Российский чиновник в массовом сознании — взяточник и подлец. Есть ли основания для таких суждений?
В марте 2006 года на российских фондовых биржах с успехом прошло IPO агропромышленной группы «Разгуляй» — 23% акций были проданы за $144 млн. Глава группы Игорь Потапенко объявил, что эти деньги пойдут на развитие производства риса в Краснодарском крае, звучали фразы о создании «устойчивой рисовой монополии» и ограничении импорта риса. В декабре глава Федеральной службы по ветеринарному и фитосанитарному контролю (Россельхознадзор) Сергей Данкверт подписал распоряжение о временном запрете на ввоз риса в Россию. Официальная причина — увеличение поставок «некачественного и опасного зерна».
«Запрет на импорт выгоден российским рисоводам, крупнейшим из которых является группа «Разгуляй», — написали в газете «Ведомости». «Его могли пролоббировать российские производители», — эхом откликнулся «Коммерсантъ». «Решение чиновников — это просто бизнес», — резюмировали «Известия». Никто хотя бы из вежливости не предположил, что Сергей Данкверт действовал из лучших побуждений и рис прекратили импортировать действительно для того, чтобы защитить здоровье россиян.
И представители «Разгуляя», и чиновники Россельхознадзора категорически отвергают подозрения в сговоре, но кто их слушает? Российские чиновники в глазах общества обладают презумпцией виновности. Любое решение, исходящее из министерств и ведомств, наблюдатели рассматривают с привычной точки зрения — кому это выгодно. В ноябре ВЦИОМ провел опрос, 78% респондентов назвали уровень коррупции в России «высоким и очень высоким». «Жадность и аморальность чиновников» — главная тому причина, по мнению опрошенных. А 57% респондентов опроса Фонда «Общественное мнение» утверждают, что в последние год-два коррупция среди должностных лиц увеличилась. «Наше чиновничество еще в значительной степени представляет собой замкнутую и подчас просто надменную касту, понимающую государственную службу как разновидность бизнеса» — это уже из выступления Владимира Путина перед Федеральным собранием.
Разумеется, такие суждения не могли появиться на ровном месте — сами чиновники своими действиями портят имидж аппарата управления страной. Седьмого декабря на заседании правительства генеральный прокурор РФ Юрий Чайка рассказал о текущей ситуации: только в августе-сентябре органами прокуратуры выявлено по стране 47 000 нарушений законодательства о государственной и муниципальной службе; возбуждено 600 уголовных дел по «преступлениям коррупционной направленности». Чайка призывает в срочном порядке принять федеральный закон о противодействии коррупции. И, в частности, «определить организацию», которая управляла бы ценными бумагами и долями чиновников в уставных капиталах фирм на то время, пока эти граждане заняты на госслужбе.
Что беспокоит генерального прокурора? Выясняется: многие российские госслужащие прямо или косвенно владеют компаниями, ведущими бизнес на тех рынках, которые регулируют эти самые госслужащие. Возьмем упоминавшийся в начале этой статьи Россельхознадзор. В федеральном бюджете 2005 года удостоилась отдельного упоминания некая фирма «Агроплемсоюз» — ей выделили «до 50 млн рублей за исполнение функций агента по возврату задолженности хозяйств по договорам лизинга племенного скота, приобретенного за счет федерального бюджета». Что это за компания? В ОАО «Агроплемсоюз» входит 55 племенных хозяйств в 20 регионах России — на фермах объединения выращивают свиней и коров для последующей перепродажи российским животноводческим компаниям. Генеральный директор «Агроплемсоюза» — Алексей Данкверт, отец руководителя Россельхознадзора. Среди акционеров «Агроплемсоюза», по данным на начало 2006 года, — ООО «Агробизнес», которым владеют Инна Данкверт (именно так зовут жену главы Россельхознадзора) и Татьяна Гордеева (полная тезка супруги министра сельского хозяйства Алексея Гордеева).
Бизнес у компании идет хорошо. Например, Минсельхоз в этом году планирует дотировать из бюджета содержание отдельными хозяйствами племенного скота — по 3000 рублей за голову. В списке на получение дотаций есть предприятия «Агроплемсоюза». Сам Сергей Данкверт отказался обсуждать с Forbes деятельность близких к его семье фирм. Первый заместитель гендиректора «Агроплемсоюза» Сергей Воробьев в интервью Forbes уверяет, что родственные связи «отношения к работе не имеют» и компания не использует их для развития своего бизнеса. А вот у Виктора Гуреева, генерального директора охотничьего хозяйства «Собинское» Владимирской области, другое мнение.
Гуреев рассказывает, как в июне 2006 года связанная с «Агроплемсоюзом» компания учредила по соседству с «Собинским» охотничье хозяйство «Клязьменское». Сразу после этого к Гурееву нагрянул Сергей Воробьев и от лица «Агроплемсоюза» предложил передать охотничьи угодья новому хозяйству. Гуреев не согласился — бизнес налаженный, в год приезжает по 500–700 охотников, готовых отдать по 12 000 рублей за большого кабана и по 6000 рублей за сеголетку (первогодка), есть своя гостиница. Уже в июле местный Россельхознадзор отказался продлевать «Собинскому» долгосрочную лицензию на «пользование объектами животного мира, отнесенными к объектам охоты». Официальная причина — «несоответствие соискателя лицензии лицензионным требованиям и условиям». «Мы все собрали, все документы заранее подали. Это им молодой Данкверт такое указание дал», — полагает Виктор Гуреев. Убытки охотничьего хозяйства, с июля стоящего без дела, Гуреев оценивает в 1,2 млн рублей.
Анатолий Гусев, бывший директор Федерального центра охраны здоровья животных из города Владимира (ВНИИЗЖ), утверждает, что потерял работу в результате конфликта с чиновниками. ВНИИЗЖ изучает болезни животных и производит вакцины, востребованные в сельском хозяйстве, в частности, от птичьего гриппа и от ящура. В 2002 году Гусева уволили в один день — просто во ВНИИЗЖ явились какие-то люди с приказом об отстранении директора от должности за подписью Сергея Данкверта (тогда заместителя министра сельского хозяйства России). Гусев называет возможную причину: он пытался торговать продукцией ВНИИЗЖ самостоятельно, проигнорировав настоятельную рекомендацию Минсельхоза сдавать всю продукцию некоему торговому дому «Биопром». Отставленный директор подозревает, что руководство министерства имело и имеет какие-то интересы в «Биопроме» (кстати, теперь этот торговый дом — генеральный дистрибьютор ВНИИЗЖ).
Сергей Данкверт — не единственный чиновник, которого подозревают в связях с коммерческими компаниями. В швейцарских судах, рассматривающих тяжбы акционеров компании «МегаФон», не раз звучало утверждение, что крупной долей в этом операторе владеет российский министр связи Леонид Рейман. Жена главы Минсоцразвития Юлия Зурабова была учредителем фирмы «Октопус» — импортера медоборудования и лекарств.
«Деньги и власть должны быть разъединены. Хотите зарабатывать деньги — идите в бизнес, хотите служить государству и реализовывать себя на государственной службе — живите на заработную плату», — заявил Владимир Путин в ноябре на Всероссийском координационном совещании руководителей правоохранительных органов. Взгляд, конечно, варварский (с точки зрения чиновника), но верный. Если будет по-другому, экономику России ждет тяжелое будущее. В страновом «Индексе коррупции», который ежегодно составляет социологическая служба Gallup, Россия пока находится на одном уровне с Камеруном, Румынией и Марокко. Достойное ли это место?