— Специальности промышленника и металлурга не входили в заветный список абитуриента конца 1990-х, но в университете вы выбрали именно эту сферу — почему?
— Я из семьи металлургов. Отец металлург, заканчивал то же направление — экономика и управление предприятием. С детства я находился в этих кругах. Школу закончил экстерном в 16 и, когда пришло время выбирать будущую профессию, стал разбираться: что в стране развивается и приносит деньги? Как и сейчас, это были нефть, газ, банки и металлургия. Оглядываюсь назад и не могу себе ответить: я выбирал или это была заранее назначенная мне стезя?
— Вы тоже значительную часть жизни посвятили металлургии, есть еще куда развиваться?
— Лидеру всегда есть куда расти. Меняются цели, контекст, экономика. У меня трудовая книжка с 2002 года, должность генерального директора впервые занял в 2011 году на промышленном предприятии в Тульской области. Получается, я больше 20 лет в отрасли и, казалось бы, уже все про нее знаю, но тут бац — санкции, переориентация рынков, смена бизнес-моделей. Все, что ты знал вчера, сегодня уже не работает.
— Как развивался ваш стиль руководства?
— Стиль определяется экономикой. В начале нулевых это был авторитарный стиль, присущий бурному экономическому росту, да и тому времени в целом, которому я учился у сильных руководителей. Но постепенно перешел к более командному, лидерскому стилю. К концу 2010-х экономика обрела стабильность, бурный рост прекратился. Паттерны «крутого» управления устарели, перестали быть эффективными. Настало время командно-лидерского стиля, стала важна культура организации, качество команды, ее обучение и мотивация.
— Стабильность смягчила ваш стиль управления. Но настали турбулентные времена, руководителям придется снова стать жестче?
— Да, так считаю не только я, но и вся классическая наука менеджмента. Но не просто жестче — формируется другой, новый тип лидерства. Скорость процессов колоссальна, как в период крупнейших кризисов и потрясений ХХ века. Беспрецедентные риски, с которыми мы сталкиваемся, — прежде всего, отток человеческого капитала, потери рынков, изменения правил движения денег и логистики в целом, — и сама скорость изменений требуют новых руководителей. А значительное число руководителей ментально остались в «тепличных» 2010–2020-х годах. Им придется меняться или компании будут вынуждены искать новых лидеров.
— Разве вам не хватает собственного опыта?
— Стремление заглянуть в себя и разобраться, что бы ты мог улучшить, — черты, присущие настоящему лидеру. Многие, усевшись в заветное кресло управленца, считают, что все — цель достигнута.
Быть лидером — не подстраиваться под ситуацию, а выстраивать ее вокруг себя самостоятельно.
Это непрерывный процесс, здесь просто получать опыт недостаточно, поэтому раз в год я обязательно прохожу новое обучение. В ближайших планах была программа лидерства в Harvard Business School, но в текущей ситуации придется изменить выбор в пользу INSEAD или снова IMD, где я уже проходил программы по лидерству.
— Какими качествами должен обладать лидер нового времени?
— Лидер должен быть способен принимать витальные для бизнеса решения в условиях высокой неопределенности. Раньше руководитель планировал и принимал решения исходя из десятка стабильных параметров. Пара из них могла немного колебаться, сейчас же все они подвержены моментальным изменениям.
Более того, в условиях, когда мы вообще не знаем, что правда, а что нет, на первый план выходит интуиция. Это специфическое качество, которое имеет мало общего с логическим и эмоциональным интеллектом, которые стандартно оценивают у руководителей.
Я определяю интуицию как способность реагировать на ситуацию не снаружи внутрь, а изнутри вовне. То есть работать на опережение, предвидеть возможные изменения и предугадывать вызовы, получая ограниченную информацию извне, качество которой зачастую вызывает вопросы. Интуитивное руководство требует недюжинной уверенности в себе и своих решениях.
Некоторый уровень жесткости в процессе принятия быстрых решений также сейчас нужен лидеру. Даже демократичному. Многочисленные совещания для принятия решений сейчас могут быть лишними. Люди по природе своей не любят перемен, и работа на опережение будет встречать сопротивление и инерцию. Увы, поиск «лучших решений» зачастую отнимает время: в отсутствие привычных курсов, улавливая лишь какие-то инсайты, проводить в жизнь решения нужно быстро. А это требует оперативных, порой жестких и непопулярных мер.
— Потребуются изменения в команде?
— Обязательно. Одна из основных проблем сегодня — отток человеческого капитала. Это происходит на всех уровнях экономики. Банально не хватает рабочих рук, людей, которые могли бы ремонтировать мощности, инфраструктуру и строить новые по всей России. Руководители высокого уровня тоже уезжают, значит, на оставшихся ложится увеличенная нагрузка. В таких условиях повышенные требования предъявляются и к команде, и опять-таки к лидеру. Он должен с текущей командой, с тем ресурсом, что есть в наличии, уметь делать максимум. Иначе говоря, мастерски играть даже не лучшими картами.
— Такие лидеры уже появились?
— Посмотрите, какие фигуры сейчас выходят на первый план. Это совсем не мягкие лидеры, они умеют принимать непопулярные решения, эффективные для экономики и частного капитала.
— Вы говорили про коренные изменения — они происходят только у нас или это глобальный процесс?
— Безусловно, глобальный. Достаточно посмотреть новости об инфляционных процессах в Европе, об изменениях в Китае и США. Глобальные перемены выведут нас в совершенно новый мир. Каким он будет, никто пока не знает.
— Сколько времени потребуется промышленности для стабилизации?
— Как ни парадоксально, промышленность сейчас довольно стабильна. Нам удалось оперативно переориентироваться на другие рынки сбыта. Удалось выйти на азиатские и ближневосточные рынки, так что ситуация с рынками сбыта, доступностью капитала и технологий уже не драматична. Эти процессы далеки от завершения, но металлурги загружены, как и все базовые отрасли промышленности.
Острые геополитические ситуации возникают раз в 100 лет, принципиально нового тут ничего нет. Разве что конкретно на нашем с вами веку выпало подобное, но мы не загадываем, когда родиться. Так что выстраиваем связи заново — с новыми рынками и экономиками.
— Речь не только о выживании, но и о развитии?
— Да, уже гораздо меньше о выживании и больше о развитии. Страна вошла в текущий кризис с солидным накопленным капиталом. Только капитал домохозяйств, по разным оценкам, составляет больше 40 трлн рублей. Также весь мир теперь очень чутко относится к российскому крупному частному капиталу. И волей-неволей он возвращается обратно в страну. Прекрасный процесс, на мой взгляд, способствующий развитию экономики страны.
Эти капиталы крайне необходимы для роста экономики в текущих условиях. Для этого нужно развивать институты привлечения такого вида капитала в экономику. Развивать внутреннее потребление, переработку и производство. Это не только базовые отрасли промышленности, но и товары народного потребления и т. д. — все, что мы раньше получали из развитых экономик, отдавая туда свои ресурсы.
Также активизирован процесс развития внутренней инфраструктуры, в том числе ориентированной на доставку товаров и ресурсов по новым направлениям внешней торговли. Что также дает мощный толчок развитию промышленности.
Развитие экономики в новых условиях требует существенных инвестиций, и эти деньги есть. Поэтому наше развитие не остановится — в этом я уверен.