Хрупкая, тревожная, нелинейная, непостижимая: что такое «эпоха BANI»
Что такое эпохи VUCA и BANI
Мы всегда хотим определить эпоху, в которой живем, обозначить ее рамки, дать ей термин и характеристики. И если раньше для этого мы могли использовать одно слово, более или менее применимое ко всему миру или его значимым частям («модерн», «великая депрессия», «перестройка»), то сейчас этой терминологии стало недостаточно. И мир становится сложнее и многограннее, и мы уже сосредоточены скорее не на событиях, которые происходят, а на том, как это влияет непосредственно на нас и на общество в целом, какие по этому поводу возникают эмоции и переживания: наши реакции на события гораздо важнее самих событий.
Так в 1985 году появилась аббревиатура VUCA, которая объединила в себе четыре основные характеристики мира, стоящего на пороге окончания холодной войны: экономисты Уоррен Беннис и Берт Нанус описали его признаки таким образом: volatility — «нестабильность», uncertainty — «неопределенность», complexity — «сложность», ambiguity — «двусмысленность». Пандемия и ее последствия вновь радикально изменили мир, эти определения уже недостаточно точны. В 2016 году американский антрополог и футуролог Жаме Кашио предложил новый взгляд на мир, сформулировав концепт BANI: brittle — «хрупкий», anxious — «тревожный», nonlinear — «нелинейный», incomprehensible — «непостижимый».
Но могут ли эти аббревиатуры помочь понять, что делать с этим состоянием мира, как его корректировать (и стоит ли) и куда это приведет в будущем? Есть ли у этой теории практическое применение и можем ли мы, посмотрев на нее, определить вектор нашего дальнейшего движения?
Иллюзия уникальности
Человечество в любую эпоху склонно полагать, что оно живет в какое-то особенное время. Этот достаточно распространенный синдром появился задолго до концепций VUCA и BANI. Еще эпоха модерна принесла понятие прогресса, постоянно ускоряющегося развития и изменения. С тех пор мы все предпочитаем думать, что живем в уникальной ситуации, которой никогда не было, руководствуясь чаще лишь нашими субъективными ощущениями. Конечно, общество в последние 100-150 лет развивается стремительно, становится все более комплексным, сложносочиненным, и по мере того, как мир движется к дифференциации, появляется задача связать распадающуюся реальность в один концепт, несмотря на все разности между элементами.
Эти концепты помогают психологически обосновать происходящее здесь и сейчас, хотя с точки зрения истории это довольно однородная прогрессия изменений. Однако ничего плохого в том, чтобы их обозначать новыми терминами и пытаться делить на этапы, конечно, нет.
Например, с характеристиками эпохи BANI — хрупкость, тревожность, нелинейность, непостижимость — человечество уже имело дело в конце 30-х годов XX века. Борьба идеологий (коммунизма, фашизма и капитализма), предчувствие войны рождали ровно те же ощущения. Буквально исторические события не воспроизводятся, однако повторяются эмоции и восприятие событий. Мы не можем узнать, какое время является «более BANI» — наше, 30-е годы XX века или эпоха наполеоновской Франции, поскольку не существует инструментов для подобных измерений. Но психологические переживания людей похожи, и люди не живут в прошлом. Они осмысляют свою ситуацию не через аналогии, а через отличия с тем, что еще находится в их актуальной памяти, — через разрывы с недавними периодами.
Как понимание концепции BANI помогает жить в современном мире
За прошедший век люди стали менее подвержены идеологиям и религиям, каждый может иметь несколько картин мира, доставая из кармана в том или ином случае более подходящую. Относительно позитивной стороной этого процесса (который чаще критикуют) стало умение различать оттенки, меньше поддаваться пропаганде, стремиться анализировать ситуацию самостоятельно. Автономность человека — обратная сторона его отвязки от традиционного уклада. Возможно, это является определенным инструментом для того, чтобы защититься от эмоций, характерных для эпохи BANI. А сама концепция BANI и ее осознавание отдельным человеком могут помочь немного переложить ответственность с себя на эпоху: «это не я слаб характером, неустойчив, растерян, это время такое — ломкое и многовекторное».
Люди многое любят объяснять, например, «ментальностью» — свои действия и и бездействие. Понимание того, что ментальность реализуется именно через нас, дает нам ответственность за поступки. Так же и с концепцией BANI: «да, я понимаю, что мир нелинейный, в нем стало слишком много сценариев, но это значит, что мне какой-то из них надо проживать, может быть, попробовать проживать сразу несколько, а не менять «локус ответственности» и не передавать выбор внешней инстанции».
В книге Нассима Талеба «Антихрупкость» стратегия работы с хрупкостью выглядит как адаптация к миру через пространство непрерывных вызовов, постоянное тестирование своих слабых зон. Если человек закроется в комнате и обеспечит себе информационную и социальную стерильность, он станет еще более хрупким, чем был. На деле же, чтобы бороться с хрупкостью, надо проходить через серию микрокризисов, стрессов.Так, слабое тело становится сильным только тогда, когда мы заставляем его больше двигаться.
Сам автор теории BANI Жаме Кашио дает такие антитезы: хрупкость может быть встречена устойчивостью и слабостью; беспокойство может быть ослаблено эмпатией и внимательностью; нелинейности нужно противопоставить контекст и гибкость; непостижимость требует прозрачности и интуиции.
Как изменяются сферы образования и бизнеса в эпоху BANI
Казалось бы, когда меняется весь мир, меняются все его части, но первыми на это должны реагировать сферы бизнеса и образования.
Еще до появления термина BANI были большие сомнения в том, нужно ли сегодняшнему молодому человеку полноценное университетское образование, если в быстро меняющемся мире его знания устаревают еще до того, как он получает заветную корочку. На этот счет есть два мнения. Первое как раз состоит в том, что 4-6 лет учебы — это потраченное зря время, диплом не нужен, а, чтобы успешно реализоваться на рынке, достаточно постоянно обновлять знания в сфере своей деятельности. Второе мнение — без усидчивости, терпения, закалки, а главное — без полезных университетских контактов больших успехов в будущем можно не ожидать.
«Американский экономист Радж Четти изучил колоссальные данные о нескольких десятках миллионов американцев в продуктивном возрасте от 25 до 44 лет, то есть в возрасте активного построения карьеры, а также их дружеские взаимосвязи. Он установил, что дружба с состоятельными людьми — это практически единственный работающий социальный лифт, расширение круга богатых друзей тянет человека вверх по лестнице доходов, причем довольно быстро . Но как познакомиться с богатыми? Единственное место, где в Америке богатые соглашаются пускать в свой круг бедных и, что называется, делиться с ними своим социальным капиталом, — это топовый университет. Поэтому для того, чтобы иметь опору в современном мире, нужно использовать возможность учиться в лучшем вузе и находить связи. И именно топовые университеты, кстати, адаптируют свою программу под изменяющийся мир: они учат человека не знаниям, которые сейчас и так есть в открытом доступе, а тому, как эти объемы данных анализировать и использовать. Кроме того, конечно, университет воспитывает выдержку и закалку. Да, нет никакой стабильности, но именно поэтому ты должен быть постоянно готов к бою. Если раньше топовый вуз учил знаниям и человек мог после окончания сесть и расслабиться, то сейчас он учит тому, что нельзя расслабляться никогда — и быть всегда готовым к вызовам», — полагает экономист Дмитрий Прокофьев.
При выборе той или иной маркетинговой стратегии предпринимателям и крупным корпорациям необходимо от чего-то отталкиваться — от картины мира, концепта. Если время описывается через концепт BANI, то предлагать сейчас человеку защищенный, спокойный, упорядоченный и понятный продукт — означает удовлетворять его потребность в уменьшении постоянной тревоги.
Кроме того, за последние несколько лет стало понятно, что продать любую идею проще, если привязать к ней ценности какой-нибудь стройной концепции. Так совсем недавно было с ESG (эколого-климатическое, социальное и корпоративное управление), потому что все понимают, что движение в сторону ESG — это движение к лучшему. То же самое, вероятно, произойдет и с концепцией BANI: убедив инвесторов в том, что мир такой, возможно использовать ее как инструмент для получения дополнительных вложений, а в будущем — для увеличения продаж.
«Скорее всего, коммерческий нажим пойдет по двум направлениям — для богатых будут создавать несокрушимые дворцы, с вертолетными площадками, системами жизнеобеспечения и подсобным хозяйством экологических продуктов, охраняемые отрядами вооруженных до зубов наемников. Бедный же человек превратится в кочевника с самокатом, способным при необходимости превращаться в динамо-машину, и с заплечным мешком из экологически чистой тряпки, где мы найдем набор пищевых концентратов, планшет, медицинскую маску и аптечку, в которой будут таблетки для обеззараживания воды и прививки от вирусов», — рассуждает экономист Дмитрий Прокофьев.
«Ртутные шарики»: как будет меняться общество после эпохи BANI
«Прогнозирование — сомнительный жанр», — говорит политолог Екатерина Шульман (признана в России СМИ-иноагентом). Но поскольку сам нарратив смены эпох от VUCA к BANI предполагает, что за этим последует нечто новое, можно рассмотреть два наиболее вероятных сценария развития общества.
Первый вариант — концепция «ртутных шариков». Общество продолжит свою сегрегацию и будет распадаться на все меньшие и меньшие группы. Люди будут находить свою идентичность внутри маленьких сообществ, причем это будет иметь гораздо более фрагментарный характер, чем, например, разделение общества в Великобритании второй половины XX века. Там стало ярко выраженным разделение на мигрантов, панков, благочестивых британцев, рабочий класс и иные социальные группы, однако эти сообщества сами по себе были довольно масштабными и заметными. Сейчас же нас, возможно, ждет дробление на такие маленькие страты, которые сложно будет описать в какой-то более или менее глобальной системе. Вообще новой эпохе будет свойственен эскапизм и уход от глобализма. Этому поспособствуют и технологии. Мы уже сейчас вполне успешно фильтруем для себя ленты социальных сетей, с их помощью в реальной жизни организуемся в самые разные типы сообществ, которые замыкают людей в комфортном им типе активности: в беговые клубы, сообщества собачников и другие комьюнити, ограждая себя от нежелательных новостей или общественно-политической повестки. Проблемой в таком новом обществе станет как раз то, что глобальные проблемы вроде голода или изменения климата от этого никуда не денутся, но станет гораздо меньше желающих их решать. Этот сценарий носит игровой характер: новые формы, пространства, большая мобильность внутри общества будут превращать мир в большое игровое пространство.
Второй сценарий будущего как бы вытекает из первого. Обществу нельзя дать рассыпаться на «ртутные шарики», потому что неконтролируемые люди опасны, а отсутствие общих конструкций делает цивилизацию уязвимой. В попытках их удержать появится больше централизации и возврат к «новой архаике». Формы контроля, конечно, изменятся по сравнению с тоталитарными режимами XX века, но, став более тонкими и изощренными, они не утратят эффективности. Контролироваться общество будет культурными доминантами, ценностными структурами, разделением на своих и чужих. В каждой сфере — культура, политика, права человека и так далее — будут свои обязывающие нормы поведения и мышления, хотя их вряд ли будет спускать сверху какое-то мифическое мировое правительство. Но уже потом, после появления определенной тенденции, правительства разных стран могут ее подхватывать и использовать. Это происходит, например, с культурой отмены, которая только набирает обороты, или с таким понятием, как традиционные ценности, которые утратили свой органический характер, но в ситуации метамодерна превращаются в некоторых культурах в инструмент, призванный стать «скрепой». Этот вариант развития общества можно охарактеризовать как период новой архаики — человек должен поступать согласно ритуалам, которые пронизывают всю его жизнь, он подчинен им.
В принципе оба этих сценария не исключают друг друга, хотя и кажутся разными. Возможно, чем больше будет давления в виде ритуалов, тем больше люди захотят избегать этого, делиться на «ртутные шарики», ускользать от контроля. Но это же будет стимулировать контролирующие инстанции усиливать давление. Примерно похожую картину мы видим сегодня в сфере контроля за интернетом: государство и общество как будто играют в казаки-разбойники. Какая бы из тенденций ни начинала побеждать, основной задачей общества все равно будет находить противодействие, держать баланс. Фраза из стихотворения Александра Галича «Никого еще опыт не спасал от беды» говорит нам о том, что пытаться учиться на истории предыдущих поколений или прошлых веков практически бесполезно. Своя точка баланса найдется только тогда, когда каждый из нас пойдет набивать свои шишки и зарабатывать свой опыт.