Без частной собственности российская экономика уже немыслима. Доля приватизированных предприятий в стране, наверное, даже больше, чем многие привыкли думать. Частные собственники есть почти у всех инфраструктурных монополий: у Сбербанка, «Газпрома», РАО ЕЭС (и эти собственники, кстати, неплохо зарабатывают на росте их акций). Полностью государственными остаются лишь «Российские железные дороги». Но что с того, если, скажем, 40% российского парка цистерн находится в руках частных железнодорожных операторов? В большинстве нефтяных компаний государственного участия нет вовсе. Приватизированы все без исключения производители металлов, автомобилей и самолетов. Вы, например, знали, что в России существует крупный — и полностью частный — тракторный концерн, доминирующий на внутреннем рынке и использующий современные технологии торговли вроде trade-in? (Подробнее об этом читайте в статье «Золотой ковш» на стр. 100.) Оглянитесь: на полках вашего супермаркета нет ни одного товара, который производило бы государственное предприятие, — все частное. Сейчас можно смело сказать, что доминирование частной собственности в экономике — единственный бесспорно положительный итог реформ, которые страна терпела последние 20 лет. Осталось только дождаться, когда этот факт станет столь же очевидным для власти и всех сограждан, каким он является для класса собственников.
Что, собственно, мешает это признать? В первую очередь «первородный грех» приватизации. Сколько бы ни повторял президент, что пересмотра ее итогов не будет, — все не верится. Слишком уж очевидны были нарушения, с которыми в середине 1990-х распродавались заводы и фабрики. Забыть об этом тяжело — но, похоже, придется. Пример Украины показал, как опасно заводить разговоры о пересмотре приватизации: правительство, которое грозится отнять бизнес у тысяч самых состоятельных граждан, сначала лишается инвестиций в экономику, затем уходит в отставку.
Существует еще одно заблуждение, которое берет начало в смутных 1990-х: крупные собственники отличаются от мелких и средних. Тот бизнесмен, который печет хлеб, — молодец. А тот, кто качает нефть, — вор и мошенник. От этого мифа, конечно же, тоже предстоит избавиться. В том и смысл собственности, что она равноценна — как очки, набранные в программе «Кто хочет стать миллионером?» Первые несколько баллов ничем не отличаются от тех последних, которые сделают игрока обладателем заветного миллиона: один номинал, одна единица измерения, разные только суммы.
Недавний опрос общественного мнения, проведенный аналитическим центром Юрия Левады, бывшего главы ВЦИОМ, показал, что население меняет свое отношение к бизнесу под влиянием заявлений и действий властей (а вы как думали?). Так что будем следить за их делами и словами.