«Дягилев» в Большом: какие исторические ошибки допустили создатели нового балета
Частную антрепризу «Нам нужен Дягилев» возглавляет и.о. ректора Дипломатической академии Сергей Шитьков. Как и у Сергея Дягилева, у Сергея Шитькова танцуют звезды, лучшие балетные артисты своего времени: пять премьеров Большого театра, Денис Родькин, Денис Савин, Семен Чудин, Вячеслав Лопатин, Дмитрий Смилевски и прима-балерина, потомок Матильды Кшесинской, Элеонора Севенард. Либретто нового балета «Дягилев» реконструирует конкретный эпизод в истории «Русских сезонов» — постановку Михаилом Фокиным балета «Дафнис и Хлоя», музыку к которому пишет Морис Равель.
Зрители шептались: балет посвящен новатору, но новаторство в постановке отсутствует. Здесь и танец на пуантах, который отвергали и Михаил Фокин, и Вацлав Нижинский больше 100 лет назад, и декорации, переносящие действие за сцену, в закулисье, — избитый театральный прием. Блеклые и невзрачные «бакстовские» костюмы, в то время как художник покорил Париж именно яркими экзотическими сочетаниями цветов. И масса фактических ляпов в инсценировке истории балета «Дафнис и Хлоя» — едва ли не самого провального спектакля в истории «Русских балетов».
Но вместе с тем первое произведение новой антрепризы фонда «Нам нужен Дягилев» — балет «Дягилев», представленный на новой сцене Большого театра, можно считать успешным, уверена историк искусства, исследователь творчества Льва Бакста и Сергея Дягилева, автор книги «Бакст в Париже» Елена Беспалова. Редактор культуры Forbes Яна Жиляева поговорила с историком искусства о том, что нужно знать об истории «Русских балетов» Сергея Дягилева и почему исторические ошибки не означают провал.
— Создатели балета, автор либретто, драматург Екатерина Антонова, хореограф Алессандро Каггеджи и режиссер Сергей Глазков в прологе изображают встречу Дягилева (премьер Денис Родькин) с Цыганкой (первая солистка Анастасия Меськова), которая пророчит ему смерть от воды. Цыганка с копной черных взъерошенных волос и седой прядью надо лбом, как у Дягилева, преследует героя на протяжении всей его дальнейшей жизни, приникает к нему, как отравленная Анастасия в балете «Иван Грозный». Был ли Сергей Дягилев суеверен?
— Пророчество действительно было. И оно сбылось: Сергей Дягилев умер в Венеции, городе на воде. На всех фотографиях, сделанных на пляжах Лазурного берега, в Биаррице, на Лидо в Венеции, Дягилев безупречно одет в костюм. Есть фотографии Лифаря, Мясина, Коко Шанель в пляжных костюмах, белых брюках, где они веселятся у моря. Дягилев на этих снимках всегда отстранен, максимально отдален от купаний и пляжного отдыха. Но возможно, это не столько страх воды, сколько нежелание обнажать перед камерой свое неидеальное, особенно на фоне своих балетных друзей, тело.
— В «Дягилеве» Нижинский (премьер Дмитрий Смилевски) — скрюченный, похожий на сломанную куклу, — расправляет плечи, надев костюм и пальто Сергея Дягилева. Действительно ли своим преображением Нижинский обязан Дягилеву?
— Дягилев был одним из трех демиургов, которые способствовали феноменальному успеху Нижинского, два других — это Фокин и Бакст. Фокин — автор хореографии балетов, в которых раскрылся дар Нижинского. Бакст создал его самые знаменитые образы в балетах Фокина, которые навсегда отпечатались в коллективном сознании. Нижинский — Фавн, Арлекин, Дух цветка. Дягилев позаботился о благоприятных условиях для реализации молодого таланта и раскрутил невиданный маховик рекламы.
Главная фактическая неточность в либретто нового балета — это образ Нижинского как жалкой куклы. В 1912 году первый танцовщик «Русского балета» дебютирует как хореограф, он ставит балет «Послеполуденный отдых фавна». В центре внимания Дягилева — работа хореографа-дебютанта. Реклама сезона концентрировалась на «Фавне», Нижинский — герой дня. Фокин представлял в том же сезоне своего «Дафниса» и чувствовал себя несправедливо обойденным. Он называл свой балет «пасынком антрепризы». Дягилев готов был отказаться от постановки балета Равеля, об этом неопровержимо свидетельствуют документы.
— Как складывались отношения Дягилева с Нижинским?
— Сергей Павлович Нижинского приодел, возвысил, ввел в свой круг. Их союз продолжался с 1907 по 1913 год. В дневниках Нижинский пишет, что в процессе создания «Фавна», балета про нимф, раздразнивших фавна любовной игрой, в нем пробудилась мужественность. Нужно отметить, что в «Дягилеве» финальная сцена «Фавна» решена художественно деликатно. Когда автор «Фавна» Вацлав Нижинский влюбился в Ромолу и женился, Дягилев изгнал его из труппы.
— В балете «Дягилев» все герои связаны только рабочими отношениями. По сути это производственный роман о театральном процессе, как «Заседание парткома» во МХАТе. Одни из самых ярких сцен спектакля — танцы мужского трио: художник Лев Бакст (Денис Савин), композитор Морис Равель (Вячеслав Лопатин), которому Дягилев заказал партитуру балета «Дафнис и Хлоя», и хореограф Михаил Фокин (Семен Чудин).
— Это трио совершенно оправданно. Авторы музыки, хореографии и сценографии работали в тесном контакте. Во время создания либретто балета «Дафнис и Хлоя» Лев Бакст выступал еще и переводчиком между Фокиным, который не знал иностранных языков, и композитором Морисом Равелем.
Лев Бакст, красавец в берете (он был большой пижон и модник, после успеха первых русских балетных сезонов переселился в Париж и был завален заказами и от модных домов, и от театральных компаниий всей Европы) обходительный, обаятельный, налаживал отношения и работал по сути «пиар-мотором» дягилевской антрепризы.
В балете «Дягилев» есть сцена, когда выходящий из-под контроля всесильного импресарио, заносчивый Нижинский решительно отвергает протянутый ему Бакстом костюм. Но это чистый вымысел: у Нижинского с Бакстом были неизменно прекрасные, безоблачные отношения. Нижинский дарил художнику свои фотографии в его костюмах, в дарственных надписях называл себя «поклонником Бакста». Восхищение совершенным телом Нижинского привело Бакста к революции в сценическом костюме. В «Призраке розы» 1911 года и в «Фавне» 1912-го Бакст вывел Нижинского на сцену в обтягивающем трико. Костюмом стало само тело танцовщика. В современных балетах доминирует именно такая концепция костюма, но в начале XX века это было совершенно неслыханно и очень провокационно.
В балетах на античную тему в дягилевской антрепризе — в «Нарциссе» (1911) и «Дафнисе и Хлое» (1912) — главный герой был одет в короткую античную тунику. Художник по костюмам Игорь Чапурин в реконструкции балета «Дафнис» предлагает пастушку с острова Лесбос одежду, состоящую из белого трико с красной этнической псевдославянской вышивкой. Но это уже «Весна священная», художник которой — Николай Рерих. Мужчины, участники массовых сцен в балете «Дягилев», одеты также в трико. А танцовщицы — пляшущие эллинки — вместо хитонов и сандалий носят отрезные по талии платья с пышными юбками, как на танцплощадках в СССР в 1960-е.
— Балет «Дафнис и Хлоя», музыку к которому долго и мучительно писал Морис Равель и ставил Михаил Фокин, в «Дягилеве» показан как танец на пуантах. Но это же фактическая ошибка?
— В балете «Дафнис и Хлоя», как и в других балетах на тему античности, не было танцев на пуантах. Но я бы не стала строго судить за это постановщиков: новаторство и Фокина, и Нижинского — сейчас предмет музейных изысканий, а классические балеты на пуантах по-прежнему живее всех живых. Более того, новаторские постановки, созданные в соавторстве с ведущими европейскими художниками и композиторами, гарантировали «Русским балетам» внимание публики и прессы, что справедливо отражено в «Дягилеве», но деньги антреприза зарабатывала прокатом классических балетов: танцевали и «Лебединое озеро», и «Спящую красавицу» в версиях разной степени сокращения.
В случае «Дягилева» неведение создателей балета сослужило им добрую службу: ничто не ограничивало их творческую фантазию. В балете сделан оммаж творчеству Бакста: наброски к эскизам транслируются на занавес, затем в зале на несколько секунд включается свет, и зрители поднимают глаза наверх, на плафон, который Зураб Церетели расписал по мотивам балетных эскизов Бакста к «Русским сезонам». Там есть «Клеопатра», «Шехеразада», «Нарцисс» и «Фавн», но вот «Дафниса и Хлои» нет. Балет за несколько лет (в 1924 году он был возобновлен у Дягилева) прошел чуть больше десяти раз и успешным не был. Балетный критик Андрей Левинсон вынес беспощадный вердикт: «Модная фальсификация античности использована, исчерпана, выжата до конца». Бессменный летописец труппы режиссер Сергей Григорьев называл этот балет «злополучным».