«Финикийская схема» в Каннах: как Уэс Андерсон рассуждает о смерти и наследии
В то время, как мир все больше погружается в турбулентность, кажется, нет ничего более постоянного, чем Уэс Андерсон в Каннах. В 2021 году режиссер приезжал на Лазурное побережье с фильмом «Французский вестник», а в 2023 году показывал в конкурсе «Город астероидов». Спустя два года американец возвращается на Круазетт.
Действие его новой картины «Финикийская схема», как и всегда у Андерсона, отказывающегося признавать современность, происходит когда-то в XX веке. В центре сюжета — эксцентричный миллионер, предприниматель Жа-Жа Корда (Бенисио Дель Торо). После очередной авиакатастрофы, где Корда снова неожиданно выживает, он берется за дело всей жизни — ту самую Финикийскую схему, сложно организованную транспортную сеть через половину континента.
Для осуществления проекта он должен заключить партнерство с самыми могущественными бизнесменами мира и покрыть финансовый «разрыв». Проект абсолютно безумный, с минимальной вероятностью на успех, зато он увековечит имя Корды в веках. Чтобы подстраховаться, магнат вызывает из монастыря дочь Лисл (Миа Треаплтон), которая должна через месяц принять обет. Однако у Корды другие планы — он делает ее единственной наследницей своей империи. При этом предприниматель за долгую карьеру успел насолить абсолютно всем, и враждующие друг с другом государства впервые объединяются, чтобы избавиться от Корды раз и навсегда.
«Финикийская схема» — один из самых масштабных фильмов Андерсона. Режиссер не стесняется использовать все имеющиеся ресурсы и устраивает гонку через полмира с крушениями самолетов, джунглями, дворцами и прочими детально выстроенными мизансценами. И, конечно, не стоит забывать, что Андерсон — один немногих режиссеров, которые могут задействовать в фильме любых актеров и позволить себе использовать даже самых известных из них всего в паре сцен.
Однако за яркими декорациями и масштабом скрывается все та же самая простая и вечная тема, которая занимает режиссера с начала его карьеры — семейные отношения. Не зря в пресс-материалах сюжет фильма описывается всего одним коротким предложением: «История семьи и семейного бизнеса». Да и несмотря на образ Корды, который, конечно же, «больше, чем жизнь», это типичный отстраненный отец из андерсоновских фильмов, не способный найти общий язык с родными (Билл Мюррей в «Водной жизни», Джин Хэкмен в «Семейке Тененбаум»). Большинство партнеров, с которыми предстоит иметь дело Корде и его дочери-монашке, — члены семьи, самый грозный из которых — родной брат Нубар (Бенедикт Камбербэтч).
Так что вся Финикийская схема Корды — не столько про бизнес, сколько про налаживание отношений внутри семьи. И тот разрыв, который нужно покрыть для осуществления проекта, не финансовый, а гораздо более интимный, чем хотелось бы признать бизнесмену. Во время смертельно опасных приключений циничный отец и идеалистичная дочь становятся ближе друг к другу. Лисл все больше проникается богатством, получив от отца четки с бриллиантами и курительную трубку, выложенную драгоценными камнями. А Корда как будто становится все мягче и человечнее, проживая одну клиническую смерть за одной.
Каждый новый фильм Андерсона становится все грустнее. В «Городе астероидов» герой Джейсона Шварцмана переживал смерть жены, а в «Финикийской схеме» режиссер неожиданно рано (Андерсону 56 лет) задумывается о смерти и наследии, которое он оставит после себя. После каждой новой попытки убийства Корда оказывается на небесах, где ангелы во главе с богом (Билл Мюррей) судят прижизненные деяния героя. В конце режиссер приходит все к тому же выводу, к которому приходил и раньше, — нет лучшего наследия, чем семья.
Неожиданную мрачность режиссера подчеркивает и нехарактерное для него количество насилия на экране. Несмотря на всю андерсоновскую кукольность, оно смотрится устрашающе из-за той циничности, с какой его воспринимают хладнокровные герои. В первой же сцене фильма персонажа разрывает на две части, герои повсюду носят ручные гранаты и рассуждают об особенностях смертельных газов, с помощью которых потравили десятки тысяч солдат во время войны.
В отличие от предыдущих работ в «Финикийской схеме» Андерсон не доводит свой режиссерский стиль с симметрией и тщательно выверенной экспозицией до абсурда. Режиссер дает героям немного воздуха, поэтому действие не выглядит слишком деревянным и мультяшным. Но все же его недостаточно, поэтому даже если актеры и пытаются изобразить человеческие чувства, то получается это лишь отчасти.
И сам Андерсон, и его звездный каст становятся жертвами формализованного стиля режиссера. Кажется, он настолько эволюционировал, что, несмотря на реальную печаль и тяжелые думы, продолжает играть с людьми как с куклами — и что бы ни вышло из этих упражнений, запомним мы его не за это.