Жировик на затылке Великого Вождя: как зарождался культ личности Ким Ир Сена
О подлинной биографии основателя династии Кимов, которая до сих пор правит Северной Кореей известно не так много. Как и о происходящем в самой КНДР — это и сейчас одно из самых закрытых государств. Ким Ир Сен пришел к власти в 1945 году, сразу после окончания Второй мировой войны, но легендарным «Великим Вождем», «Солнцем нации» и «блестящим военным стратегом и всепобеждающим стальным полководцем» он стал не сразу. Культ его личности начал устанавливаться в конце 1960-х, тогда же его настоящая биография оказалась скрыта за завесой мифов и легенд о «гении революции».
Кореевед Федор Тертицкий попытался выяснить, кем же на самом деле был главный архитектор одного из самых стабильных диктаторских режимов современности, как он пришел к власти и какими средствами ее удерживал настолько крепко, что сумел без потерь передать наследникам, в чьих руках она до сих пор находится.
В книге Тертицкого «Ким Ир Сен. Вождь по воле случая» — история происхождения Ким Ир Сена, его семьи, его побега в СССР, где он служил в рядах Красной армии в звании капитана и его внезапного взлета к качестве главы зарождающегося северокорейского государства, а также рассказ о том, как он сумел полностью вывести страну, созданную в качестве советского сателлита, из-под контроля СССР. По мнению Тертицкого, приход Ким Ир Сена к власти не был предрешенным, но в результате стечения обстоятельств и случайностей «Северная Корея получила именно Ким Ир Сена — беспощадного человека, насколько блестяще одаренного в искусстве политической интриги и удержания власти, настолько и бездарного в управлении экономикой страны и глухого к нуждам простых людей».
Русское издание книги публикуется после корейского, опубликованного в 2022 году, и английского, вышедшего в начале 2025-го, и в нем автор исправил ошибки, которые были замечены в двух предыдущих версиях.
Книга «Ким Ир Сен. Вождь по воле случая» выходит в июне в издательстве «Альпина нон-фикшн». Forbes публикует отрывок.
Появление «идей чучхе» — северокорейской коммунистической идеологии — и постоянные атаки на Южную Корею привлекли к себе немалое внимание международных наблюдателей. Но стоит все эти происшествия коснулись только нескольких сотен людей. То же, что происходило внутри Северной Кореи в эти годы, напрямую повлияло на жизнь всех северокорейцев без исключения.
В 1967 году Ким Ир Сен начал создавать в стране по-настоящему тоталитарный режим. У нового порядка было свое название: «система единомыслия». Это словосочетание выглядит довольно пугающим, и не зря. Система единомыслия предписывала, что отныне идеи Ким Ир Сена будут управлять каждым аспектом жизни в стране, что любые дискуссии в отношении их и даже простое выражение мнения, не подкрепленного мнением вождя, будет недопустимо. По сути, ее создание было провозглашением нового, полностью тоталитарного строя. Ким Ир Сен упомянул систему единомыслия в марте 1967 года, сказав, что все процессы, которые разворачивались в стране с 1956 года, привели к ее созданию.
Как и многие другие ключевые события северокорейской истории, официальное провозглашение системы единомыслия произошло на партийном мероприятии — XV пленуме ЦК ТПК IV созыва. Пленум проходил с 4 по 8 мая 1967 года в обстановке строгой тайны. Несколько лет о нем в северокорейских справочниках даже не упоминали— за XIV пленумом шел сразу XVI .
Выступления участников XV пленума были записаны на пленку; записи переданы местным парткомам, которые позднее организовали их прослушивание рядовыми членами партии. Они услышали, как вождь обвинил несколько партийных функционеров во «внедрении феодальных, конфуцианских идей», невыполнении планов производства и недостаточной вере в лозунги, выдвинутые Ким Ир Сеном. Сын Ким Ир Сена Ким Чен Ир, который к тому времени уже стал крупным номенклатурщиком, тоже выступил на этом пленуме. Он сказал, что некоторые члены партии отвергли единоначалие вождя, таким образом попытавшись превратить ТПК в неорганизованную толпу. Поэтому, продолжал Ким Чен Ир, партию надлежит усилить системой единомыслия. Теперь в стране будет одна воля, один образ мыслей. Только так партия может добиться построения социализма и затем коммунизма, резюмировал сын вождя.
Позже, 25 мая 1967 года, Ким Ир Сен выступил с секретной речью под названием «О необходимых направлениях в партийной пропагандистской работе». В Северной Корее эту речь обычно называют «указания от 25 мая». Именно она запустила процесс перерождения страны из сталинистской автократии в подлинно тоталитарное государство. Основами нового порядка стали культ, контроль, закрытость, иерархичность, эксплуатация и террор. Эти шесть столпов кимирсенизма, установленные после того дня, когда вождь отдал «указания от 25 мая», стали фундаментом северокорейского общественного и государственного строя.
Первым и главным из шести столпов был культ Ким Ир Сена. Меньше чем через год после «указаний от 25 мая» он превзошел культ Сталина, а через несколько лет — вообще все примеры в истории социалистических стран. Еще в 1965 году ранняя версия культа была апробирована в Ассоциации северокорейских граждан в Японии, печать которой стала славить вождя с беспрецедентной доселе интенсивностью. В 1967 году эта новая версия культа добралась и до самой Северной Кореи.
Прежде всего, имя Ким Ир Сен стало в КНДР священным. В 1974 году всем тезкам вождя было приказано сменить имена. При любом упоминании его имени на письме или в печати слова «Ким Ир Сен» следовало обязательно выделять особым шрифтом — обычно жирным или большим по размеру, чем остальной текст. Например, название главного северокорейского университета теперь записывалось только как «Университет имени Ким Ир Сена», а ни в коем случае не как «Университет имени Ким Ир Сена». Если человеку требовалось вычеркнуть предложение, содержащее имя вождя, то само имя вычеркивать было нельзя. Вместо этого его следовало поместить в рамку с закорючкой рядом, которая показывала, что имя было написано по ошибке.
Пхеньян изменил даже корейскую грамматику под нужды культа — предложения следовало записывать так, чтобы вождь оказывался в них в доминирующей позиции. В результате в прессе стали появляться сообщения наподобие такого: «О Великого Вождя товарища Ким Ир Сена бессмертных классических работах газеты, журналы и СМИ разных стран сообщили».
Наконец, имя Кима повлияло и на преподавание в школах КНДР китайских иероглифов. В Южной Корее обычно первыми иероглифами, которые узнавали школьники, были самые простые — «один» (一), «два» (二) и «три» (三). На Севере же преподавание начиналось с иероглифов «золото» (金), «солнце» (日) и «становиться» (成), что легко объяснимо, ведь вместе эти три символа как раз и составляли имя Ким Ир Сена (金日成).
Следующим аспектом культа была титулатура вождя. Титулов у Ким Ир Сена было множество, и их следовало обязательно использовать при упоминаниях о нем. Самым частоупотребимым из них был «Великий Вождь», или, как писали в 1970-х, — «Великий Вождь революции». Вторым по употребимости был «Уважаемый и любимый вождь». Конечно, в северокорейских текстах можно было встретить и множество других — «Великий Маршал», «несравненно гениальный человек», «Солнце нации». Самым длинным и пафосным из титулов Кима, из всех, когда-либо употребленных в северокорейской печати, был следующий: «великий мыслитель, теоретик и философ, которого нация обрела и высоко чтит впервые в своей полудесятитысячелетней истории, несравненный патриот, легендарный герой, блестящий военный стратег, всепобеждающий стальной полководец, тот, кого, как один человек, глубоко любят и чтят все люди мира, великий среди великих, уважаемый и любимый вождь товарищ Ким Ир Сен».
В большинстве ситуаций имя Ким Ир Сена нельзя было упоминать просто так, без титула. Одним из редких исключений были названия собраний его сочинений — в духе советской традиции они назывались просто «Избранные работы Ким Ир Сена» или «Полное собрание сочинений Ким Ир Сена». В остальных случаях имя вождя практически неразрывно связано с титулатурой, что отражают даже энциклопедии и справочники, издаваемые в КНДР. Например, в Большой корейской энциклопедии биография Ким Ир Сена стояла самой первой статьей, вне алфавитного порядка, а статьи об остальных вещах, связанных с вождем, начинались не на букву «к» — первую в слове «Ким», а на букву «ви» — первую в слове «видэхан» («великий»), ведь каждая статья о Ким Ир Сене должна содержать в названии титул «Великий Вождь».
День рождения Ким Ир Сена, 15 апреля, занял центральное место в календаре КНДР. В этот день людям выдавали особые подарки от государства—от наборов сладостей до дорогих предметов бытовой техники, типа холодильника или телевизора. В армии производство в высшие офицерские звания обычно проводилось как раз перед 15 апреля, чтобы этот день стал и личным праздником для повышенных в звании генералов.
То, что Ким Ир Сен родился в 1912 году, привело к полному исчезновению из северокорейской культуры традиционного китайского календаря с животными. Причина проста — 1912 год был годом Крысы.
В КНДР развернулось потоковое производство портретов Ким Ир Сена. Каждому из них немедленно присваивался статус сакрального объекта. Рисовать их имели право только портретисты со специальным статусом — «художники Номера Один». Эти портреты надлежало вывешивать в каждом доме или квартире на особую стену, на которой запрещалось размещать что-либо еще. Жилыми помещениями дело не ограничивалось — портреты вывешивались в рабочих кабинетах, на заводах, в вагонах открытого в 1970-х годах пхеньянского метро, на улицах — везде, где только можно. Когда школьники получали завтрак, когда пациент выписывался из больницы после завершения курса лечения, когда избиратель опускал бюллетень в урну и во многих других случаях человек должен был поклониться портрету и поблагодарить Маршала-Отца за его доброту и заботу.
Довольно регулярно СМИ КНДР сообщали о «героях», погибших, спасая портреты от наводнения или другой катастрофы, или даже о тех, кто предпочел бросить на гибель собственных детей, чтобы спасти портрет вождя. Даже воры в Северной Корее не рисковали красть эти портреты — преступники прекрасно понимали, что в случае поимки за такое их неминуемо ждет смертная казнь.
Говоря о портретах, стоит заметить, что здесь пропаганда Северной Кореи столкнулась с проблемой, связанной с внешним видом вождя. У Ким Ир Сена образовался большой жировик на затылке. Он был у него еще в 1940-х, но с течением времени продолжал расти. По всей видимости, тут сыграла роль генетика — у внука Ким Ир Сена Ким Чен Ына имелся такой же жировик, но его удалили на ранней стадии. Опухоль не представляла угрозы для здоровья вождя и, судя по всему, не причиняла ему видимого дискомфорта, но выглядела неэстетично. Поэтому на портретах ее, конечно, не было, а фотографировать вождя полагалось слева, чтобы жировик не был заметен, а когда избежать этого было нельзя, то фотографии ретушировали перед публикацией, удаляя с них опухоль.
Любую газету с портретом Ким Ир Сена нельзя было не только использовать для других целей (например, завернуть в нее что-нибудь), но и даже мять или выбрасывать. Единственный законный способ избавиться от такой газеты — это ее сжечь. В принципе, в этом нет чего-то особенно северокорейского — идея о том, что выбрасывать священный объект нельзя, а сжигать можно, присутствует во многих культурах.
Не обошел культ и валюту. На самой крупной банкноте северокорейской воны выпуска 1979 года был изображен «гений революции, солнце нации, легендарный герой, Великий Вождь товарищ Ким Ир Сен»: эта надпись была помещена сразу под портретом того человека, которого она описывала.
Еще одним аспектом культа было сооружение статуй вождя. Первые статуи Ким Ир Сена появились в Северной Корее довольно давно, еще при советской администрации. После установления системы единомыслия в стране появились десятки новых статуй, и это если считать только самые главные. Каждая из статуй становилась объектом поклонения — от местных жителей требовалось регулярно кланяться ей и носить к ней цветы.
Еще с конца 1950-х Ким Ир Сен увлекался «руководством на местах», и теперь к посещению вождем чего бы то ни было стали относиться как к судьбоносному, историческому событию. Все реплики Ким Ир Сена, высказанные им во время визита, включая самые незначительные, записывались на бумагу. На их основе потом вырабатывался план действий по исполнению указаний вождя, который вывешивался на стену и становился основным документом, определявшим работу посещенного Ким Ир Сеном объекта. На парадную дверь прикреплялась табличка с надписью, что такого-то числа такого-то месяца такого-то года Великий Вождь осуществил здесь «руководство на месте». Если августейший визит был уже не первым, табличку обновляли. Если вождь «руководил» несекретным объектом, то о его визите вскоре сообщали центральные и местные газеты на своих первых полосах. Не только само посещение Ким Ир Сеном объекта, но и его годовщины считались особыми памятными датами, в которые проводились идеологические собрания, а их участники готовили отчеты о процессе выполнения указаний вождя. Кроме того, прессе было отдано указание вообще не сообщать о визитах других чиновников на места — освещаться должны были только посещения, совершенные Вождем-Отцом.
Все предметы, к которым прикасался вождь, становились священными. Если Ким Ир Сен садился на стул или скамейку, то впоследствии стул или скамейка помещались под охрану государства и сидеть на них уже никому не дозволялось. Схожая судьба ожидала и ручки, которыми вождь подписывал документы. Для таких предметов были подготовлены специальные бомбоубежища под названием «комнаты почтения», в которые полагалось сносить статуи, портреты, таблички и другие объекты культа в случае войны или чрезвычайной ситуации. В последующие годы Центральная военная комиссия ТПК выпустила официальную инструкцию, в которой прямым текстом говорилось, что в случае войны первым делом нужно не эвакуировать гражданское население, а спасать предметы культа, перенося их в «комнаты почтения».
Сложно найти такую сферу жизни в КНДР эпохи системы единомыслия, в которой не проявлялся бы культ Ким Ир Сена. В любой научной статье обязательно должна быть цитата из работы вождя, даже если статья написана, например, о математике, к которой Ким никакого отношения не имел. Все спортсмены КНДР должны были всегда помнить о том, что их победы достигаются исключительно благодаря мудрому руководству Маршала-Отца, и благодарить его, когда они занимают призовое место. Актерам, которые хотя бы раз в жизни сыграли Ким Ир Сена, было пожизненно запрещено играть любую другую роль. Кроме того, такой актер не мог рассчитывать на то, что его упомянут в титрах — его имя будет оттуда вычеркнуто, потому что разве может простой смертный быть упомянутым рядом с именем вождя? Поэтому имена этих актеров парадоксальным образом остаются неизвестными. По некоторым сведениям, одного из них звали Кан Док, но пока что проверить это не представляется возможным.
Практически все граждане КНДР несколько раз в неделю участвовали в идеологических собраниях, главной темой которых было прославление Великого Вождя. Не принимать участия в них могли только дети, старики и заключенные. В стране было произведено невероятное количество текстов, песен, поэм и книг о вожде. Вообще тема величия Ким Ир Сена стала главной во всех публикациях в КНДР с огромным отрывом от остальных. 20 марта 1972 года Северная Корея учредила орден Ким Ир Сена, который стал высшей наградой в стране — выше, чем даже звание Героя КНДР. Построенная после войны центральная площадь Пхеньяна носила имя Ким Ир Сена еще со времен своего открытия.
Не стоит забывать и об экономическом аспекте культа. Его поддержание — занятие довольно дорогое, особенно для такой бедной страны, как Северная Корея. Производство и уход за статуями, портретами и другими объектами, созданными во славу вождя, стоят денег. Время, которое северокорейцы тратят на идеологические собрания, — это время, вычтенное из рабочего дня или часов отдыха.
В итоге культ не просто отражал растущее эго вождя, но и стал основой и центральной частью всей жизни в КНДР. За десятилетия после 1967 года культ Ким Ир Сена поглотил и подчинил себе северокорейскую экономику, повседневную жизнь, культуру, образование, историческую науку и даже некоторые аспекты военной службы. Если поставить перед собой задачу описать КНДР одним предложением, то самым точным было бы, наверное, «страна культа Ким Ир Сена».
Конечно, культу требовалась идеологическая основа. Для этого северокорейские власти принялись намного активнее, чем раньше, переписывать историю с целью возвысить в ней роль Ким Ир Сена. Новый вариант официальной историографии выглядел так.
Ким Ир Сен происходил не из простой семьи зажиточных интеллигентов, живших в корейской провинции. Все его семейство состояло из легендарных героев, сражавшихся за свой народ на протяжении долгих десятилетий. В этой новой историографии Ким Ыну, прадед Ким Ир Сена по отцовской линии, участвовал в сражении против американского торгового корабля General Sherman, зашедшего в территориальные воды Кореи в 1866 году. Отец Ким Ир Сена Ким Хёнчжик был не просто участником Первомартовского восстания, а его главным руководителем. Мать Ким Ир Сена Кан Бансок тоже была революционеркой: она организовывала женщин Маньчжурии в антияпонское сопротивление.
Сам Ким Ир Сен проявлял необычайные руководящие способности с раннего детства. Свою первую антияпонскую организацию «Союз свержения империализма» он основал, когда ему было четырнадцать. Он возглавлял все антияпонское движение в Маньчжурии. Он только сотрудничал с китайскими коммунистами, а сам никогда не вступал в КПК. Китайские товарищи глубоко уважали его мудрость и просили дать им руководящие указания.
Атака на Почхонбо была не небольшим набегом на пост в корейской глуши — нет, это была грандиозная операция, нанесшая колоссальный удар Японской империи, показавшая Токио, что «Корея не умерла». Кстати, именно празднование очередной годовщины этой атаки стало первым большим мероприятием в эпоху системы единомыслия; атака произошла 4 июня, а указания по вводу в жизнь этой системы Ким Ир Сен отдал 25 мая.
И наконец, на совершенно другой уровень был поднят миф о «Корейской народно-революционной армии». Миф об этой армии, якобы существовавшей и созданной Ким Ир Сеном, был придуман в конце 1940-х годов, а с 1950-х КНРА в официальной историографии КНДР описывалась как сила, помогавшая Красной армии в советско-японской войне. Теперь же в северокорейских книгах и статьях уже Красная армия «помогала» КНРА: победа над Японией описывалась в первую очередь как заслуга этих никогда не существовавших войск.
Весь период советского оккупационного управления в Северной Корее был изъят из официальной историографии. Основал страну и вел ее от победы к победе лично Ким Ир Сен, а вовсе не советские генералы. И во главе прогрессивного человечества стоял тоже Ким, а не Сталин, Брежнев, Мао или какой-то другой китайский или советский руководитель.