Мирный план выглядит частью мягкой силы Китая, которую он использует в конкуренции с Соединенными Штатами. У США и Китая принципиально разные подходы к желательному мироустройству. В Вашингтоне видят мир однополярным, со сплоченным в условиях американского лидерства Западом и выстроенными на индивидуальной основе отношениями с другими мировыми игроками. Включая игру на китайско-индийских противоречиях — здесь США готовы подыгрывать Индии, понимая при этом, что индийская политика не будет проамериканской (со времен Джавахарлала Неру Индия придерживается принципа неприсоединения в международных отношениях), но при этом не станет и прокитайской. Более того, Индия сейчас активно закупает российскую нефть с дисконтом, но для США сейчас важнее, что речь идет о дисконте, сокращающем доходы бюджета России.
Для Китая же желаемый мир биполярен, причем для укрепления своего полюса недопустимо слишком большое усиление чужого. В случае большого успеха Запада в украинском вопросе биполярная система может не сформироваться. Тем более что у самого Китая немало проблем — двузначные темпы роста остались давно в прошлом, жесткий и продолжительный локдаун нанес ущерб китайской экономике. Сможет ли страна развиваться дальше так, чтобы догнать и перегнать США, — вопрос непростой. Но можно вспомнить, как во второй половине ХХ века вполне серьезные специалисты считали, что советская экономика через несколько десятилетий обгонит американскую, — об этом, в частности, писал Пол Самуэльсон, автор знаменитого учебника по экономике. А потом были завышенные ожидания относительно японского экономического чуда.
Амбиции Китая
Хотя при Си Цзиньпине возможности китайской армии явно расширились, в то же время она не участвовала в боевых действиях после конфликта с Вьетнамом в 1979 году. В 2022 году Китай был вынужден проигнорировать обидный для него визит Нэнси Пелоси на Тайвань — военных возможностей для эффективного ответа у него сейчас нет. Возможно, они будут через несколько лет, но решится ли Китай на политико-экономический риск (в том числе с учетом высочайшего уровня встроенности в мировую экономику) — большой вопрос.
Пока что Си Цзиньпин, победивший своих оппонентов внутри страны и фактически установивший режим личной власти, хотел бы договориться с США на равных, помня, видимо, о компромиссе, достигнутом Ричардом Никсоном и Мао Цзэдуном в начале 1970-х. Тогда Мао тоже предварительно разгромил даже потенциальную оппозицию в ходе культурной революции — правда, более брутальными методами. Но в то время Никсон и его помощник по национальной безопасности Генри Киссинджер исходили из необходимости закрепить раскол между СССР и Китаем, а амбиции Китая были существенно меньше — принцип биполярного мира отстаивал Советский Союз.
Теперь совсем иная ситуация — Китай хочет существенно большего, чем при Мао. И Байден навстречу не идет. Более того, после истории со сбитым над территорией США китайским аэростатом двусторонние отношения существенно ухудшились — китайские военные отказываются общаться с американскими коллегами. Из всего этого следует, что Китай не заинтересован в усилении Запада и ослаблении России, которая является партнером (но, разумеется, не союзником) Пекина. На это и нацелен предложенный план.
У поля битвы
Нередко в массовой литературе китайский подход к внешней политике иллюстрируется цитатой: «Если кто-то сделал тебе плохо, не кидайся в бой и не спеши мстить, просто сядь на берегу реки и жди, пока труп обидчика проплывет мимо…» Одни приписывают ее Конфуцию, как наиболее известному китайскому мыслителю, другие — Лао Цзы. На самом деле никто из них этого не говорил, этой цитатой можно разве что иллюстрировать европейский стереотип «недвижного» Востока, не имеющий ничего общего с реальным Китаем. А вот куда реже цитируемая — не столь эффектная, но реальная — стратагема Сунь Цзы: «Поблизости от поля битвы ждать идущего издалека врага; отдохнув, ожидать усталого». Такое ожидание — это не пассивное сидение у реки, а процесс, позволяющий накопить силы и вымотать противника с тем, чтобы сразиться с ним в максимально благоприятной обстановке. Причем сразиться в нынешних условиях — это совсем не обязательно воевать: можно и мирными средствами добиться признания своего статуса в мире.
Китайский план содержит абстрактный пункт о территориальной целостности государств, но фактически Китай предлагает фиксацию нынешней расстановки сил — об этом свидетельствуют пункты о прекращении военных действий и возобновлении мирных переговоров, причем никакие предварительные условия не обозначены. Это позволяет России сохранить присоединенные территории, включая сухопутный коридор в Крым из Донбасса. Речь о своего рода «корейском варианте»: когда стороны в 1953 году договорились о перемирии в Корее, никто не знал, сколько оно продлится. Но тогда западная консолидация в условиях не просто биполярного мира, но и жесткого идеологического противостояния оставалась на достаточно высоком уровне.
Большой вопрос, что будет сейчас, когда Китай не демонстрирует желания экспортировать свою идеологию и вмешиваться в европейские дела. А западная коалиция, объединенная сейчас наличием общего врага и военной поддержкой Украины, может быть демобилизована, ее участники могут исходить из индивидуальных стратегий в отношении России. Может встать вопрос и о комфортности американского лидерства для различных западных игроков. При этом у Запада не будет ощущения победы, что может усилить усталость западного мира — и это будет выгодно Китаю.
Поэтому китайский план, по крайней мере, сейчас не будет принят Западом, настаивающим на том, что Россия должна отступить. А этого в плане нет и быть не может, несмотря на упоминание о территориальной целостности. Россия же может очень широко интерпретировать пункт о неделимости безопасности и требовать фиксации, например, нейтрального статуса Украины.
В современном мире жесткой силы мягкая сила продолжает иметь значение. План Китая — это демонстрация именно мягкой силы, рассчитанная на страны Азии, Африки и Латинской Америки, где многие люди считают США слишком опасными и агрессивными. На то, чтобы идеи, связанные с необходимостью скорейшего мирного урегулирования на незападных условиях, распространялись прежде всего за пределами западного мира — там, где идет борьба за умы и сердца — и опосредованно влияли и на позицию Запада. Но борьбу за умы ведет и Запад, недаром Джо Байден выдвинул на пост главы Всемирного банка кандидатуру Аджая Банги, сикха, родившегося в Индии и, помимо прочих должностей, ранее возглавлявшего Американо-индийский деловой совет и являющегося сопредседателем Американо-индийского фонда. Это тоже мягкая сила в жесткой конкуренции.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора