Реформы после расстрелов: почему президенту Токаеву рано чувствовать себя победителем
Почему в Казахстане, считавшемся образцовым государством Центральной Азии, произошел настоящий массовый бунт? Не ответив на этот вопрос, нельзя построить и разумный прогноз на будущее.
Мифология жузов
Сейчас в российской медийной среде конкурируют между собой два подхода к объяснению случившегося в Казахстане. Первый из них основан на идее демократизации и вестернизации, трактуемой с точки зрения плюса или минуса в либеральных и консервативных кругах. Либералы воспринимают события сквозь призму идей демократического транзита и права народа на восстание. Консерваторы говорят об инспирированных извне цветных революциях, ведущих к нестабильности и экспансии влияния Запада.
Второй подход сосредоточен на клановой борьбе в Казахстане как на основном факторе событий, порождая при этом новые разновидности теории заговоров. То ли представители «клана Назарбаева», прежде всего в Комитете национальной безопасности (КНБ), организовали протесты, чтобы свергнуть Токаева. То ли, наоборот, все затеял Токаев, чтобы убрать из силовых структур людей Назарбаева. К этому добавляется якобы существующий конфликт жузов (жуз — исторически сложившееся объединение казахов. — Forbes). На самом деле и Нурсултан Назарбаев, и его преемник Касым-Жомарт Токаев принадлежат к одному и тому же Старшему жузу, к которому, по подсчетам известного казахстанского политолога Данияра Ашимбаева, относится половина высокопоставленных чиновников страны. Ну и, наконец, намекают на межэтнический конфликт (и это притом что в городах преобладают русскоязычные, так называемые асфальтовые казахи).
С моей точки зрения, эти распространенные гипотезы представляют собой вариант притчи о слепых и слоне. Один слепой, трогая ногу, говорит, что слон — это столб, другой, взявшись за хобот, приходит к выводу, что слон — это шланг. Не буду тратить время на разбор недостатков предложенных версий, главное, что всем им недостает — это знания матчасти.
Сетевой протест
Каковы же реальные причины и структура январского бунта?
На поверхности очевиден социально-экономический компонент — протесты против повышения цены на газ. В Казахстане есть уже традиция массовых общенациональных выступлений (например, против приватизации земли в пользу китайских собственников в 2016 году) и даже восстаний (в Жанаозене в 2010 году). Другое, не менее заметное явление — временный паралич бюрократии, военных и спецслужб. Очевидной причиной была ситуация двоевластия и транзита, когда представители элиты ориентировались либо на Назарбаева, либо на Токаева и больше думали о карьерных перспективах друг друга, чем о реакции на протесты. Получается классическое марксистское описание революционной ситуации: низы не хотят, а верхи расколоты и не могут жить по-старому.
Однако тот же марксистский анализ предполагает и наличие какого-то субъекта, двигателя революционного процесса. А он в Казахстане оказался очень специфическим. Не было ярких оппозиционных политических лидеров, как на Украине, в Грузии, Армении, Киргизии и даже Белоруссии. Протест оказался яростным и децентрализованным. Ключевую роль в нем, особенно в Алма-Ате, взяли на себя молодежные группы.
Здесь надо отметить, что в Казахстане достаточно много маргинализованной молодежи — выходцев из села. Среди них процветают криминальные группировки. В ряде постсоветских стран старые воровские понятия синтезировались с исламизмом, что привело к образованию в местах заключения «зеленых зон» (по аналогии со старыми «черными», воровскими, и «красными», контролируемыми администрацией). Не миновал этот процесс и Казахстан. К представителям подобных группировок можно прибавить и обычных экстремистов, готовых завербоваться в Сирию и другие горячие «джихадистские» точки.
Эти сетевым образом устроенные группы и вышли на поверхность вместе с общей массой протестующих, породив массовое насилие и погромы. Не исключено, что эти группировки имели «крышу», в том числе и в руководстве силовых структур, о чем может свидетельствовать арест бывшего премьер-министра и председателя КНБ с 2016 года Карима Масимова.
Задачи для Токаева
Прибытие войск ОДКБ, и прежде всего российских войск, очевидно, уже стало важным аргументом в преодолении двоевластия и кризиса в верхах. Главной проблемой Токаева было отсутствие контроля над силовиками — такова китайская модель транзита, заимствованная Назарбаевым у Дэн Сяопина. Получив силовую поддержку Москвы и символическую, в виде заявления председателя Си Цзиньпина, поддержку Пекина, Токаев фактически в нарушение конституционного закона возглавил Совет безопасности (СБ) Казахстана, а также начал чистку силовых структур. Следует отметить, что самого Назарбаева (за исключением смещения его с должности главы СБ) и его родственников процесс пока не коснулся, тут демонстрируется внешнее символическое единство. Однако силовая бюрократия получила четкие команды от новой вертикали власти по жесткому наведению порядка и сравнительно быстро взяла ситуацию под контроль, даже без участия сил ОДКБ в боевых операциях. Более того, пресс-секретарь Токаева заявил, что миротворцы ОДКБ, вероятно, пробудут в Казахстане всего одну неделю. Если это так, то данная операция, быстрая и бескровная со стороны ОДКБ, станет образцом эффективности.
Итак, одна из причин революционной ситуации — раскол в верхах — быстро преодолена. Но что с двумя другими? Здесь, к сожалению, все не так просто. Социально-экономические проблемы населения, обострившиеся в период пандемии, а также коррупция, ставшие главной причиной массового недовольства, никуда не ушли. Растущая энергия казахской молодежи также продолжает искать своего выхода — и, кстати, предыдущие этапы реформ, инициированные Токаевым (например, упрощение регистрации политических партий и создание молодежного кадрового резерва), в том числе были направлены на решение этой проблемы. Нынешний президент уже создал себе реноме реформатора, под которое его личность и ближайшее окружение хорошо подходят. Он просто не сможет теперь все переиграть и стать реакционером-охранителем. Видимо, начнется поиск сложных балансов между реформами, которые смогут удовлетворить запросы населения, и сохранением стабильности.
Наконец, самый сложный вопрос — с криминально-исламистскими группами. Здесь будет серьезная и длительная борьба, так как этот феномен зародился в Казахстане не вчера. У него есть и социальная база, и серьезные внутренние фундаментальные факторы поддержки. Более того, у исламистов есть определенные международные связи, например, в соседнем Кыргызстане, где роль исламистско-криминальных групп еще выше, источники финансирования на Ближнем Востоке и через торговлю героином на северном пути из Афганистана. Поэтому усилиями одного Казахстана сложная ситуация в Большой Центральной Азии, включающей и Афганистан, разрешена быть не может. Действия союзников Казахстана по ОДКБ могут помочь стабилизации обстановки во всем Центрально-Азиатском регионе.
Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции