Ушел последний из великих мастеров советской комедии — закончилась эпоха. Георгий Данелия был младше Эльдара Рязанова и Леонида Гайдая, но все равно, время бежит, и в августе 2019 ему исполнилось бы 89 лет. Скорее удивительно то, что он дожил до мафусаиловых лет, выкуривая в день по три пачки сигарет. Жизнь и творчество Данелии интересны не только сами по себе, но и как документ своего времени, свидетельство долгой и сложной эволюции и советского режима, и советского кинематографа.
Будущий кинорежиссер родился в семье, принадлежащей к сталинской элите — отец генерал, главный инженер Метростроя, мать — сотрудница Мосфильма, лауреат Сталинской премии, дядя — любимый режиссер вождя Михаил Чиаурели. Но выходец из этой элитной семьи вовсе не оказался в итоге ортодоксом. Подобно многим советским отпрыскам из подобных семейств, он пошел не по номенклатурному пути, а ушел в искусство, как другие дети номенклатуры уходили в науку, и проявил себя в нем либералом.
Смягчение нравов, начавшееся после смерти Сталина в марте 1953 года, быстро распространилось и на кинематограф. В 1953 году выходили единицы новых фильмов, и все они требовали, как рассказывают, личного утверждения вождя. Теперь, когда фильмов потребовалось значительно больше, нужны были свежие кадры. Данелия попал в эту волну, и в середине 50-х закончил режиссерские курсы (как он сам пишет, попал на них «по блату», и учился у друга семьи — Михаила Калатозова). Первым фильмом, принесшим ему славу, стал «Я шагаю по Москве», снятый на самом закате хрущевской оттепели и считающийся ныне культовым. Лента сделала знаменитым и другого выходца из элитной советской семьи — Никиту Михалкова, сыгравшего у Данелии одну из главных ролей.
Фильм был удачен своим неформальным оптимизмом и стал своего рода некомедийным дополнением к гайдаевским приключениям Шурика, снятым в тоже время. Удачен был и выбор сценариста — легендарного Геннадия Шпаликова, и композитора — Андрея Петрова, сочинивших песню, ставшую едва ли не более известной, чем сам фильм.
Как комедийный режиссер Данелия стартовал с гротескного «Тридцать три», непривычного для советского кинематографа и своим сюрреализмом, и внеидеологическим юмором, который при желании можно было принять и за антисоветский. Неудивительно, что комедии закрыли путь на широкий экран.
Подлинным шедевром Данелии стали «Джентльмены удачи», в которых он выступил не просто как соавтор сценария и художественный руководитель, но и как фактический со-режиссер. Помогая старому товарищу Александру Серому вернутся в профессию после тюремного заключения, Данелия брал на себя немалый риск, и потому подстраховывал друга. «Джентльмены» стали лидером проката 1972 года, его посмотрели более 65 млн зрителей. Считается, что это 12-й по кассовым сборам фильм в истории Советского Союза. Советский кинематограф в целом был ориентирован на получение прибыли. В 1970 году в среднем каждый житель РСФСР посещал киносеансы 22 раза в год. Валовой сбор средств от киносеансов составлял 528,6 млн рублей. Цена кинобилета на селе составляла 10 копеек, а в городе — от 25 до 45 копеек. За 1970 год налог с кино составил 218,6 млн рублей, или 41,4% от валового сбора.
Георгий Данелия своими фильмами исправно вносил вклад в пополнение бюджета, что понимали киноначальники, стараясь не особенно стеснять его. Комедия «Афоня» стала лидером проката 1975 года с 62,5 млн зрителей, а «Мимино» в 1978 году посмотрели 24,4 миллиона человек. Совсем не комедийный «Осенний марафон» 1980 года не стал лидером в прокате, зато получил много зарубежных призов, сыграв важную роль в пропаганде советского кино за рубежом.
В 1986 году Данелия вернулся к сюрреализму «Тридцати трех» (правда, в куда более мрачном исполнении) в фильме «Кин-дза-дза». Этот фильм (вместе с «Покаянием» другого режиссера-грузина Тенгиза Абуладзе) стал одним из первых перестроечных произведений, его совсем не соцреалистический антураж как бы предвещал скорое появление на экране «Ассы» и «Маленькой Веры».
Данелию невозможно не сопоставлять с Рязановым и Гайдаем, которые в 60-70-е поделили между собой сферу советской комедии. Первый застолбил за собой интеллигентную, второй — простонародную комедию. На долю Данелии осталось то, что не попадало ни под первое, ни под второе определение. Иными словами, он был вынужден балансировать на очень узкой грани, на том, что можно назвать лирической комедией, либо сюрреалистической. Возможно, в этом причина его в известном смысле промежуточного положения, того, что он не стал столь узнаваемым комедиографом, как Гайдай или Рязанов. А кинолента «Джентльмены удачи», которая не уступает ни одной из лучших комедий Гайдая или Рязанова, так и не стала фильмом именно Данелии, при всем том, что без него никогда бы не состоялась. Тут режиссер напоминает Валентина Катаева — как автора идеи и соавтора «Двенадцати стульев», так и не ставшего Ильфом и Петровым.
Фильмы Данелии всегда были тщательно проработаны и в плане актерского состава, и сценария, и сюжета, и операторской работы, и музыки. Он сотрудничал с лучшими композиторами страны — Андреем Петровым, Гией Канчели и Моисеем Вайнбергом. Не удивительно, что песни из его фильмов, как ту же «Чито-гврито», слушала вся страна.
Георгий Данелия стал одним из самых успешных режиссеров советского кино. В брежневские годы его подчеркнуто неидеологизированные фильмы отличались своей интеллектуальностью. И «Мимино», и «Осенний марафон» открывали для зрителя большой мир людей, живущих по вечным законам добра и зла. Возможно, в этом ему помогало его грузинское происхождение, поскольку в республике, с которой он оставался связан в течение всей жизни, советская власть выступала в своей наиболее смягченной форме, о чем Данелия не раз писал в своих мемуарах. Чего стоит история о том, как один из членов его съемочной группы в Грузии обиделся на то, что ему не подали в ресторане потроха. Оказалось, что несмотря на то, что в меню цена блюда значилась 37 копеек, грузины платили хозяину, покупавшему их на рынке за шестьдесят копеек, два рубля. «А русский или латыш не знает и платит как написано, 37 копеек. Зачем я буду ему подарки делать?», — недоумевал хозяин ресторана. И когда в следующий раз русский сказал при заказе: «Я знаю, сколько потроха стоят», ему их принесли. Фильмы Данелии были именно такими «потрохами по-грузински». Стоявший на них ярлычок «соцреализма» никого не обманывал, фильмы понимали настолько, насколько этого хотел режиссер.