очередь, думаю, умение видеть перспективу. Когда в 2005 году меня пригласили в «Линию жизни», я подготовила стратегию развития до 2008 года. За эти три года ее удалось реализовать на 85%. Главной идеей было сформировать культуру благотворительности, моду на нее.
Еще одно качество, без которого невозможно быть эффективным в этом секторе, — это способность зажечь своей идеей всех вокруг. Когда ты планируешь масштабные проекты с минимальными бюджетами, реализовать их можно, только если соберешь много партнеров, единомышленников.
А что мешает ?
Мне не хватает жесткости, это я знаю. Но, с другой стороны, здесь невозможно быть начальником, который, несмотря ни на что, идет к своей цели. У нас ведь нет премий, нет карьерных стимулов, поэтому главным мотиватором становится правильная атмосфера. Потому что я глубоко уверена, что все, что касается благотворительности, это волшебство. Абсолютная магия.