В Крыму разбился уральский предприниматель Максим Соболев. Незадолго до смерти он дал интервью Forbes

Максим Соболев был известным на Урале предпринимателем. В 2011 году он основал бренд снегоходной и мотоэкипировки Dragonfly. В 2015-м решил заняться производством сыра и открыл частную сыроварню «Соболев Сыр», а снегоходный проект продал земляку Виктору Уткину. В 2018-м «Соболев Сыр» разросся до сыроварни и сети из трех фирменных магазинов в Екатеринбурге.

22 октября 2019-го Максим разбился на мотоцикле в Севастополе. Накануне Forbes в рамках подготовки статьи о Dragonfly в декабрьский номер журнала пообщался с предпринимателем. Поскольку беседа не касалась тем личной жизни и с согласия героя велась под запись, мы решили обнародовать материал в память о Максиме.

Forbes выражает соболезнования близким, друзьям и коллегам Максима.

— Как вам пришла идея запустить проект Dragonfly в 2011 году?

— Все было очень просто. Мы познакомились с моей будущей супругой. Была весна, и мы решили приобрести мотоцикл. Пока он ехал к нам из Владивостока, мы отправились за экипировкой. Мы были немного не в теме. Оказалось, под шлем нужно было надевать специальный подшлемник. Девушка моя по образованию — конструктор-модельер. Мы решили сшить себе подшлемники самостоятельно. Купили какую-то яркую ткань, не черную, смастерили их.

На одной из встреч байкеров нас стали все спрашивать: «Где вы взяли такие яркие подшлемники?» Когда узнавали, что сшили мы их сами, просили сделать такие же и для них. Так началась компания Dragonfly.

— Как развивался проект на протяжении трех лет до кризисного 2014-го?

— Мы изучали спрос, чего хотят клиенты (мотоциклисты и люди, которые занимаются экстремальными видами спорта. — Forbes). Им нужна была термозащита — мы начали шить термобелье. Нашли поставщика ткани, открыли цех, стали делать хорошую функциональную экипировку.

В 2013 году добавили в ассортимент дождевики. Сразу же решили делать не как все — дешевые и непонятные, — а такие, в которых не жарко, с проклеенными швами. Сначала делали все на коленке, а потом купили машинку для проклейки швов.

Это был новый виток развития. Постепенно дождевики перетянули на себя весь наш спрос. Потом в компанию пришел Ринат (Фатыхов, партнер Максима Соболева. — Forbes), и мы начали производство снегоходной экипировки — костюмов из разных тканей с хорошим утеплителем.

— Сколько бизнес приносил на момент 2014 года?

— Я уже плохо помню, но там были небольшие деньги — 200 000-300 000 рублей прибыли в месяц. Оборот тогда был около 10 млн рублей в год.

— Почему в начале 2015 года вы решили продать свое дело?

— Сейчас я владелец известной сыроварни «Соболев Сыр». Это одна из крупнейших частных сыроварен в России. Получилось так, что в 2014 году мы переехали за город, и в 2015 году волею судьбы я познакомился с фермером, который готовил на своей кухне настоящий сыр и продавал его. Так как я готовить люблю и делаю это с 7 лет, мне, конечно, стало интересно.

Я спросил у него, как делать сыр. Он мне примерно объяснил и дал мне фермента немного — на десять литров молока. Я доехал до дома, попробовал, получилось, попробовал еще. Продукт, честно говоря, был какой-то непонятный, но это был сыр, который плавился на бутерброде в микроволновке. Я стал экспериментировать дальше.

— Вы, наверное, почувствовали, что после продовольственного эмбарго возрастет спрос на товар местных сыроделов, и поэтому решили запустить новый бизнес?

— Нет, это я понял не сразу, а только в 2016 году. Начинал я стихийно, параллельно еще занимался Dragonfly. Первыми клиентами сыроварни, кстати, были сотрудники спортивного проекта. Они первые узнали, что Макс что-то дома начал варить. Я помню, как моцареллу возил в цех.

— А как вы познакомились с Виктором Уткиным, которому в 2015 году продали Dragonfly?

— Еще в октябре 2015 года Виктор познакомился с моим сыром и предложил мне свои инвестиции в сыроварню. Я подумал пару дней и отказался. Я еще варил сыр в кастрюле. Уже, правда не в 4-литровой, а в 20-литровой, но все равно еще не мог абсолютно ничего гарантировать инвестору.

У Виктора не было цели именно в сыроварню инвестировать, он хотел уйти из наемной работы в предпринимательство и рассматривал разные проекты. Я посоветовался с Ринатом и предложил ему купить Dragonfly. Договорились о цене и заключили сделку.

— А за сколько вы согласились продать этот проект?

— За 6-7 млн рублей. Сначала 10- или 20-процентную долю я оставил у себя в надежде, что буду принимать активное участие в управлении проектом. Мне хотелось этого, Dragonfly — все-таки мое детище. Но сыр забрал все время. Через год я продал оставшуюся долю Ринату за сумму в районе 1 млн рублей.

— Насколько успешен сейчас ваш сырный проект?

— Спустя четыре года мы наконец два месяца работаем в плюс (смеется). Последний год был операционный ноль. Чтобы обеспечивать наличие сыров, нужно было много инвестировать в строительство цеха, склада, покупку нового оборудования. Сейчас у нас своя большая сыроварня — цех метров на 250. Объем производства у нас 6 тонн в месяц. Специализируемся на выдержанных сырах. В 2018 году проект принес порядка 45 млн рублей выручки.

— Не жалеете, что оставили Dragonfly ради сыроварни?

— Есть небольшие сожаления, потому что проект сейчас выглядит очень интересно. До 2015 года Dragonfly, конечно, не был таким известным. Мы рекламировали его у нас в городе, как могли. Были какие-то движения в сторону Москвы — я ездил туда общаться с потенциальными клиентами. Но о широкой географии продаж тогда речи не было.

У Виктора были хорошие финансовые возможности, управленческие навыки, он «зажигалка». Ему удалось привлечь [к разработке эскизов экипировки] Данила Кузвесова (екатеринбургского дизайнера, который разрабатывал интерьеры автомобилей для итальянской компании Ferrari. — Forbes), сшить соревновательный костюм для Сергея Карякина (российского гонщика, победителя международного ралли «Дакар 2017». — Forbes).

Хороший тандем получился у Виктора и Рината. Я рад за проект. Бываю иногда в шоу-рум, недавно вот приобрел дождевик, который когда-то начинал сам проклеивать. Я нашел себя в сыре, реализуюсь в этом не только как предприниматель, но и как творческая личность.