События в Мукачево, приковавшие к себе на время внимание всей Украины, а также тех, кто следит за ситуацией в ней издалека, вовсе не представляются чем-то исключительным и сенсационным. Напротив, если рассмотреть развитие украинской политической жизни в сопоставлении с тем, что происходило на постсоветской сцене в предыдущие годы, убеждаешься в действии неизбежных законов исторического развития.
«Правый сектор» сыграл выдающуюся роль в победе Евромайдана над Януковичем.
Ни Яценюк, ни Кличко, ни другие лидеры оппозиции ничего бы не достигли без решительных действий сравнительно немногочисленных, плохо вооруженных, но сплоченных и хорошо мотивированных боевиков ПС. И хотя поначалу от «правосеков» публичные вожди Майдана (и его непубличные организаторы) открещивались как от экстремистов-«титушек», внедренных в ряды протестующих самим режимом, вскоре они осознали великую ценность «Правого сектора».
Этически это было несколько двусмысленно — не признавая публично необходимости силовых акций, вовсю ими пользоваться и оправдывать их участников. Именно по призыву Яроша состоялся знаменитый прорыв 18 февраля 2014 года в правительственный квартал, который привел к многочисленным человеческим жертвам и резкому обострению обстановки, но зато максимально ослабил Януковича, загнав его в тупик. И даже после подписания компромисса между президентом и оппозицией «Правый сектор» выступил против мирных соглашений и в ночь с 21 на 22 февраля, уже не встречая сопротивления, занял правительственные здания, в том числе администрацию президента. Можно прямо сказать, что именно «правосеки» и стали тем инструментом, с помощью которого был свергнут Янукович.
При этом важно понимать, что «Правый сектор» являлся на тот момент во многом пиаровской выдумкой. ПС возник уже после начала Евромайдана как ситуативное объединение нескольких парамилитаристских националистических групп. Он не имел ни фиксированного членства, ни четкой организации. Все строилось на доверии к вождям со стороны рядовых боевиков, которых первые увлекали возможностью проявить себя. Сотни молодых безработных и неприкаянных украинцев встали под его знамена в те революционные дни, надеясь на быстрое социальное продвижение и самореализацию, в том числе с оружием в руках.
После победы революции судьба «Правого сектора» могла бы быть совсем жалкой (на что показывает результат Яроша на президентских выборах — 0,7%, 11-ое место), если бы не война на Донбассе, когда в условиях развала правоохранительных органов и армии, новая власть опять была вынуждена обратиться к добровольцам. «Правосеки» создали т.н. «Добровольческий украинский корпус», в рамках которого и формировали свои части. К слову заметить, самой блестящей пиар-акцией за все время существования ПС стало ранение Дмитро Яроша в районе Донецкого аэропорта, и последующая эпопея с его эвакуацией и излечением. Впрочем, перед этим Ярош успел стать депутатом Рады по одномандатному округу. «Правый сектор» же как партия опять провалился (1,8%, 12-ое место). Причем Яроша «тянул» Коломойский, включив свой административный ресурс. Без помощи олигарха Ярош вряд ли бы избрался.
Вдали от фронта актив «правосеков» составили разного рода полукриминальные элементы и авантюристы (вспомним незабвенного Сашку Билого). И как любая подобная неформальная организация вооруженных людей, действующая в неправовом государстве, да еще и в условиях паралича госструктур, ПС быстро скатился к единственному «настоящему» занятию — рэкету и крышеванию всякого рода теневой экономической активности.
Но вот теперь наступил закат великого и ужасного «Правого сектора». После Мукачево заниматься тем, чем он занимался, ему больше не дадут. В противном случае украинскому государству надлежит самораспуститься, но этого никто не допустит. При этом никакой гражданской войны или хотя бы значимых волнений не будет, ибо у ПС нет ни достаточных военных сил, ни значимой общественной поддержки.
Обратимся к недавней истории СНГ.
Мятежный полковник Сурет Гусейнов сверг в 1993 году президента Азербайджана Абульфаза Эльчибея, открыв дорогу в Баку Гейдару Алиеву. Сам герой войны в Нагорном Карабахе занял пост премьер-министра, думая реально управлять страной. Но хитрый чекист и опытный партократ переиграл боевика как младенца — через год Гусейнов уже скрывался в России, откуда и был выдан в азербайджанскую тюрьму.
В Грузии Тенгиз Китовани и Джаба Иоселиани, изгнав Звиада Гамсахурдиа, думали, что смогут рулить процессами из-за спины приглашенного на номинальную роль Шеварднадзе, но оба оказались в конечном счет в заключении.
Бывший уголовник Сангак Сафаров организовал ополчение во время гражданской войны в Таджикистане в 1992-1993 годах и сыграл видную роль в разгроме исламистов, став чуть ли не неформальным лидером страны. Но уже через погода после победы он был убит в «случайной» перестрелке между своими.
В соседнем с Украиной Приднестровье процесс «нормализации» начался с ликвидации при невыясненных обстоятельствах видного полевого командира Юрия Костенко, державшего в страхе весь регион и арестованного российским спецназом.
Даже если перенестись за рубеж, мы увидим такую же закономерность. Пассионарии-боевики быстро оттесняются или уничтожаются. Так был застрелен легендарный Аркан, сербский герой балканских войн. Классическим же примером быстрой и беспощадной ликвидации угрозы режиму стала «Ночь длинных ножей», когда Гитлер в одночасье вырезал главарей штурмовиков, начиная с Рема.
Государство, кто бы ни стоял в его главе, всегда оказывается в конечном счете сильнее анархической массы боевиков, уже в силу того простого факта, что оно — государство. На «длинной дистанции» преимущества организованной машины управления, армии, силовых структур становятся непреодолимыми.
Важен и информационный фактор. Киеву неудобно перед Западом и за батальон «Азов», которому уже американский Конгресс запретил оказывать помощь, и за другие подразделения националистов. А тут такой удобный повод сломать хребет «правосекам», относительно которых столько сомнений у либералов, учитывая сложную украинскую историю времен ОУН и УПА! Тем более что уже не нужно будет объяснять тому же Западу, почему в Украине существуют неподконтрольные гражданской власти вооруженные формирования. Напротив, Европа и США воспримут победу Порошенко в этом внутриполитическом конфликте с одобрением.
К тому же надо учитывать, что во время революций и гражданских войн в роли полевых командиров оказываются случайные люди — без государственного мышления, напористые и агрессивные, но неспособные к длительной продуктивной деятельности. Сама жизнь откидывает их в сторону. Трудно представить себе батьку Махно руководителем хотя бы на уровне волости. Для этого нужны совсем иные навыки и качества. Опора на пистолет пригодна в длительной перспективе лишь в совсем уж бандитском обществе. Вспомним, что Чечню в 1996-1999 годах во многом погубило именно хаотичное «правление» полевых командиров.
Косовар Хашим Тачи, превратившийся из боевика в респектабельного политика и долголетнего премьера Косово, — исключение из правил. Во многом именно потому, что обладает нетипичными качествами полевого командира. У Яроша же со товарищи ничего подобного не просматривается. Недаром Борислав Береза, бывший пресс-секретарем «правосеков», сразу после избрания в Раду вышел из ПС и стал позиционироваться как самостоятельный политик. Его пример весьма нагляден — неизвестный книжный спекулянт разглядел первым краткосрочный потенциал «Правого сектора», примкнул к движению перед самым завершением Евромайдана, когда большинство политиков и журналистов еще не понимали текущей ситуации и тогдашней силы ПС, получил мощную раскрутку за счет ассоциации с организацией, а теперь дистанцируется как можно дальше от «правосеков». Думается, чутье его не обманывает.
Впрочем, поражение ПС в Закарпатье будет иметь последствия не только для самого движения.
Конфликт из-за контроля над контрабандными потоками, выплеснувшийся наружу, да еще с кровью, и привлекший внимание всей страны, конечно, не оставит незатронутыми позиции Михаила Ланьо, Виктора Балоги и прочих глав влиятельных кланов региона. Вполне можно ожидать передела принадлежащей им собственности и сфер влияния, но только не в пользу «Правого сектора». Это вовсе не означает формального конца ПС. В той же Германии штурмовые отряды просуществовали до 1945 года, но это уже не имело ни малейшего значения.