Восемь ведущих стран ОПЕК+ решили увеличить квоты по нефтедобыче четвертый месяц подряд. В апреле 2025 года предельный уровень добычи в Саудовской Аравии, России, ОАЭ, Ираке, Кувейте, Казахстане, Алжире и Омане был повышен на 137 000 баррелей в сутки (б/с), в мае и июне — в общей сложности на 822 000 б/с, а в июле — еще на 411 000 б/с.
Ключевые участники сделки де-факто выходят из режима дополнительных ограничений на добычу на 2,2 млн б/с, установленных в 2023 году ради «осушения» рынка — создания дефицита предложения в условиях постковидного восстановления спроса. Но снижение средних цен Brent — с $85,3 за баррель в июле 2024 года до $67,8 за баррель в апреле 2025-го — показало, что эта задача невыполнима. Поэтому страны альянса приступили к реализации «стратегии выхода», которая бы позволила увеличить предложение, но при этом не уронить рынок, приучив инвесторов к постепенному смягчению квот как к новой норме.
Электромобили экономят нефть
Балансировка рынка становится все более трудной, в том числе из-за революции в сфере электромобилей. Согласно последней оценке Международного энергетического агентства (МЭА), глобальная экономия нефти от использования легковых электрокаров и подключаемых гибридов выросла c 300 000 б/с в 2021 году до 1 млн б/с в 2024-м, а к 2030 году достигнет 3,6 млн б/с, а c учетом общественного, грузового и мототранспорта — и вовсе 5,2 млн б/с. Для сравнения: в 2024 году общемировой спрос на нефть составил 102,9 млн б/с.
Фактическая экономия может оказаться еще более высокой из-за торговых войн. Ограничения на импорт в США и ЕС будут подталкивать китайских производителей электромобилей к экспансии на рынки развивающихся стран, которые пока что отстают по темпам внедрения электротранспорта: если в КНР в 2024 году на долю электрокаров и подключаемых гибридов приходилось 48% продаж легковых авто, то в Индии — лишь 2%. Наряду с дальнейшим вытеснением автомобилей на двигателях внутреннего сгорания на китайском рынке это приведет к торможению роста спроса на нефть.
Лебединая песня угля
Рынок нефти — не единственный пример структурных сдвигов, вызванных энергокризисом начала 2020-х, когда опережающий рост спроса, санкции и торговые ограничения сопровождались резкими скачками цен.
Другой иллюстрацией является рынок угля: широко обсуждавшийся «ренессанс» твердого топлива на поверку оказался лебединой песней. Если в 2022 году общемировой спрос на энергетический уголь увеличился на 4,6%, то в 2023-м прирост составил 2,6%, а в 2024-м — 1,4%.
Сказывается усиление межтопливной конкуренции в Китае, где работает свыше половины глобального парка угольных электростанций. Если в период с 2010 по 2014 год в КНР ежегодно вводилось в строй в среднем 54 ГВт угольных электростанций, то в 2020-2024 годах — 36 ГВт в год. По данным Global Energy Monitor, в соседней Индии темпы ввода угольных ТЭС за тот же период замедлились с 17 до 4 ГВт в год.
К началу 2025 года в Китае на стадии строительства находились угольные ТЭС общей мощностью 204 ГВт, а в Индии — 29 ГВт, однако обе страны переживают бум «чистой» энергетики. По оценке Международного агентства по возобновляемым источникам энергии (IRENA), средние темпы ввода ВИЭ в Китае ускорились с 42 ГВт в год в 2010-2014 годах до 305 ГВт в год в 2020-2024 годах, а в Индии — с 5 ГВт в год до 15 ГВт в год соответственно.
При этом Индия в ближайшие годы будет «подтягиваться» к Китаю: еще в 2021 году премьер Нарендра Моди заявил о необходимости увеличить установленную мощность ВИЭ в стране с тогдашних 147 ГВт до 500 ГВт. Цель выглядит реалистичной, с учетом того, что только за первые четыре месяца 2025 года в Индии было введено в строй 10 ГВт солнечных панелей.
Газ: потолок спроса снижается
Скачок в развитии ВИЭ будет занижать потенциал спроса на газ. Это видно, в частности, по пересмотру прогнозов Международного энергетического агентства. Если в 2021 году базовый сценарий МЭА, исходящий из уже доминирующих трендов, предполагал, что к 2030 году глобальный спрос на природный газ достигнет 4554 млрд куб. м, то в 2024-м эта оценка была понижена до 4430 млрд куб. м. Прогноз на 2050 год был понижен с 5113 млрд до 4377 млрд куб. м.
При этом использование ВИЭ будет становиться все более надежным благодаря распространению систем хранения энергии. По данным Управления энергетической информации США, в 2021 году ввод мощности накопителей в американской электроэнергетике составил 4,2 ГВт, а к 2024 году он достиг 10,5 ГВт и только за первые четыре месяца 2025-го — 5,1 ГВт.
Скорее всего, технологии хранения энергии в ближайшее десятилетие пройдут тот же цикл удешевления, что и генераторы на ВИЭ: по оценке IRENA, среднемировая стоимость ввода наземных ветроустановок снизилась в реальном выражении с 2010 по 2023 год на 49% — до $1160 на кВт мощности, а солнечных панелей — и вовсе более чем на 80%, до $758 на кВт. Схожий процесс, возможно, будет происходить и в атомной энергетике, где приход крупных IT-гигантов, нуждающихся в снабжении дата-центров, обеспечит пристальный контроль за соблюдением бюджетов и сроков ввода мощностей.
«Флешбэки» краха доткомов
Энергокризис начала 2020-х по своим последствиям можно сравнить с крахом доткомов начала 2000-х. Вера инвесторов в интернет-технологии на тот момент оказалась сильнее их реальной способности генерировать прибыль, что привело к обвалу Nasdaq. Однако за последующую четверть века интернет-технологии стали частью образа жизни для миллиардов человек, в том числе благодаря развитию беспроводных сетей и электронной торговли.
Такую же трансформацию уже претерпевают ВИЭ, которые в 2021 году не справились с постковидным скачком энергоспроса. Солнечные панели становятся все более привычным источником энергии для жилищного сектора, а электромобили — уже «не роскошь, а средство передвижения», по крайней мере, в ведущих экономиках мира.
Для России это не только влечет риски с точки зрения экспорта нефти, газа и угля, но и создает возможности для внедрения ВИЭ на чисто коммерческой основе, без использования субсидий и квот. Это то самое «преимущество отсталости», которым Россия в свое время воспользовалась на рынке IT, «проспав» революцию в области персональных компьютеров, но позже преуспев в создании поисковых систем, мессенджеров и социальных сетей.
Осталось только воспользоваться новым шансом.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора