В течение последних двух недель мир внимательно следит за событиями, происходящими вокруг Международной федерации футбола (ФИФА). В зарубежных СМИ доминирующим сюжетом cтала коррупционная составляющая деятельности чиновников ФИФА. Российские СМИ в основном интересует судьба Чемпионата мира по футболу 2018 года. Несмотря на различие акцентов, анализ в конечном счете сводится к личности президента ФИФА Зеппа Блаттера и его роли в принимаемых ФИФА решениях.
Находящийся у руля мирового футбола уже 17 лет и переизбранный недавно на пятый срок Блаттер многим успел показаться вечным. Однако по продолжительности своего правления Блаттер не является рекордсменом: его предшественник Жоао Авеланж был президентом ФИФА в течение 24 лет, а величайший популяризатор футбола и один из основателей ФИФА Жюль Риме возглавлял эту организацию 33 года.
Секрет успеха руководителей ФИФА во многом связан с существующими внутри нее механизмами принятия решений. Если проводить аналогию с государственным устройством, то Международная футбольная федерация управляется с помощью парламента (Конгресс ФИФА), правительства (Исполнительный комитет ФИФА) и президента. По состоянию на июнь 2015 года ФИФА насчитывает 209 членов, разбитых на шесть региональных конфедераций: УЕФА (Европа), CONMEBOL (Южная Америка), CONCACAF (Северная Америка, Центральная Америка, Карибский регион), CAF (Африка), AFC (Азия), OFC (Океания). Все члены Международной футбольной федерации раз в год (если не происходит экстраординарных событий) собираются для проведения Конгресса. Важно, что все члены ФИФА имеют на Конгрессе один голос. Отсюда, в частности, следует, что футбольные державы с богатыми традициями успешных выступлений на крупных турнирах имеют в ФИФА такой же вес, что и страны, для которых футбол до сих пор является экзотикой. Конгресс уполномочен избирать президента ФИФА.
Почему так важен пост президента ФИФА? Все основные решения Международной футбольной федерации, включая решение о стране-хозяйке мирового первенства, принимает Исполнительный комитет, состоящий из 24 человек — президента, старшего вице-президента, 7 вице-президентов и 15 членов. Именно эти 24 человека определяют стратегию развития мирового футбола, поэтому портфель члена Исполнительного комитета является чрезвычайно важным и ценным. Возглавляет Исполнительный комитет президент ФИФА, голос которого при равенстве голосов является определяющим.
При небольшом количестве членов комитета, интересы которых зачастую противоположны, ценность возможности разбить тай-брейк сама по себе довольно высока.
В политической экономике для моделирования поведения кандидатов на выборах часто используют следующее упрощающее предположение: существует ровно один главный вопрос, который определяет поведение избирателей. В случае с выборами президента ФИФА таким вопросом мог бы стать чемпионат мира. При этом решение о стране-хозяйке чемпионата мира касается только одной страны, поэтому, варьируя свою позицию по этому вопросу, много голосов заработать не получится. Гораздо более сенситивной проблемой почти для всех стран являются квоты конфедераций на участие в финальном этапе чемпионате мира. Дело в том, что каждая из шести конфедераций имеет заранее фиксированное число путевок, а отбор обладателей этих путевок проводится уже внутри конфедерации. Чем большую квоту получает конфедерация, тем проще странам из этой конфедерации отобраться на чемпионат мира. Предположим (это центральное предположение), что в зависимости от позиции по вопросу о квотах национальные федерации принимают решение о поддержке того или иного кандидата на выборах президента ФИФА. Динамика изменения квот с 1998 года по настоящее время приведена в таблице 1.
Теперь давайте проведем мысленный эксперимент. Представим себя на месте президента ФИФА, которому нужно переизбраться на следующий срок. Для избрания нам нужно заручиться поддержкой более половины участников Конгресса ФИФА, то есть 105 стран.
На какие страны сделать ставку?
Лучше всего было бы, если бы мы смогли заручиться поддержкой нескольких крупных конфедераций (число членов каждой конфедерации см. в таблице 2). Для этого нужно пообещать им такие квоты, которые были бы выше их реальных ожиданий, основанных на оценке спортивных достижений. В качестве параметра для оценки реальных футбольных достижений стран можно в первом приближении использовать официальный рейтинг национальных сборных FIFA/Coca-Cola World Ranking. Среди лучших 32 команд мира в рейтинге присутствуют 20 стран из UEFA, 6 стран из CONMEBOL, по 3 страны из CONCACAF и CAF. Если бы квоты на чемпионат мира распределялись в соответствии с этим рейтингом, то европейские страны должны были бы получить существенно больше путевок, а азиатские и африканские — меньше. Но у нас впереди выборы. Азиатские и африканские страны в сумме дают 100 голосов, которые можно почти гарантировать, если предоставить им квоты, существенно превосходящие ожидаемые. Поскольку уровень футбольных достижений этих стран сравнительно невысок, то эти требования можно удовлетворить. А вот с европейскими странами такой трюк уже бы не прошел — невозможно отдать, скажем, 25 путевок на чемпионат мира из 32 европейским странам. Тогда турнир уже не будет называться чемпионатом мира.
Эти путевки придется взять за счет европейских стран.
Но 100 голосов для переизбрания мало, поэтому для надежности нам нужно постараться обеспечить поддержку достаточно представительной CONCACAF. Если мы предложим то распределение квот, которое существует сейчас, то мы сможем рассчитывать на 146 голосов.
История изменений квот конфедераций на финальный этап чемпионата мира за время президентства Блаттера не противоречит этой логике. На выборах президента ФИФА 29 мая 2015 года Зепп Блаттер набрал 133 голоса. То, что произошло дальше, — уже другая история.