Бежим отсюда: как любители марафонов преодолевают препятствия и открывают Россию
Праздник, куда нас не зовут
В последние два года в мире профессиональных марафонцев происходит масса интересного. В октябре 2023 года был обновлен мировой рекорд у мужчин: кениец Келвин Киптум пробежал Чикагский марафон за 2:00:35. Все ждали, что именно он станет первым в истории бегуном, который преодолеет рубеж в 2 часа, но всего через четыре месяца после своего рекорда Киптум он погиб в ДТП. Ровно через год его соотечественница Рут Чепнгетич там же, в Чикаго, установила новый рекорд у женщин: 2:09:56.
В апреле этого года был побит мировой рекорд по количеству финишировавших в рамках World Marathon Majors (семи главных марафонов мира): в Лондоне финишную черту пересекли 56 640 бегунов. Уже в 2026-м их наверняка будет больше, поскольку на забег в столице Англии в следующем году зарегистрировались рекордные 1 133 813 человек — почти вдвое больше, чем было в 2024-м.
В последние пять лет можно наблюдать рост популярности марафонов — феномен, которому способствовал беговой бум в эпоху коронавируса. Согласно исследованию RunRepeat 28,76% из действующих участников забегов начали заниматься бегом именно во время пандемии.
Люди, которые прежде закатывали глаза, упоминая в разговоре знакомых бегунов и ради вечеринок откладывали тренировки «на потом», теперь мчатся по тротуарам и дорожкам в парках и тратят деньги на дорогие кроссовки для бега. Отпуск в пятизвездочных отелях сменился поездками на выходные в города, где проходят крупные забеги. Показательно, что многие даже стали добавлять собственные результаты марафонов в резюме — верный признак того, что участие в них стало мейнстримом.
«В детстве я занимался хоккеем, но к 17 годам у меня было несколько вывихов обоих плеч и три хирургические операции. Нужно было делать выбор между спортом и учебой, и я выбрал второе. Затем я просто ходил в тренажерный зал, иногда плавал и играл в футбол с друзьями, а бегом увлекся во время пандемии коронавируса. Сначала бегал по 5-10 км, а затем и полумарафоны и марафоны», — рассказывает Forbes Sport участник Московского, Стамбульского, Сеульского и других марафонов Тимур Грибков.
Новая волна интереса к длинному бегу оказалась благотворной и для триатлона. Здесь тоже начался бум, пусть пока и не такой мощный, как тот, что наблюдался в начале 2010-х, но вполне ощутимый. В 2024 году триатлеты, как минимум, заработали на $4 млн больше призовых, чем годом ранее. А еще случился новый рекорд: на чемпионате мира Ironman немец Патрик Ланге преодолел полную «железную» дистанцию (заплыв 3,86 км, велогонка 180 км и забег 42,195 км) за 7 часов 35 минут и 53 секунды.
Каждый новый рекорд попадает в заголовки новостей и делает свой вид спорта популярнее. Но рекорды — удел профи, а российские профессиональные спортсмены с марта 2022 года были лишены права участвовать в международных соревнованиях. В результате, на крупнейших стартах россияне были — но только любители. Впрочем, даже любителям марафонцам и триатлонистам из России пришлось освоить еще и бег с барьерами, только барьеры эти бюрократические.
Путь на старт
Марафоны в мире стали настолько популярными, что самая престижная серия забегов World Marathon Majors впервые за 12 лет добавила в свою семью новый старт — он пройдет 31 августа 2025 года в австралийском Сиднее. Это будет первый летний «мейджор», остальные шесть бегут весной (Токио, Бостон, Лондон) и осенью (Берлин, Чикаго и Нью-Йорк). Расширил локацию и Ironman — чемпионат мира по триатлону, традиционно проходящий в Коне на Гавайях, теперь стал чередоваться со стартом в Ницце.
Вот в нем поучаствовать россияне не могут. Если на старты, предшествующие чемпионату миру, триатлетов из России допускают в нейтральном статусе, то на главном турнире «Железного человека» организаторам нужно предоставить вид на жительство или лицензию другой страны.
«Сейчас многие страны идут навстречу, особенно Узбекистан и Казахстан. Ты можешь просто купить за деньги лицензию их страны. Это отдельный бизнес», — рассказывает нам трехкратная победительница Ironman 70.3 и тренер Инна Самитова.
Для многих российских спортсменов-любителей марафон и триатлон начинается задолго до планируемого старта. Слоты на участие в них — это целое соревнование, где, как и в спорте, никуда без доли везения. Самые доступные варианты для наших спортсменов — участие в общей лотерее или в лотерее для быстрых бегунов (тех, кто выполнил квалификацию по времени).
«Ironman — это бизнес, — говорит Самитова. — Слот на участие в Коне можно только выиграть, участвуя и занимая места на предварительных этапах, но даже выиграв, тебе придется за него заплатить. Стоит такой слот €1000. На европейские старты раньше стоил €400, сейчас — €500».
И даже если тебе повезло выиграть право выйти на старт в лотерею, то это еще не гарантирует исполнения мечты. Три из семи забегов World Marathon Majors проходят в США —визу пока нужно получать в посольствах, находящихся за пределами России. С шенгенской визой, по словам Тимура Грибкова, тоже не все просто:
«Ты не знаешь, получишь ли ты визу на месяц, на два, или вообще придет отказ. Бывало, что россияне покупали дорогостоящий слот, заранее забронировали жилье, а потом узнавали, что им отказано во въезде».
Во всех «мейджорах», кроме Токийского марафона, а также этапах Ironman, после победы в лотерее автоматически списываются деньги с банковской карты. С весны 2022 года карты, выпущенные банками России, не работают за границей. Необходимо открывать счет в банке за границами России, без этого невозможно ни попасть на старт, ни забронировать жилье. Стоимость аренды за три года, со слов Инны Саитовой, тоже значительно выросла:
«Я знаю кейсы, когда человек смог забронировать жилье на Airbnb и Booking с российской карточки, но лично у меня много раз не получалось. В среднем гостиница может стоить от €50 до €130 за ночь. В те города, где проходит Ironman, приезжает минимум 3000 участников, примерно столько же болельщиков, а еще организаторы. Жилье всегда дороже в два раза, чем в обычное время года. На чемпионате мира на Гавайях жилье ровно в десять раз дороже обычного».
Помоги себе сам
Тимур Грибков увлекся бегом в 2020 году, уже в 2021-м принял участие в забегах на 21 и 30 км в Санкт-Петербурге, а через год пробежал свой первый марафон «Белые ночи». Следом были Московский и Казанский марафоны, а в 2023 году Тимур вышел га свой первый зарубежный старт — в Стамбуле. Турецкую столицу марафонец-любитель выбрал, после того, как его знакомым было отказано в шенгенской визе. По той же причине Грибков поучаствовал в двух стартах Ironman 70.3 в Белграде и Бахрейне.
Слот на прошлогодний старт «Железного человека» в Манаме обошелся Тимуру в $395. Билет до столицы Бахрейна, виза в которую платная ($15), и обратно в Москву стоил $710. Отель — $350 за четыре ночи. С прочими расходами поездка в Манаму стоила россиянину $1685.
Триатлеты, в отличие от марафонцев, никогда не путешествуют налегке. При выборе авиакомпаний обязательное условие — место для велосипеда. Он у всех индивидуальный, поэтому приехать на зарубежный старт и попросить у организаторов новый не получится. А если возникнут технические проблемы — решать их придется уже на месте. Как рассказала призер Ironman Turkey AG 2024 года Елизавета Покровская, за сломанное колесо в Турции ей предложили два варианта:
«Я прилетела на старт с дорогущим колесом, которое стоит полмиллиона рублей. Деталей на него в Турции не оказалось, и мы попытались найти обходные пути. Нам предложили либо купить у них новое колесо за 250 000 рублей, либо ехать на сломанном».
Со времен санкций запчасти, да и сами велосипеды для россиян, стали стоить, как неплохая машина с пробегом. «Если раньше хороший велосипед стоил 400 000 — 500 000 рублей, то сейчас это 800 000 рублей, а то и 1,5-2 млн рублей. Но даже несмотря на это, люди их покупают», — рассказывает Самитова.
В любительском спорте, в отличие от профессионального, рассчитывать на финансовую помощь от федерации и спонсоров не приходится.
«Спонсорство в России только развивается, — добавляет Елизавета Покровская. — С уходом зарубежных компаний, отечественные оказались не готовы. Есть компании, которые могут помочь конкретным клубам по триатлону, например, с тренажерами, но это несравнимо с тем, сколько нужно на то, чтобы тебе выехать на зарубежный старт или классно провести тренировочный сбор. В эпоху социальных сетей тобой могут заинтересоваться, если у тебя много подписчиков, но вряд ли финансовая помощь будет такой большой, чтобы покрыть все расходы на зарубежный старт».
«Сейчас людям нужна классная тусовка»
Модно бегать стало не только во всем мире, но и в России: все крупные отечественные марафоны за последние три года отчитываются о рекордном числе заявок. В 2015 году Казанский марафон пробежали менее 3 000 участников, в 2025-м их уже было около 35 000. Организаторы Московского полумарафона, который прошел в конце апреля, сообщали о 28 000 зарегистрировавшихся бегунов — на 10 000 больше, чем годом ранее.
Растет число и активных триатлетов. Согласно статистике Tristats.ru, в 2025 году их количество составило чуть более 8 500 — больше, чем было в 2021 году, когда еще не существовало никаких ограничений по выездам за рубеж. Всего же, по подсчетам Министерства спорта, в России порядка 21 000 человек, постоянно занимающихся триатлоном.
«Раньше люди гонялись за брендом Ironman, это было круто. Сейчас, с учетом логистики и других трудностей, любителям просто нужна классная тусовка. Люди стали больше заниматься для души», — считает Самитова.
О массовости стартов по триатлону и бегу говорит и Елизавета Покровская, которая отмечает, что в России стали «заморачиваться в плане локаций» на любительских стартах. «Сейчас можно проехать/пробежать по всему центру Екатеринбурга, посмотреть на Минск, полюбоваться Красной поляной. В той же Турции я все 90 км на велосипеде ехала по автобану. Но зато это был Ironman».
Тимур Грибков тоже отмечает, что уровень организации соревнований в России сильно вырос в последние годы, но сетует на то, что в нашей стране пока нет такой культуры боления, какая есть в Америке и Европе:
«Часто встречаются негативные комментарии, вроде: «Из-за вас бегунов опять все перекрыли?» или «Почему бы вам не побегать за городом?». Когда я участвовал в ультрамарафонах в ЮАР The Comrades и Two Oceans, такого не было. Несмотря на выходной день, люди выходят на улицу, поддерживают бегунов. Для них это такой же праздник, как и для нас. Но там одному старту 50 лет, а другому почти 100, и у местных уже сложилось другое восприятие к происходящему».
С отношением к россиянам на зарубежных соревнованиях за это время, со слов наших собеседников, проблем не возникало. Грибков отмечает, что отсутствие флага на стартовом номере и в финишной арке, «это мелочи»:
«Все и так понимают, откуда мы. Когда ты выходишь на такой большой старт как Ironman, то понимаешь, что рядом с тобой стоят люди, которые потратили множество сил и времени ради участия в этой гонке, и тебе неважно, кто какой национальности. Ты уважаешь их за это, а они тебя».