Владимир Перельман: «Я делаю все, что приближает меня к состоянию личного счастья»

— Ваш ресторанный холдинг называется Perelman People. Смелое решение дать бизнесу собственное имя — это инвестиция в собственный личный бренд или некий риск?

— Многие посчитали это самолюбованием. Но для меня этот ход — лишь инструмент, дающий почувствовать огромную ответственность за то, что и как я делаю.

Люди будут ассоциировать эту фамилию с ценностями, они простые: порядочность, честность. Я проделал большую работу, чтобы команда понимала мои ценности. Есть, кстати, классное старое слово «тороватость». Это способность богатеть и давать возможность людям вокруг тебя тоже становиться богаче. И это тоже часть моей миссии, часть моей задачи.

— Ресторан — это бизнес или творчество? И что вас вдохновило на новый проект?

— Ресторан — это искусство. Для меня это сцена и процесс созидания одновременно. Огромное количество посетителей наблюдают за этим рынком как за настоящим событием. Ресторанных проектов сейчас огромное количество, но приковывают интерес проекты, наполненные смыслом.

Мы впервые построили новый ресторан в Москве совместно с другим ресторатором и выдающимся шеф-поваром Димой Блиновым, он и название придумал — Sage (мудрость.— ред.). Здесь 90% интерьера отрисовано на заказ. Все элементы мебели придуманы. Посуду из Японии мы тоже кастомизировали: вместе с заводом придумывали форму, цвет. Вкус продукта подчиняется тому, в чем он подается. У нас тарелка не просто красивая, она создана под конкретное блюдо.

Мне хотелось, чтобы в этом ресторане было крутым вообще все. Бескомпромиссно, ультимативно. И чтобы весь ансамбль складывался в некую игру. Своя пекарня, своя «кондитерка», свой бар, заготовочная. И все в концепции zero-waste — мы стремимся к безотходному производству. Этот принцип пришел из крутых европейских ресторанов, когда молодые шефы утомились от того, что классическая французская кухня разрешает взять только кусочек отруба, поскольку только он идеален. Но идеально в этом мире все. И мудро не разделять продукты на хорошие и плохие части, как мы не разделяем людей на хороших и плохих. Своей философией мы подчеркиваем, что каждый элемент этого мира прекрасен.

— В вашем личном образе тоже чувствуется некая философия. Как вы ищите и выбираете для себя предметы, одежду, гаджеты, которыми себя окружаете? 

— Последнее время очень много людей спрашивают: «Владимир, кто ваш стилист?» И мне даже немного обидно! Потому что я подбираю все сам. Я обожаю покупать одежду не только себе, я вообще люблю одевать людей. Сейчас я много шью себе на заказ: по моим лекалам и дизайну работают портные. Недавно сделал потрясающий костюм, в котором буду встречать гостей в своих ресторанах. Это такая смесь «а-ля рус» с Японией, Европой, Америкой 1920-х годов. Дико красиво и очень прикольно. Мне нравится этот процесс — чистое, безумное творчество! Еще покупаю одежду у друзей, российских дизайнеров, за рубежом тоже выбираю бренды, которых никто не знает, хотя они забавные и милые. Мне не нравится логомания, чтобы везде были написаны бренды, не нравятся супертрендовые веяния. Мне нравится создавать свой собственный уникальный стиль. Это очень глубокий процесс самовыражения. Мой следующий проект будет про одежду — займусь ее созданием под своим брендом. 

Тогда я покупал себе вещи, которые не мог себе позволить: телефон в кредит, машину, на обслуживание которой меня не было денег. Каждый день хотел менять машины и телефоны. А я при этом очень романтический и винтажный парень. И мне нравится, что есть теперь такая современная вещь, которая одновременно отсылает меня в мою юность.

— Яркий личный бренд отличает вас от остальных. Вы специально над ним работаете или это часть вашего характера?

— Я не могу без этого жить. Если я перестану быть самоироничным, я превращусь в какого-то закостенелого фешениста, который пытается быть трендсеттером. Это моя истинная потребность — показывать себя с любой стороны. Я готов показывать и неловкие моменты из жизни, и юмор, и свои сентиментальные отношения с родителями. Я считаю, что человек должен оставаться суперестественным. И в конечном итоге моя естественность приводит меня к результату.

— Вы очень свободны в самовыражении. Такая уверенность идет из детства?

— Я вырос в полной свободе. Увлекался всем на свете, и родители никогда не «банили» эти процессы. Я прибегал и говорил: «Баскетбол — это моя жизнь!» — и меня отдавали в секцию. Через месяц я прибегал и говорил: «Настольный теннис — это моя жизнь!» Потом: «Музыка — это такая моя жизнь». И я летал по этим увлечениям. Моя семья привила мне безумную открытость. И получилось так, что я всегда был немножко белой вороной и отличался своей естественностью. Наверное, не всем это нравилось. Но в целом мне было все равно. У меня есть уникальная особенность не злиться от того, что меня могут не любить. Чтобы к этому прийти, пришлось серьезно поработать.

— Раскройте секрет, как же обрести эту свободу от постоянного поиска признания?

— Мне помог психолог, практики, йога, разные аскезы. Я прошел свой духовный путь и через церковно-приходскую школу, поездки в Тибет и в Бутан, через ограничения в еде. А еще спорт, включая бокс, тхэквондо… Чего только нет. Я до сих пор в себе копаюсь. Нам всем живется непросто, и все эти испытания нужны, чтобы мы пришли к состоянию баланса внутри. Поэтому если я могу чему-то научиться, стать чуточку лучше, если есть хоть один шанс сделать жизнь в тяжелом мире полегче, я побегу и буду пробовать. И я буду делать все, что меня приблизит к состоянию личного счастья.

* На правах рекламы