Как признание «движения ЛГБТ» экстремистским повлияет на работу психологов
Уже через сутки после решения Верховного суда в Москве и Санкт-Петербурге прошли рейды полиции по ЛГБТ-клубам. По данным «Осторожно, новости», сотрудники правоохранительных органов «проверили документы, сфотографировали паспорта и отпустили» посетителей. О прекращении своей работы «на территории РФ» и самороспуске сообщили юристы правозащитной группы «Дело ЛГБТ+». Под ударом может оказаться и работа других организаций и помогающих специалистов, в том числе тех, кто работает с людьми в наиболее уязвимом положении.
Что будет с психологической помощью
«…С сегодняшнего дня в наших чатах/каналах запрещена реклама каких-либо услуг, касающихся ЛГБТ. Иначе потом могут быть претензии по поводу спонсирования клиентами экстремистской организации», — такое объявление появилось 30 ноября в одном из Telegram-чатов, где клиенты могут найти психолога, а психологи — прорекламировать свои услуги.
Некоторые специалисты действительно указывают, что они «ЛГБТ-френдли» — то есть не станут осуждать гомосексуальных клиентов и гарантируют им безопасность и принятие. После решения Верховного суда такая пометка в статусе специалиста может быть рискованной. «Есть много нюансов в том, что можно считать пропагандой и поддержкой запрещенной деятельности, при этом пока нет четкого понимания, что именно и к каким юридическим последствиям может привести, — говорит клинический психолог и сексолог Анастасия Ливанова. — Так что специалисту необходимо будет тщательно обдумывать, как сообщать о своей готовности работать с той или иной группой клиентов».
«Важно помнить: любой психолог обязан быть толерантным и принимающим. Этический кодекс коллегии по этике психологов и психотерапевтов указывает, что психолог должен непредвзято и с равным уважением относиться ко всем людям. По умолчанию клиенты ожидают, что психолог с пониманием отнесется к тем проблемам, которые ты обозначишь в процессе работы, а если нет — то можно написать на этого специалиста жалобу, обратиться в этический комитет, опубликовать пост в интернете», — объясняет психолог, схемотерапевт Маргарита Спасская.
Однако на практике для ЛГБТ-людей бывает сложнее защитить себя в случае, если они столкнулись с неприятием. Гештальт-терапевт Николай (имя изменено по его просьбе) рассказывает, что в его практике были клиенты, которые ранее сталкивались с гомофобными специалистами — те отправляли обратившихся к ним к гомосексуальных людей к психиатрам или вовсе отказывались с ними работать, прямо заявляя о нетерпимости. При этом напрямую задать психологу вопрос, работает ли он с ЛГБТ-людьми, — значит фактически совершить каминг-аут, отмечает Маргарита Спасская: «Это автоматически приводит к раскрытию идентичности клиента, по крайней мере, к частичному. Именно поэтому для специалистов важно обозначать свою позицию в этом отношении, в первую очередь в интересах клиентов».
Анастасия Ливанова не исключает, что некоторые психологи могут начать отказываться от работы с представителями меньшинств, опасаясь юридических последствий. «С другой стороны, пока непонятно, насколько оправданы эти опасения: ведь то, что происходит на сессии, непублично, и психолог обязан сохранять конфиденциальность», — напоминает она.
Однако некоторые специалисты опасаются, что и этот принцип может быть нарушен. «[Участник профессионального сообщества] привел довод, что если вы знаете, что ваш клиент совершает убийство, то вы обязаны об этом сообщить. Это тревожная мысль. Как будто, если ты будешь работать с ЛГБТ-людьми, то [поскольку ЛГБТ признано «экстремизмом»] ты должен об этом сообщать. Получается, тайна терапии может быть нарушена», — рассуждает гештальт-терапевт Николай.
По словам Ливановой, для минимизации рисков специалистам необходимо будет с большим вниманием относиться к публичным высказываниям в социальных сетях, в СМИ и в преподавательской деятельности. «Вероятно, нам придется поменять терминологию, но те, кто пришел в профессию помогать людям, продолжат это делать, пусть и под другим именем или флагом», — уверен психолог и сексолог Давид Еремян.
Информационный вакуум
Теперь поиск специалиста станет для ЛГБТ-людей сложнее. Одним из вариантов станет обращение к психологам, работающим из-за границы онлайн. А вот к психиатрам зачастую надо обращаться очно, и это может быть проблематично или и вовсе небезопасно. «Люди будут бояться — и вполне обоснованно — раскрывать свою идентичность, а врачи, в свою очередь, так же обоснованно будут беспокоиться о последствиях для себя», — полагает психолог-консультант Евгения Новикова. Психолог и схемотерапевт Маргарита Спасская добавляет, что ухудшится ситуация с оказанием неквалифицированной психологической и медицинской помощи: «Мне кажется, это в целом увеличивает пространство для возможных злоупотреблений, которые останутся непроявленными, так как пострадавшим будет сложно об этом говорить».
Как отмечает клинический психолог и сексолог Анастасия Ливанова, некоторые люди по ряду причин не могут или боятся обратиться к психологу. Тем, кто чувствует себя отличающимся от большинства, «важно встретить понимание, получить объяснительные модели о том, почему они могут так себя ощущать. В этом случае им могут помочь группы бесплатной психологической поддержки или информационные материалы». Однако как долго такие материалы будут в свободном доступе, неизвестно. Признание «Движения ЛГБТ» экстремистским ставит под угрозу их распространение.
Постановление суда может ухудшить положение не только взрослых ЛГБТ-людей, но и подростков, которые более зависимы от старших и менее защищены. «Подростковый период очень важен, поскольку это уже сознательный возраст, когда ребенок начинает задаваться вопросами, кто он, для чего существует, и, конечно, задумываться о своей сексуальности, — говорит подростковый психолог, пожелавший сохранить анонимность. — Если эта сексуальность не нормализована, то есть не принята обществом и ее проявления не разрешены законом, — то подростку начинает казаться, что он какой-то «неправильный», и, как следствие, возникают запросы, связанные с тем, что он не любит себя и может даже деструктивно себя вести. У подростка могут появляться суицидальные мысли, которые могут довести его и до попыток самоубийства».
Например, у подростка могут появляться суицидальные мысли, а помогающие специалисты оказываются в положении, когда им сложно оказывать поддержку такой группе лиц. Более того, подростки даже не будут знать, что такая поддержка в принципе бывает, если психологи не смогут открыто говорить о том, что работают с подобными запросами.
О том, что возможность получить помощь и поддержку жизненно важна, говорят исследования и статистика. По данным американской терапевтической программы Newport Academy, поводом для суицида среди ЛГБТ-молодежи становится не ориентация как таковая, а травля, неприятие со стороны семьи, стигматизация нетегеросексуальных отношений и насилие со стороны друзей или близких. О вреде дискриминации и буллинга говорят и исследователи Университетского колледжа Лондона — по их словам, именно социальная нетерпимость и неприятие приводят к развитию у ЛГБТ-людей ментальных проблем, например тревожности и депрессии, и, как следствие, способствуют появлению суицидальных мыслей.
«Стресс меньшинств — это фактор, очень сильно увеличивающий риск депрессии и суицида, — соглашается психолог и сексолог Давид Еремян. — Многие мои клиенты привыкли с этим стрессом справляться, но будут и жертвы». А Евгения Новикова отмечает, что стресс коснется не только самих ЛГБТ-людей, но и их близких.
Информационный вакуум повлияет и на саму профессию психологов, и психологию как науку. «Это решение [Верховного суда] рискует обеднить профессиональное поле, — выражает беспокойство Маргарита Спасская. — Реальная опасность самораскрытия, конечно же, влияет на возможности исследовательской деятельности. Я склонна ожидать, что и в исследовательском поле, и в образовании станет меньше возможностей для обсуждения индивидуальных особенностей в том, что касается самоопределения или близких отношений».
Впрочем, здесь многое зависит от самого специалиста. Российские вузы преподают психологическую науку по учебникам с устаревшей базой знаний, утверждает гештальт-терапевт и в прошлом клинический психолог фонда «Сфера» (признан иноагентом и ликвидирован) Анастасия (она попросила не указывать ее фамилию): «В этом плане ничего не изменится — современные данные будут получать студенты и профессионалы, имеющие мотивацию. Следовательно, вопрос получения и передачи знаний можно свести к тому, останутся ли в профессии мотивированные к этичной работе люди». Но актуальную информацию об ЛГБТ-людях теперь будет сложнее получить случайно — для этого потребуются VPN-сервисы, нежелательные образовательные организации, знание английского языка и памятки по безопасной работе онлайн.
Борьба с ВИЧ
Помощь ЛГБТ-людям оказывают и ВИЧ-сервисные организации — и им решение Верховного суда тоже может серьезно затруднить работу.
Хотя на заре эпидемии ВИЧ эта инфекция считалась «болезнью четырех Г — гомосексуалов, гемофиликов, героинщиков и гаитян», сегодня ВИЧ-сервисные организации как в России, так и во всем мире, выделяют в уязвимые группу не только мужчин, практикующих секс с мужчинами, и потребителей инъекционных наркотиков, но и коммерческих секс-работниц, а также иногда людей, отбывающих срок в местах лишения свободы. Согласно данным Роспотребнадзора за 2022 год, 72% людей в России, узнающих, что у них ВИЧ, — это гетеросексуальные люди, никогда не употреблявшие наркотики. Таким образом, мнение, что ВИЧ — это «болезнь геев», оказывается мифом. Но ВИЧ-сервисные организации продолжают выделять гомосексуалов как отдельную группу риска.
«Мы продолжаем это делать, потому что даже сегодня стигма сопровождает жизнь людей с ВИЧ, — рассказывает представитель организации, помогающей людям с ВИЧ, пожелавший остаться анонимным. — Ей в многократном объеме подвержены люди из уязвимых групп. Эта стигма и страх быть раскрытым мешает им вовремя проходить тестирование на ВИЧ, а при положительном результате мешает вовремя начать терапию, которая помогает вести полноценную жизнь и даже рожать здоровых детей».
Кроме того, стигма мешает врачам и консультантам узнавать реалистичные факторы риска, сопутствующие получению ВИЧ: люди просто не рискуют говорить правду о своем образе жизни. Наконец, стигма снижает качество жизни и увеличивает стресс людей из уязвимых групп — поэтому они чаще начинают употреблять алкоголь и наркотики и практиковать рискованное поведение. Все это многократно увеличивает риски получения и передачи ВИЧ.
«С принятием очередного ограничивающего закона ВИЧ-сервисные организации и СМИ утрачивают возможности для профилактической работы. Как можно говорить внятно об уязвимых группах, когда в России действует сразу два закона о запрете пропаганды ЛГБТ+, уже не только среди детей, но и среди взрослых людей? — рассуждает специалист. — Как можно задавать вопросы об образе жизни человека на закрытой анонимной консультации, когда принято решение о признании ЛГБТ+ экстремистами?»
В ближайшие годы, уверен эксперт, статистика покажет, что 100% новых заболевших ВИЧ — гетеросексуальные люди, хотя вряд ли эта цифра будет отображать реальную картину. «Это в конечном итоге мешает жить не только самой уязвимой группе, но и обществу в целом. Ведь когда отсутствуют возможности для открытого разговора и культура тестирования, как может любой из нас думать, что он в безопасности?» — говорит собеседник Forbes Life.
Он признается, что после второго закона о запрете «ЛГБТ-пропаганды» среди совершеннолетних их проекту уже пришлось удалить из соцсетей и с сайта упоминания ЛГБТ, а теперь, возможно, придется еще внимательнее отнестись к публичной информации, которая от них исходит. «Мы уже мало что можем комментировать в открытую, а теперь все станет еще опаснее для нас. К рискам стать иноагентами или нежелательной организацией, попасть под закон о пропаганде теперь добавится риск оказаться «экстремистами», — заключает специалист.
Размытые формулировки и правозащита
Положения принятого Верховным судом постановления секретны — что именно будет поводом для привлечения к ответственности и какие конкретно действия расцениваются как правонарушения, неизвестно. Наказания за экстремизм могут быть разными: от штрафа в 100 000 рублей, если речь идет о призывах к осуществлению экстремистской деятельности, до 12 лет тюремного заключения — если зафиксировано участие в деятельности экстремистской организации с использованием служебного положения.
Как это будет выглядеть на практике, пока непонятно, ведь «Международного движения ЛГБТ» юридически не существует: в нем нет учредителей и участников, должностей, заработных плат, внутренних документов. Учитывая и размытость формулировок в законодательстве о том, что именно считается возбуждением ненависти, теоретически ответственность может наступить за любые действия — от перечисления средств в помогающие ЛГБТ-людям организации и участия в мероприятиях, связанных с ЛГБТ-повесткой, до публичного каминг-аута или демонстрации шестицветной радуги.
Отсутствие деталей в постановлении Верховного суда делает реализацию его решения размытой и непредсказуемой, говорит Саша Белик, менеджерка адвокации фонда «Сфера». «Нет никакой конкретики — про ЛГБТ-активистов ли оно, про всех негетеросексуальных людей или нецисгендерных персон. Возможно, в качестве участия в экстремистской организации можно расценивать и просто упоминание в личной беседе того, что вы представитель ЛГБТ, потому что законодатель никак ничего не ограничивает, а у понятия «Международное движение ЛГБТ» нет никаких рамок. Любой человек просто из-за своей ориентации или гендерной идентичности может подвергнуться преследованию».
По мнению Белик, юристов и адвокатов, готовых работать по делам ЛГБТ, уже стало меньше: «Были случаи, когда некоторые адвокаты после принятия закона об ЛГБТ-пропаганде даже отказывались работать с ЛГБТ-клиентами — есть целые регионы, где нельзя было найти адвоката по таким вопросам». Теперь ситуация может только ухудшиться: немногие адвокаты готовы представлять интересы тех, кого считают экстремистами, так как боятся преследования самих себя — как, например, это случилось с адвокатами Алексея Навального (включен Росфинмониторингом в перечень организаций и физлиц, причастных к терроризму и экстремистской деятельности), которые были задержаны в октябре.
«Если человек чувствует себя небезопасно, стоит убрать всю ЛГБТ-символику, потому что за демонстрацию экстремистских символов можно получить административную статью. Стоит убрать [из публичных аккаунтов] и все старые упоминания с такой символикой, а также небезопасно делать каминг-аут, потому что можно посчитать, что вы таким образом причисляете себя к экстремистской организации», — рекомендует Белик.
Эксперт подчеркивает: в России все равно останутся ЛГБТ-активисты, а люди продолжат делать каминг-ауты. Но даже если большинство предпочтет скрывать себя, МВД все равно придется раскрывать дела по экстремизму — и они начнут искать «Международное ЛГБТ-движение» в России, как искали, например, «Свидетелей Иеговы» (признаны в России экстремистской организацией, ее деятельность запрещена).