Кадровый баланс: почему российским компаниям не хватает инженеров
Размытые границы
Сегодня на рынке труда смешались понятия «инженер» и «специалист». Инженер — это мастер изменений. Тот, кто создает и совершенствует разнообразные системы, устройства, оборудование, машины. Он занимается анализом, разработкой, расчетами, а кроме того, управляет командами, организует их деятельность в рамках проекта и контролирует соответствие результатов требованиям. Специалист же — мастер процесса. Это человек, обладающий знаниями и опытом текущей деятельности в определенной отрасли, который и реализует работы в рамках проекта.
Однако и в головах работодателей, и в системе образования эти понятия размыты. Сегодня выпускник колледжа сам не может точно сказать, кто он — инженер или нет. В результате мы видим странные запросы на рынке труда. Вот, например, требования к вакансии инженера и электромонтера в большой и довольно прогрессивной компании.
Мы видим, что электромонтеру необходимо наличие высшего образования. Для чего? Почему рабочая профессия требует таких же формальных знаний, как и у инженера-конструктора? При этом в описании вакансий инженеров чаще встречаются обязанности, связанные не с проектированием и разработкой, а с эксплуатацией: проверять состояние, обеспечивать работу, участвовать в пуске. Таким образом, подменяется сама суть инженерной профессии.
В иностранных компаниях эта проблема решается за счет четкого разделения функций эксплуатации, консалтинга и проектирования/наладки. Эксплуатацией (строго по регламенту) занимаются специалисты среднего звена, инженеры подключаются только в случаях, когда требуется внесение изменений в оборудование. Консалтинг разрабатывает технические задания, проверяет ход работ и осуществляет приемку.
Подобное разделение существует и в России. Например, в строительной области есть отдельные функции технического заказчика, которые включают надзор и контроль. Подобный подход можно адаптировать и в других сферах, чтобы освободить инженеров от рутинных эксплуатационных задач и дать им возможность заниматься тем, для чего они действительно нужны, — созданием, развитием и модернизацией.
Причины дефицита
Путаница с понятиями сформировала в России гибридный спрос на инженеров и специалистов, и в этой области сегодня наблюдается сильнейший кадровый дефицит, который усиливается из-за отрыва образования от реальных потребностей экономики. Мы видим, что выпуск инженеров в России с каждым годом снижается: по данным Института статистических исследований и экономики знаний НИУ ВШЭ, на каждые 10 000 занятых в экономике с 2013 по 2022 год выпуск инженеров из вузов сократился с 43 до 33 человек. Так что заливать проблему избыточным человеческим ресурсом, как это делалось в СССР, не получится.
Статистика Минобрнауки свидетельствует о том, что 97% выпускников инженерных направлений ВУЗов устраиваются на работу по специальности. Но я уверен, что это совсем не так. Доля может быть завышена из-за самого метода сбора данных: если выпускников опрашивают сразу после окончания ВУЗа, они могут сначала устроиться по диплому, но вскоре сменить сферу деятельности. Или устроиться в инженерную компанию, но только, например, менеджером по продажам. А в статистике может использоваться слишком широкая трактовка специальностей, позволяющая включать в число инженеров всех, кто хотя бы косвенно связан с технической сферой. Кроме того, дефицит инженеров сейчас связан с тем, что 10-20 лет назад в профессию шли единицы. Я знаю это из личного опыта: из 60 студентов кафедры АСОиУ («Автоматизированные системы управления и обработки информации») радиотехнического факультета Уральского федерального университета, который я закончил в 2001 году, работать близко к профилю специальности пошли 5% — я и еще двое.
И даже эти несколько выпускников сразу почувствовали свою непригодность — пришлось учиться почти с нуля. Разрыв между учебной программой и реальными задачами производств существовал десятилетиями, но раньше экономика это спокойно проглатывала, так как в людях не было недостатка — еще сильны были старые кадры, а эффективность производства в целом была низкой. Но сейчас, после демографического спада 90-х и при огромной скорости изменений, такое расточительство недопустимо: если выпускник не идет в профессию, экономика ощущает эту потерю гораздо острее, чем он сам.
Ситуацию усугубляют социальные стереотипы. Колледжи и ПТУ, в которых есть реальная возможность получить практические навыки и быстро выйти на рынок труда, считаются непрестижным выбором для школьников. В общественном сознании именно ВУЗ — обязательный этап для резюме и успешной карьеры.
Давайте попробуем оценить эффект, который получит российская экономика, если благодаря грамотной профориентации и изменению восприятия рабочих специальностей часть студентов предпочтет колледжи вузам. Это всего лишь размышления и приблизительная оценка на основе открытых данных, но она даст общее представление. По данным ВШЭ, на начало 2024 года в России обучалось более 1,3 млн студентов инженерных специальностей. Если предположить, что хотя бы половина из них выбрала бы колледж (с последующим повышением квалификации при необходимости), то получится примерно 0,65 млн специалистов. Разница в сроках обучения между колледжем и институтом составляет один-два года, возьмем в среднем — полтора. Следовательно, перенаправление половины студентов в колледжи даст экономике дополнительно 0,975 млн человеко-лет. При стоимости человеко-года в 4 млн рублей (таковы оценки ««Росгосстраха») это эквивалентно 3,9 трлн рублей. Даже с учетом всех допущений, например необходимости полугодовой адаптации молодого специалиста, итоговая сумма остается огромной.
Как справлялась IT-сфера
Несколько лет назад с нехваткой специалистов столкнулись российские IT-компании, но здесь проблема оказалась не столь существенной, так как доля IT-специалистов на рынке труда меньше и наличие диплома не влияло на трудоустройство. Задача была решена благодаря активной популяризации профессии, моде на нее, новым возможностям работы на глобальном рынке, высоким зарплатам, различным льготам и грантам. Кстати, сейчас ажиотаж спадает — мы видим, что рынок сталкивается с избытком начинающих IT-специалистов.
В инженерной сфере такой механизм не срабатывает — потребность в кадрах значительно выше, а дальнейший рост зарплат приближается к экономически нецелесообразному уровню.
Что делать бизнесу
Вопреки стереотипам, ПТУ — это вовсе не запасной вариант для тех, у кого не хватило баллов и средств для поступления в ВУЗ. Они выполняют разные, дополняющие друг друга функции. В целевой картине ПТУ и колледжи выпускают специалистов, которые будут сразу включаться в работу и зарабатывать достойные деньги. Инженеров, которых готовят университеты, объективно нужно меньше. Сейчас же часто получается наоборот: институты выпускают слишком много теоретиков, которые не всегда находят применение своим знаниям, а специалистов с практическими навыками не хватает.
Предпринимателям приходится решать, где взять больше молодых специалистов. Как всегда, все начинается с изменения общественного мнения — масштабного пиара среднего специального образования и его роли в экономике на уровне и государства, и бизнеса. Но есть действия, которые мы можем предпринять и сами.
Мы, например, участвуем в разработке программ обучения ВУЗов, чтобы потом получать кадры с нужными навыками работы на конкретном оборудовании в конкретном цеху. Многие компании входят в партнерство с учебными заведениями либо открывают собственные программы. Уже давно это обычная история в сегменте IT: например, в университете ИТМО развивается целый ряд совместных магистратур с Yandex и VK, свои корпоративные институты есть у «Газпрома» и Росатома. Когда у инженерного колледжа появляется имя известной компании, это сразу повышает его статус и привлекательность.
Работающим сотрудникам необходимы возможности для развития знаний и умений. А учащимся — комфортный режим, и в этом нет проблемы. А дальше их нужно удерживать. Например, вводить меры поддержки сотрудников, продолжающих обучение. На уровне государства стоит подумать об отсрочке от службы в армии для студентов ПТУ.
После колледжа параллельно с получением технических навыков молодой специалист может пойти изучать, например, экономику, финансы и гуманитарные науки, сразу понимая, как может использовать это на практике. Такие инженеры-гуманитарии будут востребованы как связующие звенья между заказчиком и коллективами. Им нужно уметь не только читать чертежи, но и вести переговоры, воплощать проекты в жизнь, управлять командами и выстраивать корпоративную культуру, то есть развивать soft skills (мягкие навыки), необходимые для компании.
Сегментация рынка
Приведенные выше примеры с вакансиями показывают, что надо менять подход к набору персонала. Для обслуживания нужны одни личностные характеристики и знания, для создания и реконструкции — совсем другие. Нужно требовать от HR измерения соответствующих soft skills. Мы провели простой эксперимент: спросили «Алису», какие характеристики отличаются у инженера по обслуживанию и инженера по проектированию/реконструкции. Вот что получилось:
Инженер-проектировщик/реконструктор:
- Развитое пространственное мышление
- Математический склад ума
- Внимательность к деталям
- Способность работать с большими объемами технической информации
- Хорошая визуализация (умение представлять конечный результат)
- Склонность к аналитической работе
- Умение работать в 3D-пространстве
- Способность эффективно взаимодействовать с командой специалистов
Инженер по обслуживанию:
- Практическое мышление
- Хорошая память на технические детали
- Умение быстро принимать решения в нестандартных ситуациях
- Стрессоустойчивость
- Физическая выносливость
- Ответственность и внимательность при выполнении рутинных операций
- Способность к быстрому обучению новым технологиям
- Хорошая координация движений
Таким образом, основное различие заключается в том, что проектировщик больше работает с абстрактными концепциями и виртуальными моделями, что требует развитого аналитического и пространственного мышления, тогда как инженер по обслуживанию фокусируется на практической реализации и устранении проблем в существующих системах, что требует практических навыков и быстрой реакции на изменения.
Получается, что на входе мы должны отбирать на обслуживание и сервис одних людей (возможно, без высшего образования), а на проектирование и реконструкцию — других. За пять лет при массовом изменении подхода ситуация должна будет улучшиться. Причем и для производств, и для людей, ведь, выполняя более свойственную для себя работу, они будут получать больше удовольствия.
Пирамида образования
Мне можно возразить, что такой подход со временем снизит общий уровень образования и поставит под угрозу развитие науки. Но, на мой взгляд, поступление в ВУЗ уже с реальным опытом работы делает выбор осознанным, а студентов — более мотивированными. Такие люди с большей вероятностью останутся в профессии и, возможно, в науке, понимая ее ценность и связь с практикой.
Сейчас эта связь часто теряется. Многие выпускники ВУЗов — и об этом говорит мой собственный опыт — просто не видят смысла в глубоких знаниях, не понимают, как применить их в жизни или сделать источником дохода.
Наша компания могла бы удвоить штат, но не хватает подходящих специалистов. Это может означать, что и на рынке дефицит инженеров достигает 100%. Рынок сам со временем сбалансируется, но пока многие вузы напоминают финансовые пирамиды — набирают массу студентов по низким ценам, снижая качество образования.
Платное обучение, например, в московском Политехе стоит 300 000 рублей в год — это сравнимо со сдачей в аренду 16 м2 институтской площади. Которые плюс-минус и так уходят на каждого студента. При этом университеты тратят средства не только на площади, но и на зарплаты преподавателей, развитие программ, техническое оснащение. Такая деятельность явно не эффективна. Фактически высшее образование продается значительно ниже себестоимости. В перспективе это приведет к полной потере ценности диплома, кризису высшего образования и последующему его перерождению и приведению к реальной стоимости. Однако такие медленные изменения могут дорого обойтись государству.
Этот вопрос уже в зоне внимания: недавно Госдума приняла постановление о разработке стратегии развития российского образования и рекомендовала правительству сделать бесплатным обучение по всем рабочим специальностям. Наверное, это хорошо как промежуточный шаг, но бесплатное — считай, плохое или ненужное. Кому нужны специалисты, обучившиеся просто потому, что было бесплатно? Можно ли им доверить работу со станком за сотни миллионов рублей? Наверное, нет, и мы возвращаемся к требованию высшего образования даже для обслуживающих специальностей. В ближайшее время надо вкладываться в разъяснения жизненного цикла рабочей специальности, говорить о ее преимуществах и ограничениях. И потом повышать стоимость входа.
Массовый спрос на высшее образование «на всякий случай» — это следствие устаревших подходов. Бизнесу — и экономике России в целом — нужно меньше инженеров, но гораздо более квалифицированных. Настало время определить, что мы действительно ценим в инженерном образовании: доступность или качество? Потому что нынешний компромисс в конечном итоге ведет к утрате и того и другого.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора