Начну с конца, то есть с голосования и подсчета голосов. Большое число уважаемых и просто обыкновенных граждан доказывает сейчас факт отсутствия массовых фальсификаций. Соглашусь я и с общественником Михаилом Барщевским — руководителем Общественного штаба по наблюдению за выборами в Москве, объявившим об отсутствии массовых нарушений в день голосования, и с чиновником Валентином Горбуновым — главой Мосгоризбиркома, упомянувшим о том, что ни один наблюдатель не был удален с избирательного участка. Это верно, как верно и то, что вся эта роскошь была задумана и показательно продемонстрирована реальным организатором выборов — московской администрацией.
Несомненно, это лучше, чем то, что с вызывающим пренебрежением к Уголовному кодексу происходило в Москве в 2007-2011 годах.
Необходимость в прямых фальсификациях в день голосования и при подсчете голосов отпадает, когда выбор ограничен и предопределен. Нужны ли были фальсификации в нашем недавнем прошлом, когда у избирателя была возможность «выбрать» одного из одного? Некоторые наши маститые политологи увидели в прошедших выборах конкуренцию, и, действительно, конкуренции было больше, чем в советские времена. Слава богу, в нашей стране с тех пор кое-что изменилось, даже подход к формированию коллегиальных органов, куда теперь можно допустить некоторое количество реальных оппонентов, голосующих не так, как необходимое для принятия решений большинство. И они были допущены, еще до голосования.
Знаете ли вы случаи, когда кандидат, поддерживаемый администрацией, вдруг снимал свою кандидатуру?
На нынешних московских выборах такое произошло аж с четырьмя кандидатами «от администрации» (трое выдвинуты «Единой Россией» и один — вроде как самовыдвиженец). Кроме этого, от борьбы после регистрации отказались три выдвиженца партии «Родина», один — от «Справедливой России» и один — от «Гражданской платформы». И еще семеро самовыдвиженцев, «собравших» практически несобираемое число подписей в поддержку своего выдвижения. При ближайшем рассмотрении оказывается, что все эти «самоснятия» не более чем творчество режиссера, регулирующего нужное для красивой декорации число оппозиционеров в Мосгордуме.
Можно ли говорить о реальной конкуренции при усредненных шести кандидатах в московских избирательных округах?
Эти шестеро собираются из очень простых слагаемых: пять «привилегированных» партий (те, которым не надо собирать подписи) плюс один кандидат-спойлер/киллер/дублер. И избиратель чувствует такую псевдоконкурентность не умом, как наши политологи, а сердцем. И доказывает это ногами (явкой). Плюс выборы в начале сентября, плюс общее отношение к нашей Мосгордуме, минус «натягивание» явки с помощью надомного голосования и массового обзвона в день выборов.
Непомерная гордость организаторов и пропагандистов наших выборов за отсутствие уголовщины в день голосования и при подсчете голосов несколько меркнет, если вспомнить о том, что в бюллетень не смогли попасть серьезные кандидаты-политики, представляющие «радикальную» (с точки зрения власти) оппозицию. Можно, конечно, безапелляционно заявлять о том, что они просто не смогли собрать подписи, а можно вспомнить, что после этапа регистрации кандидатов прошел десяток судебных процессов, где было убедительно показано, что подписи зарегистрированных кандидатов-самовыдвиженцев проверялись совсем с другой степенью тщательности, чем подписи незарегистрированных. А можно просто вспомнить о том, что принятая за месяц до назначения выборов беспрецедентная норма о необходимости собрать для регистрации 3% подписей избирателей практически является нормой запретительной, так же, как и губернаторский «муниципальный» фильтр, так же, как законы о референдумах в нашей стране.
Отказы в регистрации — важнейшая административная технология управления выборами, которая в ярчайшем виде проявлялась в Москве на выборах в Мосгордуму 2009 года, а также на муниципальных выборах 2004 и 2008 годов.
На этих выборах к нам вернулась и вторая основная московская административная технология — «агитация через информирование», не использовавшаяся на выборах Собянина и умеренно использовавшаяся в 2009 и 2012 годах. Назойливое «информирование» московских окружных и районных газет о деятельности будущих кандидатов и депутатов начинается примерно за полгода до дня голосования. Эти газеты не только издаются за счет бюджета, но и распространяются бесплатно и широко. Они обеспечивают еженедельное напоминание массовому избирателю, не выписывающему другую прессу, о том, «что такое хорошо», и кто это «хорошо» обеспечивает. И хотя большая часть тиража попадает в мусорную корзину, семь миллионов экземпляров делают свое дело, существенно влияя на результат выборов. На федеральных выборах таким же «информированием» занимается не пресса, а телевидение.
В подавляющем большинстве округов результат выборов был вполне предсказуем.
Заранее предполагалось, что в Мосгордуму будет допущено некоторое число умеренных оппозиционеров. Место в 20-м округе было прямо-таки зарезервировано за «Родиной»: это был единственный округ, в котором не был выдвинут кандидат, явно или неявно поддержанный «Единой Россией». Эпизоды с отказами от регистрации показывали, что предполагалось пару мест вручить КПРФ (Леонид Зюганов и Николай Губенко), по одному — «Яблоку» (Андрей Бабушкин) и «Справедливой России» (Илья Свиридов). Чтобы не было обидно, вероятно, один мандат предполагался для ЛДПР (Михаил Балакин). Подозреваю, что администрация не противилась бы прохождению в Мосгордуму и одного представителя «Гражданской платформы» (Леонида Ярмольника).
Голосование (в первую очередь надомное, составившее 5,8% от числа проголосовавших) внесло свои коррективы, добавив в копилку КПРФ еще трех депутатов и отняв депутатские места у «Яблока» и эсеров, но в целом оставило убедительное большинство за представителями администрации. Умышленно не говорю «за представителями «Единой России», поскольку в Гордуму прошли те самые десять «самовыдвиженцев», которых принесла туда не партийная, а в первую очередь административная поддержка.
Так что за будущий состав Мосгордумы можно быть спокойным. Она останется столь же самостоятельной, сколь и предыдущая. И в «профессиональном», и в «полупрофессиональном» амплуа.