Ужины с близкими и помощь другим: как живут люди в странах с высоким уровнем счастья

Ежегодно 20 марта, в Международный день счастья, публикуется доклад World Happiness Report — Всемирный доклад о счастье, который готовится редакционной коллегией экспертов по заказу ООН при содействии американского института общественного мнения Gallup и центра Wellbeing Research Centre при Оксфордском университете. Главная его составляющая — рейтинг стран по уровню счастья.

В 2025 году лидером списка стала Финляндия с 7,736 балла, за ней следуют Дания, Исландия, Швеция. Замыкают пятерку Нидерланды. В двадцатку самых счастливых также вошли две страны из Латинской Америки (Коста-Рика на 6-м месте и Мексика на 10-м месте) и одна с Ближнего Востока (Израиль на 8-м месте).

Только три из 20 первых стран по уровню счастья в 2025 году находятся в Центральной и Восточной Европе: Литва на 16-м месте, Словения на 19-м месте и Чехия на 20-м месте. США заняли 24-е место, опустившись на одну строчку по сравнению с показателями в 2023-м, — это худший результат за историю аналогичных исследований.

Россия поднялась в рейтинге на 66-е место — в прошлом году она была на 72-м. Последнее место из 147 стран занял Афганистан с 1,364 балла — это самый низкий средний балл, когда-либо полученный во всех отчетах World Happiness Report. Разрыв между первым местом, которое занимает Финляндия, и Афганистаном на последнем — более шести баллов оценки качества жизни. В целом, как отмечают исследователи, неравенство уровня счастья внутри стран увеличилось примерно на четверть за последние два десятилетия, в то время как неравенство счастья между государствами остается примерно на той же отметке. 

Финский феномен

Финляндия становится лидером списка уже в восьмой раз — с 2017 года. Казалось бы, ничего удивительно в этом нет: страна имеет общедоступные и высококачественные системы здравоохранения, образования и социальной поддержки. При этом по дополнительным параметрам она не считается лидером ни в одной категории. Так, например, Финляндия занимает вторые места по уровню социальной поддержки и оценке уровня коррупции и 56-е по щедрости. Но, как отмечают исследователи, неравенство благосостояния (разница в самооценке качества жизни между более и менее счастливой половиной населения) в Финляндии низкое и общество испытывает меньшую потребность в частной благотворительности.

После публикации рейтинга счастья в социальных сетях ежегодно начинаются обсуждения того, что в стране фиксируется один из самых высоких в мире показателей самоубийств. Но если сравнить мировую статистику, то пользователи правы только отчасти — в Финляндии ежегодно происходит значительное число самоубийств, однако страна не считается мировым или даже европейским лидером по этому показателю. 

Наоборот, за последние 30 лет показатели суицидов в стране сократились вдвое благодаря ряду национальных инициатив. Так, в 1990 году в Финляндии было зарегистрировано 1512 смертей от самоубийств, по данным Финского института здравоохранения и социального обеспечения (THL), при населении, составлявшем тогда чуть менее 5 млн человек. А в 2022 году — уже 740 самоубийств при населении в 5,6 млн человек. 

В 2021 году, согласно стандартизированному показателю Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), по частоте самоубийств на 100 000 человек смертность от суицида в Финляндии составляла 14,6 случая. Этот показатель меньше, чем, например, в Эстонии (14,9 случая), Сербии (15,1 случая), Латвии (15,2 случая), Франции (16,6 случая) и других странах. В Лесото — стране, в которой, согласно данным ВОЗ, фиксируется самое большое количество самоубийств на 100 000 человек, — этот показатель составляет 28,7 случая. Она находится на 138-м месте в рейтинге счастья. 

А по данным Евростата (статистической службы Европейского союза), в 2021 году самый высокий в ЕС уровень самоубийств — 19,8 смерти на 100 000 жителей — был зарегистрирован в Словении. По общему числу самоубийств Финляндия занимает только 14-е место в Европейском союзе.

«В странах Северной Европы в 1980-х годах были относительно высокие показатели самоубийств, но с тех пор они резко снизились. Сейчас они близки к средним показателям по Европе и аналогичны показателям во Франции, Германии и США», — отмечают сами составители Всемирного доклада о счастье на своем официальном сайте. 

Как считает социолог и преподаватель Института медиа НИУ ВШЭ и Института опережающего развития «Школа Икс» ДГТУ Илья Стахеев, между высоким уровнем счастья и сравнительно высоким уровнем смертей от отчаяния, в том числе самоубийств, в социологической перспективе нет противоречия. Финская модель счастья, по его словам, предлагает человеку высокий уровень связности (coherence), но не всегда — связанности (connectivity).

Сonnectivity описывает степень включенности человека в социальную ткань — наличие устойчивых социальных связей, доверие к другим, плотность горизонтальных взаимодействий. «То есть наличие семьи, хороших друзей, религиозной общины, клуба по интересам, парикмахерской, в которую человек ходит уже 20 лет стричься, и бара, в который человек ходит пропустить стаканчик после работы те же 20 лет, — это то, что делает человека счастливым», — объясняет социолог. 

Сoherence же, как поясняет Илья Стахеев, фиксирует ощущение внутренней целостности жизненного опыта, насколько человек воспринимает свою жизнь как логически связанную, осмысленную, предсказуемую: «То есть, когда у человека есть ощущение, что его последующие жизненные события обусловлены предыдущими — это тоже делает его счастливым».  

«Социальные институты в Финляндии работают безупречно, но это также означает высокую автономию, слабую навязчивость, уважение к дистанции. Если посмотреть на положение Финляндии и вообще скандинавских стран, в графике Рональда Инглхарта, мы видим, насколько там секулярное и индивидуализированное население. В таком обществе, где никто никому не мешает, можно оказаться в изоляции, даже не будучи формально исключенным», — говорит социолог. 

Как отмечает Стахеев, еще французский социолог и психолог Эмиль Дюркгейм в классическом исследовании «Самоубийство», изданном в 1897 году, показал, что одним из важнейших факторов риска суицидов становится недостаточная социальная интеграция и низкая моральная плотность. «Иными словами, даже в социально защищенном обществе человек может страдать от нехватки связей, смыслов, эмоционального участия. В этом смысле показатель счастья и показатель отчаяния — это не антиподы, а отражения разных слоев опыта — социального и экзистенциального», — говорит социолог.

Помимо этого, отметил Илья Стахеев, высокие показатели самоубийств в скандинавских странах — это вопрос фиксации статистики. Так, одна из причин, по которой данные из Финляндии, Дании или Швеции кажутся более тревожными, заключается в том, что система регистрации смертей там отличается прозрачностью, профессионализмом и институциональной честностью. Это общества с высокой правовой культурой, где случаи самоубийств классифицируются строго по критериям ВОЗ, без стремления к статистическому «выравниванию» показателей, отмечает эксперт. 

«Таким образом, высокий уровень зафиксированных самоубийств в Финляндии — это отчасти следствие зрелости и прозрачности ее институциональной инфраструктуры, включая судебно-медицинскую экспертизу, стандарты статистического учета и отсутствие давления на занижение чувствительных показателей», — объясняет социолог. 

Как измеряется счастье 

В исследовании уровня счастья стран учитываются средние показатели самооценки качества жизни их жителями (по шкале от 0 до 10, где 10 — это самая хорошая возможная для них жизнь), полученные в результате опроса Gallup World Poll за трехлетний период (в этот раз с 2022 по 2024 год). Число респондентов меняется из года в год, но в целом в опросе ежегодно принимают участие более 100 000 человек из 140 стран и различных территорий.

Дополнительными параметрами становятся ВВП на душу населения, уровень социальной поддержки (наличие того, на кого можно положиться), продолжительность жизни, свобода самостоятельно принимать важные решения, уровень коррупции по мнению граждан и щедрость. Важно, что показатели стран по этим параметрам не всегда соотносятся с итоговыми местами в рейтинге счастья. 

Он основан на трех основных параметрах: оценке жизни в стране, а также положительных и отрицательных эмоциях-аффектах респондентов. Например, шесть мест в первой десятке по рейтингу положительных эмоций-аффектов, как отмечают исследователи, занимают страны Латинской Америки. В отчете исследователи отмечают, что самооценки качества жизни — наиболее информативная мера для международных сравнений, поскольку эмоции зачастую объясняются событиями дня, о которых спрашивают респондентов, в то время как оценки качества жизни более точно отражают уровень жизни в стране в целом. 

По мнению социолога Ильи Стахеева, чтобы более точно описать феномен счастья в наше время, нужно вновь обратиться к двум ключевым категориям, которые используются именно в социологических исследованиях качества жизни — connectivity (связанность) и coherence (связность). Они активно разрабатываются в рамках программ OECD и Wellbeing Research Centre при Оксфордском университете. 

По его словам, эти два показателя могут сочетаться в странах гармонично, а могут идти очень неравномерно друг другу, как бы компенсируя один другим. Рост неравенства счастья внутри стран, о котором говорится в отчете, как отмечает Илья Стахеев, указывает на разрыв именно по этим двум линиям.

«Даже при формально растущих или стабильных показателях ВВП, образования и медицины, многие группы теряют базовые структуры социального и смыслового встраивания. Люди могут иметь доступ к экономическим благам, но при этом утрачивать поддержку сообществ, испытывать отчуждение, фрагментацию идентичности и чувство экзистенциальной нестабильности — как мы это видим в США, стране очень богатой, где даже отсталые экономически штаты по ВВП на душу населения обгоняют практически любую страну Европы», — объясняет социолог. 

То есть, в одном и том же государстве могут сосуществовать группы людей с высокой удовлетворенностью жизнью (в силу доступа к стабильным и осмысленным формам жизни) и группы в состоянии институциональной и культурной дезориентации, указывает Стахеев. 

Вопрос о кошельке

В 2025 году в отчете были представлены рейтинги благожелательности (на основе данных за 2022–2024 годы) о трех видах благотворительных актов (пожертвованиях, волонтерстве и помощи незнакомцам), а также оценках респондентов того, как другие люди в их стране будут вести себя, столкнувшись с возможностью проявить благожелательность. Последняя оценка основывается на так называемых вопросах о кошельке.

В рамках них участников просят оценить, насколько вероятно, что их потерянный кошелек или другой ценный предмет вернут, если их найдут сосед, незнакомец или полицейский. Каждый из этих трех вопросов охватывает различные аспекты жизни общества. Благожелательность соседей отражает местный социальный контекст, в то время как возврат воображаемого кошелька — более широкую социальную структуру, а именно честность важного государственного института. 

Страны Северной Европы заняли первые места по показателям ожидаемого возврата потерянных кошельков и первые строчки по показателям реальной помощи незнакомцам в случае, если она им необходима. То есть неравенство благожелательности в этих странах низкое, поскольку в них налажена система официальной социальной поддержки. Есть также несколько стран, где рейтинг помощи незнакомцам очень высок, в то время как рейтинг пожертвований на благотворительность очень низок, например Ямайка, Либерия и Сьерра-Леоне.

В целом исследователи отметили, что во всем мире продолжает наблюдаться «скачок доброжелательности», отмеченный еще во время пандемии COVID-19. Так, уровень добрых поступков остается на 10% выше, чем в 2017-2019 годах. Кроме того, в 2024 году люди во всем мире значительно чаще помогали незнакомцам, чем до пандемии, — в среднем по миру на 18%. При этом, согласно результатам отчета, люди слишком пессимистично относятся к доброте своих сообществ.

Как стать счастливым 

Совместные приемы пищи

Исследователи подчеркивают, что социальные связи — один из важнейших индикаторов счастья, а налаживать их помогают совместные приемы пищи. Как отмечают авторы отчета, этот фактор недостаточно изучен, однако при подробном рассмотрении он оказывается исключительно сильным показателем самооценки качества жизни и благополучия — наравне с доходами и безработицей. 

Используя данные по 142 странам и территориям, собранные Институтом Гэллапа в 2022 и 2023 годах, авторы отчета обнаружили, что жители некоторых стран разделяют почти все приемы пищи, а другие чаще едят в одиночку. И первые сообщают о значительно более высоком уровне удовлетворенности жизнью и позитивных эмоциях. Это справедливо для респондентов всех возрастов, полов, стран и культур. Кроме того, страны, где люди чаще едят вместе, имеют более высокий уровень социальной поддержки и позитивного взаимодействия, а также более низкий уровень одиночества.

Мировыми лидерами по совместным приемам пищи среди регионов стали Латинская Америка и Карибский регион, где в среднем жители делят примерно девять приемов пищи с другими людьми в неделю. В конце списка — Южная Азия с четырьмя приемами пищи. А возглавляет его Сенегал, жители которого едят вместе среднем 11,7 раза в неделю.

Единственная страна Европы, представленная в первой десятке, — Исландия, со средним количеством в 10 общих трапез в неделю. В самом низу списка находятся Бангладеш и Эстония, жители которых рассказывают, что делят с другими людьми только 2,7 приема пищи в неделю.

Жизнь вместе 

Еще одним важным фактором, связанным с счастьем людей в разных странах, оказываются размеры домохозяйств и семейные связи, которые налаживаются в них. Так, авторы отчета выяснили, что семьи от четырех человек чаще будут более счастливыми. У людей, которые живут сами по себе, часто фиксируется более низкий уровень счастья, в первую очередь из-за более низкой удовлетворенности взаимоотношениями с другими людьми. При этом, люди в очень больших домохозяйствах могут испытывать и меньше счастья, вероятно, из-за экономических трудностей. 

Важным фактором также становится состав семьи-домохозяйства. Так, в семьях с двумя родителями фиксируется более высокий уровень удовлетворенности жизнью. В то время как взрослые, живущие в одиночку или в качестве одного родителя, как правило, испытывают более низкий уровень счастья. Но наличие дополнительных членов семьи, по-видимому, смягчает негативные факторы одиночного родительства.

По мнению исследователей, ценные уроки можно вынести, изучив латиноамериканские общества, где домохозяйства отличаются большими размерами и крепкими семейными связями. В частности, они рассмотрели данные, предоставленные Национальным институтом статистики и географии Мексики (INEGI) за 2021 год, а также дополнительную информацию из Колумбии, и сопоставили их с ситуацией в европейских странах,  опираясь на данные Европейского социального исследования 2020 года.

Так, они выяснили, что и в Мексике, и в Европе самая высокая средняя удовлетворенность жизнью наблюдается у людей, которые живут в домохозяйствах, состоящих из четырех-пяти людей. При этом, если в Мексике почти половина домохозяйств состоит из четырех человек или более, то в Европе этот показатель составляет около 24%.

Социальные связи

Один из важнейших факторов для здоровья, счастья и процветания. Люди с большим числом социальных связей, как правило, счастливее, менее подвержены стрессу, более удовлетворены жизнью, менее склонны к депрессии, более вовлечены в жизнь сообществ и менее склонны страдать от различных болезней. Они реже совершают преступления, у них  более высокий уровень дохода, живут они дольше.

Отсутствие социальных связей, в свою очередь, связано с более высокими показателями заболеваемости, более короткой продолжительностью жизни и более низким уровнем самооценки оценки благополучия. Авторы доклада отметили, что молодые люди (от 18 до 29 лет) по всему миру начали все чаще сталкиваться с психологическими трудностями, которые в том числе связывают со снижением количества и качества их социальных связей. 

Опираясь на Глобальное исследование процветания (Global Flourishing Study, GFS) и Всемирный опрос Института Гэллапа (Gallup World Poll, GWP), они выяснили, что социальная разобщенность распространена и растет среди молодых людей. В целом, в 2023 году во всем мире 19% из них  заявляли, что у них нет того, на кого они могли бы рассчитывать с точки зрения социальной поддержки, — это на 39% больше, чем в 2006 году. 

По данным исследователей, о самом низком уровне удовлетворенности жизнью среди всех возрастных групп заявляли молодые люди в Северной Америке и Западной Европе. Фактически, согласно Всемирному отчету о счастье, падение США в рейтинге обусловлено именно резким снижением среди американцев моложе 30 лет. 

Также исследователи выяснили, что многие молодые люди недооценивают эмпатию сверстников, что приводит к тому, что они избегают общения с другими людьми и упускают возможность наладить значимые социальные связи. Кроме того, в отчете указывается, что в течение последних четырех десятилетий среди молодых людей растет уровень одиночества. Эта тенденция усугубилась пандемией COVID-19: тогда молодые взрослые сообщали о более сильном чувстве одиночества по сравнению с другими возрастными группами. После пандемии, вопреки ожиданиям исследователей, их уровень одиночества не вернулся к доковидным показателям. 

Просоциальное поведение

Просоциальное поведение — это действия, которые совершаются во благо других, например пожертвования на благотворительность, волонтерство и помощь незнакомцам. Такие акты доброты становятся неформальной сетью безопасности: польза от них выходит за рамки доноров и благополучателей, помогая обществу в целом, указывается в отчете. Исследователи отмечают, что одно из наиболее ощутимых воздействий просоциальное поведение оказывает на снижение в разных странах «смертей от отчаяния» (в результате передозировки наркотиков, заболеваний, связанных с злоупотреблением алкоголя) и самоубийств, которые могли бы быть предотвращены. 

По данным исследователей, увеличение на 10% доли людей, которые занимаются просоциальной активностью связано со снижением примерно на одну смерть от отчаяния в год на 100 000 человек. Например, для Великобритании с населением в 55 млн человек — это примерно 550 предотвратимых смертей ежегодно. Инвестирование в условия для просоциальной активности может создать среду, в которой люди чаще поддерживают, кооперируются и доверяют, и где, соответственно, смертность от отчаяния ниже. 

В среднем, как указывается в отчете, смертность от отчаяния во всем мире снизилась почти на пять смертей на 100 000 человек в 2000-2019 годах в 59 странах со средним и высоким уровнем дохода. Наибольший сдвиг произошел в странах северо-восточной Европы, включая Литву и Латвию. В 2019 году самый высокий уровень смертей от отчаяния фиксировался в Словении с более чем 50 смертями от отчаяния на 100 000 населения. А наименьшее количество смертей от отчаяния было в Гренаде — четыре на 100 000 населения.

Большинство стран Северной Европы (включая Финляндию) имеют показатели смертей от отчаяния выше среднего. Они одновременно возглавляют европейский рейтинг смертей от отчаяния и рейтинг счастья. А вот в странах Средиземноморья и Латинской Америки этот показатель значительно ниже среднего международного уровня.

Соседство в первой десятке стран Северной Европы и Латинской Америки — один из устойчивых парадоксов глобального рейтинга счастья, отмечает Илья Стахеев. По его мнению, он становится понятным, если интерпретировать их как носителей двух различных моделей благополучия. Так, в Скандинавии счастье создается за счет институциональной стабильности, доверия к государству, низкого уровня коррупции и всеобъемлющей социальной политики. Такое счастье — форма высокой связности (coherence), где жизнь понятна, предсказуема, логически организована, наполнена ощущением контроля и защищенности.

Латиноамериканская модель, напротив, опирается на высокую роль связанности (connectivity), указывает Стахеев. В этом случае можно наблюдать высокий уровень социальной интеграции в повседневной жизни, важность семейных и соседских связей, телесную и эмоциональную близость, религиозную и обрядовую поддержку. Несмотря на менее стабильные институты, здесь человек ощущает себя частью живой и плотной социальной ткани.

«Разные общества обеспечивают своим гражданам разные основания для счастья — и именно поэтому рейтинги субъективной удовлетворенности жизнью фиксируют не иерархию, а множество логик благополучия. Эти логики не исключают друг друга, но выявляют напряжение между институциональным и аффективным подходами к счастью», — комментирует Илья Стахеев.

По его словам, сегодня вокруг темы счастья формируется мощный слой нейробиологических и поведенческих спекуляций. Рынок self-help-решений предлагает стандартный набор: медитации, прогулки, благодарственный дневник и цифровой детокс. И хотя эти практики, безусловно, могут быть полезными, они подменяют собой главное: счастье — это не только вопрос внутреннего настроя, но и продукт социальных условий, структур и связей.

«Мы видим, что стабильность и защищенность, наличие доверительных отношений, социальная включенность и жизненная осмысленность — все это формируется не на индивидуальном уровне, а в рамках политик, институтов, культурных норм и форм коллективной жизни», — поясняет Стахеев. Именно поэтому счастье требует не только прогулок в парке (они еще должны быть кем-то построены и благоустроены), но и справедливых систем здравоохранения, честных институтов, работающих сообществ и культур, в которых человек, с одной стороны, может хотя бы как-то делать свой жизненный трек предсказуемым, а с другой — не остается один на один со своим отчаянием.