Как деревенский музей под Ярославлем говорит о прошлом на языке современности

С деревянного резного крыльца спускается Елена Наумова. За ее домом — Волга, на воде — теплоход. «Круиз «Знакомство с Волгой» идет в Углич», — объясняет Елена. В Углич Елена и ее муж Василий Смирнов возят в школу сына Арсения. Выезжают из дома без четверти восемь, доезжают быстро: из их села Учмы до школы 25 км по асфальтированной дороге. «Пробок нет», — объясняет Василий. 12-летний Арсений — единственный ребенок на четыре деревни в округе, а все Охотинское сельское поселение, куда входят 42 населенных пункта, включая Учму, — чуть больше тысячи жителей.
Елена идет по селу. Слева и справа по улице — нарядные резные фасады с узорчатыми наличниками. Причелины с солярными знаками, балкончики, терраски, галерейки у крыльца — все украшено резьбой, тонкой и прихотливой. «Это строили отходники, всё, что видели интересного, перенимали», — объясняет Елена. Под крышей на фасадах — инициалы владельцев и даты постройки. Вот здание бывшей учемской школы — богатая изящная претенциозная изба с остекленной террасой, 1904 год. Школу закрыли, библиотеку закрыли, книги выбросили — бери не хочу. Сейчас здание выкупил новый владелец, переделывает под гостиницу. Соседний дом: «1894, ДЕВ». «Дурандин Евгений Васильевич, — расшифровывает Елена. — Или Евграф?» Она задумывается. «Егор», — поправляет Василий.
Василий родился в Учме, но по матери его семейные корни в Мологе, городе, затопленном в 1947 году при строительстве Рыбинской ГЭС. Колхоз перевезли под Тутаев, а люди выбирались сами как могли. Родители матери Василия Лидии Петровны оказались в Учме, в доме под соломенной крышей: две бабушки, три дочери и взрослые в семиметровой комнате. «Но, когда речь зашла о том, чтобы двинуться дальше, девочки встали горой: «Никуда не поедем», — рассказывает Василий Смирнов. В Учме был рыболовецкий колхоз (на семейных фотографиях — 17-летняя Лидия Петровна стоит у проруби на реке; на заднем плане — лошадь в попоне, лов шел и зимой, и летом), потом сельскохозяйственное предприятие, мастерские, клуб, ферма, табун лошадей, парк техники. «Сегодня Учма превратилась в рекреационную зону, — объясняет Елена Наумова. — Основное население — дачники».
Свой первый музей в Учме Василий Смирнов открыл в 1999 году вместе с Владимиром Гречухиным, писателем и краеведом Верхневолжья. Задача была — консервация памяти исчезающего на глазах села. Первая экспозиция располагалась в амбаре смирновского дома. Туда жители Учмы понесли свои самовары, лошадиную упряжь, котлы для варки пива, изразцы, семейные фотографии — все, что хранило следы бытования села и личной истории.
«Я помню, как это все у нас забирали. По ленинскому принципу: вокзалы, почта, телеграф. У нас сразу забрали контору. Приехали из СОБРа. Поставили ЧОП, вывезли все документы, склады опечатали — рейдерский захват колхоза. Потом была передача на НТВ: будем в Tetra Pak молоко в Охотине выпускать, восстановим фермы. А потом разорили одну ферму, другую, всех коров под нож, технику — в металлолом», — это фрагмент документального видеопроекта «Охотинские. Мужской род». Его показывают в учемском доме 1890-х годов постройки, который Василий Смирнов и Елена Наумова выкупили и сделали частью своего Музея судьбы русской деревни. В 2024 году видеопроект выиграл национальную театральную премию «Золотая маска» в номинации «Эксперимент». Проект осуществлен на грант Фонда Владимира Потанина. В 2021 году Учемский музей победил в номинации «Музей+театр» в конкурсе «Музей 4.0» и получил от фонда 2 млн рублей на реализацию проекта. В 2021 году Музей судьбы русской деревни вошел в шорт-лист премии «Европейский музей года» и был отмечен отдельным упоминанием жюри как вызывающий рефлексию и чувство принадлежности к большому миру.
Мужские голоса
«Охотинские. Мужской род» — это застолье. Зрители сидят в избе за старыми партами, выброшенными из соседнего дома после закрытия школы, едят простую деревенскую еду (экспертов «Золотой маски», например, Елена угощала ухой из судака, которого с утра выловил Василий) и смотрят на экран, где 32 мужика из окрестных деревень от пятидесяти лет и старше («те, кто может и колодец почистить, и дров нарубить, и трактор починить, на ком сегодня держится деревня», по словам Елены Наумовой) под нехитрую закуску рассуждают о своей жизни.
Одно из рабочих названий проекта — «Бежать Нельзя Остаться. Истории деревенских мужчин». «Я не знаю, где мне лучше жить и как лучше жить. Просто такое состояние. Дошел до какой-то точки и не знаю, куда деваться», — говорит человек на экране, меланхолично заправляя луком соленые грибы. Другой выкладывает соленые огурцы из банки: «Жена мне такие вопросы задавала, когда мы только начали гулять: куда я хочу и чего. Я ей ответил: «Я хочу выращивать хлеб. Я хочу жить здесь».
На столах — огурцы, грибы, сушеные яблоки, пельмени, мороженое. В какой-то момент в кадре мелькает стакан и бутылка. Все участники сняты на фоне холста за столами, застеленными крафтовой бумагой. Буквально «Кофе и сигареты» Джима Джармуша. Но охотинский декамерон, в отличие от фильма Джармуша, где герои говорят о жизни в паузе между затяжкой и глотком кофе, жестче: здесь на камеру никто не ест. Еда на столе — только повод, чтобы заговорить о важном.
«В принципе все нормально. Но сама жизнь изменилась. Что от меня не зависит», — звучит с экрана следующая реплика. Елена Наумова отмечает: монологи всех героев были записаны с одного дубля. Куратор «Охотинских» Иоанна Мещанинова считает, что проект выполнил главную задачу: «Мы смогли сохранить голоса, лица и истории людей».
«Нельзя было раздавать земли. Народ сразу другой стал», — говорит мужчина на экране. «Все зарастает, все брошено. Люди покупают полями. Строят дома, и так правильно. Так нельзя, что стоит брошенная. Это гибель земли», — идет следующая реплика.
В финале речь заходит о пожеланиях новым поколениям: «Хочу, чтобы правнуки были ближе к моей родине». «Больше читать литературу. Некрасова, Пришвина, Бианки об охоте», — советует собеседник. «Самое главное — чтоб на женский пол глядели. Не забывали. А то будут слишком культурные», — звучит голос мужчины 93 лет.
«Никакого отношения к театру этот перформанс не имеет, — уверен Григорий Заславский, театральный критик, ректор ГИТИСа, член жюри «Золотой маски». — Но это такой талантливый, вдохновенный, содержательный труд, в нем такая цельность высказывания, где и продуманность деталей, и волонтерский азарт, что все участники жюри единогласно проголосовали за него в номинации «Эксперимент».
Личные отношения
Сегодня у Елены и Василия в Учме и окрестностях выкуплено пять домов, музейная экспозиция раскинулась на участке 70 соток у Волги и разошлась дальше — открыты уже пять выставок. Как отмечает Оксана Фодина, директор программ Фонда Потанина, музей отличается от других краеведческих историй тем, что «все экспозиции построены с акцентом на людях Учмы, которые на протяжении пяти столетий жили в селе и живут сейчас, переплетение их судеб, эмоций, чувств».
По мнению социального антрополога Алевтины Бородулиной, соавтора Елены Наумовой в проектах «Охотинские. Мужской род» и «Своя лодка. Старухи о любви», в учемских музейных проектах глубоко отражено личное отношение их создателей. Для Василия Смирнова это в буквальном смысле слова проект его жизни: когда Василию было 10 лет, он впервые услышал рассказ об историческом наследии Учмы, о святом преподобном Кассиане Учемском от краеведа Владимира Гречухина. В экспедиции в Учму Гречухин рассказывал о греческом князе Константине Мангупском, принявшем постриг под именем Кассиана и основавшем в 1477 году в 22 верстах ниже по течению от Углича и в 8 верстах выше по течению от Мышкина Учемскую Успенскую Кассианову пустынь. Рассказ стал недостающим элементом пазла в смирновской картине мира: рассказы учемских старожилов добавляли красок в историю. Разлившаяся после строительства Рыбинской ГЭС Волга оставила на суше косу, бывший пригорок, усеянный обломками уничтоженных в 1938 году строений монастыря. В 1989 году 23-летний Василий Смирнов установил крест на могиле святого Кассиана, а затем и деревянную часовню на месте церкви.
А для Елены Наумовой, переехавшей из Москвы в Учму в 2006 году, это еще и глубоко личная история: рассказывая о людях Учмы, она говорит о своей свекрови, родственниках и соседях — и вместе с тем это еще и история, увиденная глазами пусть и сопереживающего, но наблюдателя. Например, среди экспозиций, возникших с появлением в Учме Елены, есть «Своя лодка. Старухи о любви», созданная в 2019 году. Елена рассказывает, что на идею проекта ее натолкнуло застолье, которое они с Василием устроили на праздник Успения Богородицы, пригласив жителей окрестных деревень. Во время застолья она спросила деревенских старух: «Что такое любовь? Существует ли она?» — и была ошарашена тем, с какой готовностью они принялись откровенничать. Елена отмечает: своей, знакомой с детства, они бы этого не рассказали. Но местной и не пришло бы в голову спросить.
Все шесть интервью в записи включаются одновременно: в пространстве амбара, разделенного на секции-интерьеры светелки, сельского магазина, колхозной конторы, звучит хор женских голосов. В каждом закутке — своя героиня, она рассказывает свою историю. Тут и семейные фотографии, и памятные предметы.
Вот одна женщина говорит: «Я знала, что он меня любит, что он никуда не денется. Вот покупаешь «Аленку», а он говорит: «Это ты такая, это тебя сфотографировали». На прикроватном столике под вязаной скатертью — упаковка «Аленки» 1960-х годов, рядом — эмалированная миска и две алюминиевые ложки. Пока муж был жив, была семейная традиция — есть из одной миски. По соседству — интерьер магазина. За прилавком красивая женщина с начесом, в наколке. «Был бы у меня любовник, встречался бы с другой, мне бы тоже было обидно. А тут — жена. Я ее понимаю», — идет рассказ о том, как на свидании с любовником их застала жена. Вывод делается философский: «Это все ерунда — любить. Я не обижена на жизнь. Мужиков любила. Вот и любовь была».
Театральный критик Григорий Заславский отмечает: по форме проект близок к свидетельскому театру. «Поражает откровенность, готовность этих женщин за 80 говорить и о любовном, и о сексуальном опыте. Их воспоминания доказывают: страсти и любви не мешают никакие ни социальные, ни идеологические преграды, ни побитые судьбы, ни бока», — говорит Заславский.
Оксана Фодина из Фонда Потанина отмечает: про музей в Учме музейное сообщество знает давно, эксперты фонда советуют посетить Учму, чтобы получить опыт совместного переживания, личные эмоции.
На фоне поисков развития современного музея, которые поддерживает Фонд Потанина, и идей создателей Учемского музея возник проект «Хождение по свету», выигравший в 2024 году грант на 5 млн рублей. «Строим наш учемский Парфенон», — с гордостью говорит Елена Наумова, показывая на деревянный каркас. В идее новой экспозиции — очеловечить историю византийца, князя Константина Мангупского, прибывшего на Русь в свадебном кортеже Софьи Палеолог и основавшего монастырь на Волге. «Мы хотим рассказать о событиях 550-летней давности, прибегая к множественным трактовкам слов «опыт» и «свет», — рассказывает Елена Наумова. — У Константина-Кассиана получилось огромное путешествие по свету по ключевым географическим точкам XV века. Он стал свидетелем крушения Византии, расцвета эпохи Возрождения в Европе, становления государственности на Руси. Он обрел огромный жизненный опыт, как позитивный, так и негативный».
По планам владельцев музея новая экспозиция откроется в начале лета 2026 года. Пока строители — молодые архитекторы, студенты МАРХИ, участники практикума «Древолюция» под руководством куратора, архитектора Николая Белоусова — приезжают в Учму сменами, живут в старинном доме по соседству. Василий Смирнов внимательно наблюдает за работой, иногда дает советы, но в процесс не вмешивается. «Отношения сложились, когда студенты спросили Василия: «А вы не подскажете, как включать электропилу, а то мы забыли», — смеется Елена.
Музей в Учме работает только в теплое время года: с мая по сентябрь. В среднем за сезон его посещает полторы тысячи человек — у Елены и Василия заключен договор с экскурсионными бюро Углича, обслуживающими круизные теплоходы. Входной билет стоит 1000 рублей. «Музей не окупает себя, но деньги приносит», — говорит Елена Наумова. О том, как изменится посещаемость и выручка музея с появлением новой экспозиции, создатели музея пока не задумывались. Как говорили герои Джима Джармуша, «деньги мне нужны, но это для меня не важно».
Каркас учемского Парфенона, который возводят студенты МАРХИ, участники практикума «Древолюция».
Посуда, собранная из разных домов, — реквизит проекта «Охотинские. Мужской род».
Создатели Музея судьбы русской деревни Елена Наумова и Василий Смирнов, жители Учмы, у входа в музей.
Фрагмент видео «Охотинские. Мужской род».
Сегодня у Елены и Василия в Учме и окрестностях выкуплено пять домов, музейная экспозиция раскинулась на участке 70 соток у Волги и разошлась дальше — открыты уже пять выставок.
Экспозиции музея воспроизводят и быт, и нравы Учмы. Подлинные архивные фотографии жителей села Елена Наумова придумала печатать на холсте. Так что при сильном увеличении «зерно» воспринимается как художественный прием.
В каждом закутке — своя героиня, она рассказывает свою историю. Тут и семейные фотографии, и памятные предметы.
Фрагмент экспозиции «Своя лодка. Старухи о любви».
Все фотографии взяты из семейного архива героини, все предметы подлинные.