Биохимик Рой Фукс из компании Monsanto следит за своим здоровьем. Каждое утро он принимает пилюлю с рыбьим жиром, чтобы предотвратить сердечные заболевания. Полезные ω-3 жирные кислоты он охотнее съел бы с йогуртом или с хлопьями на завтрак, но добавлять их в пищу — непростая задача. Постояв на полке, продукты, богатые ω-3 кислотами, приобретают вкус и запах тухлой рыбы, говорит Фукс.
Фукс надеется, что проблему удастся решить благодаря генетически модифицированной сое, которую разрабатывают в Monsanto. Два новых гена, вставленных в сою, производят безвкусное масло, которое уже в организме становится полезной для сердца ω-3 кислотой. Недавнее исследование 157 пациентов показало, что добровольцы с повышенным уровнем жиров в крови снизили его на 26%, принимая генетически синтезированное масло в течение трех месяцев.
Отличное изобретение: не только борется с сердечными заболеваниями, но и заботится об окружающей среде. Ведь производство сои не подрывает рыбные ресурсы. Как раз такие продукты и нужны Monsanto, чтобы улучшить свой имидж.
С рыночной точки зрения компании уже не надо ничего доказывать: производство генетически модифицированных семян, устойчивых к вредителям и гербицидам, довело ее капитализацию до $44 млрд. В 2009 фискальном году (закончился 31 августа) Monsanto продала семян и генов на $7,3 млрд, против $4 млрд у идущего вторым DuPont (вместе с его биотехнологическим подразделением Pioneer Hi-Bred). Общая выручка компании в 2009-м составила $11,7 млрд, а чистая прибыль — $2,1 млрд. Продажи в последние 5 лет росли на 18% в год, а доходность капитала равнялась 12%. Все эти достижения заслуженно добавили Monsanto в список компаний года по версии Forbes.
К сожалению, рыночный успех не всегда сопровождается гулом одобрения. Все то время, что Monsanto искала новые способы накормить человечество, она подвергалась нещадной критике. Первые обвинители считали саму идею модифицировать гены семян и бобов порождением дьявола. То, что люди занимаются отбором растительных генов уже 5000 лет, не принималось критиками в расчет. ГМО, считали они, ведут к экологической катастрофе. В Европе и по всему миру ГМ-семена сопровождали протесты и законодательные запреты. В 2002 году во время жестокого голода правительство Замбии отказалось принять гуманитарный груз кукурузы, поскольку зерно теоретически могло быть генетически модифицированным.
Со временем протесты утихли, а законодательство становилось мягче. Голодная планета не может позволить себе отказаться от эффективных сельскохозяйственных технологий. Большинство европейских стран, запрещая культивацию ГМО, позволяет импорт продуктов, из них изготовленных.
Сейчас у компании появилось новое поколение критиков. Они упрекают компанию, что ее семена чересчур хороши. На некоторых рынках семян Monsanto уже почти монополист.
Публике трудно угодить, но компания не сдается — здесь слишком долго занимались биотехнологиями, чтобы страдать мнительностью.
Президент Monsanto, 51-летний Хью Грант, не только менеджер, но и проповедник. Он верит, что следующее поколение модифицированного зерна сможет накормить весь мир. «Потребность в пище сейчас высока как никогда. В мире не осталось свободных пахотных земель, — говорит он. — Пока мы повышаем урожаи у фермеров, нас будут за это вознаграждать». Валовая прибыль компании составила $6,8 млрд в 2009 году, и Грант обещает увеличить ее на 25% за три года.
Чтобы получить с гектара больше пищи за меньшие деньги, Monsanto объединяет селекционное растениеводство с генной инженерией. Традиционная селекция — в наши дни высокотехнологический процесс с применением секвенаторов ДНК — поможет повысить урожайность, объясняет Грант, а генная инженерия защитит урожаи от вредителей, сорняков и засух.
«Нас еще только ожидает технологический взрыв, как кибернетиков 1960-х годов», — говорит Роберт Т. Фрейли, технологический директор Monsanto. «Сейчас у нас в разработке больше продуктов, чем когда-либо», — добавляет Грант. Следующим хитом Monsanto может стать новая разновидность кукурузы, которая появится весной. Она будет содержать восемь генов, кодирующих устойчивость к вредителям и гербицидам. В стадии тестирования — кукуруза, устойчивая к засухе, кукуруза, требующая минимум удобрений, и новые, более урожайные разновидности кукурузы и сои.
Фермеры привычно жалуются на цены, но не перестают покупать семена. 90% соевых бобов и 80% кукурузы и хлопка в США выращиваются из продуктов Monsanto. В Индии модифицированным хлопком засеяно 8 млн га, в Бразилии соевыми бобами — 14 млн га (в Аргентине — 17,5). Однажды бразильское правительство пыталось запретить ГМО, но в конце концов отменило запрет, поскольку фермеры ему не подчинялись. К любому продукту, содержащему кукурузный сироп или соевое масло, скорее всего, приложили руку в Monsanto.
Почивать на лаврах в аграрном секторе — непозволительная роскошь. У Monsanto впереди тяжелый 2010 год. Соперники наступают на пятки, а фермеры, вероятно, будут сопротивляться повышению цен. Продажи Roundup (торговая марка, под которой продается гербицид глифосат), второго по объему продаж продукта компании, стали падать: патент истек, и конкуренты получили возможность производить дешевые дженерики. Осенью Monsanto уволила 8% сотрудников. Кроме того, Министерство юстиции пристально следит за конкуренцией в сельском хозяйстве — и особенно интересуется деятельностью Monsanto.
На руку компании играет растущий спрос на зерно, связанный с большим потреблением мяса в развивающихся странах вроде Китая. Чтобы вырастить миллиард стейков, нужно много корма. «Как накормить весь мир? Увеличить урожай при помощи ГМО», — говорит Дэниел Ортверт, аналитик из Edward Jones. Monsanto «изучает каждый акр земли, исследуя местных вредителей и придумывая новые средства борьбы с ними». По оценкам Ортверта, продажи Monsanto достигнут $13 млрд в 2011 году после небольшого спада в 2010-м.
Бизнес-модель Monsanto — повышение продуктивности. Чтобы полезные растения переживали обработку гербицидом, в семена вставляют ген бактерии, устойчивой к глифосату. Таким образом, сорняки можно обрабатывать Roundup, не опасаясь за судьбу урожая.
Хлопок и кукуруза Monsanto содержат ген почвенной бактерии Bacillus thuringiensis (Bt), вырабатывающий смертельный для вредителей токсин. Фермеры десятилетиями поливали токсином свои посевы, а Monsanto поместила его прямо внутрь растений. «Теперь с одного акра получается собрать больший урожай при том же количестве удобрений», — говорит фермер из Иллинойса Джон Райфстек. На своих 1800 акрах он выращивает в основном модифицированную кукурузу и соевые бобы. Терри Ванцек из Северной Дакоты раньше сеял обычную пшеницу. Теперь он тоже перешел на ГМ-кукурузу и бобы, поскольку это надежнее и прибыльнее. Пшеница и ячмень, говорит он, «не успевают за прогрессом».
Даже некоторые органические производители уже выступают за ГМО. Дон Кэмерон выращивает на своей калифорнийской ферме и органический, и модифицированный хлопок. Прополка органического хлопка вручную стоит $500 за акр, а устойчивого к гербицидам — всего $30. В последнее время ему не удается продать органический урожай, поскольку хлопок из Индии, Сирии и Уганды очень дешев. «Индустрия органических продуктов загнала себя в угол, утверждая, что ГМО — это зло. Со временем им придется признать очевидное», — говорит Кэмерон.
Тем не менее критика Monsanto не прекращается. Прошлогоднее исследование некоммерческой организации «Союз обеспокоенных ученых» утверждает, что лишь 14% прироста урожайности вызвано устойчивыми к вредителям семенами, а нечувствительные к гербицидам кукуруза и соя и вовсе неурожайнее своих органических конкурентов. Генетическая модификация растений «по природе своей рискованна, — говорит комиссар Greenpeace Марко Контьеро. — Мы не можем отозвать семена, уже выпущенные на волю». По его словам, господство Monsanto уменьшает разнообразие семян.
Компания Monsanto была основана в 1901 году. Она занималась пищевыми добавками и химией, пока в 1981-м не начала исследования ГМО. Биотехнологическое направление компании было порождено той же революцией, которая создала компании вроде Genentech или Amgen. Но если медицинские биотехнологии вышли на рынок в 1982-м, когда был лицензирован первый рекомбинантный инсулин, то на разработку ГМ-зерна ушло много времени.
Основные проблемы были сугубо технологическими. Исследователи долго не могли найти способа вырастить из одной ГМ-клетки целое растение. Предлагали даже обстреливать растительные клетки новыми генами из специальной пушки. Потом исследователи Monsanto и их европейские коллеги независимо друг от друга установили, что почвенная бактерия Agrobacterium tumefaciens умеет делать эту работу куда аккуратнее. Если вставить в бактерию гены с требуемыми свойствами и смешать бактериальные клетки с растительными, она сама изменит растительный геном. Именно так в Monsanto до сих пор получают большинство ГМО.
Биотехнологическая деятельность Monsanto с самого начала вызывала противоречивую реакцию. Их первым биотехнологическим продуктом был бовин, коровий гормон роста, увеличивавший надои. Его выпуск в 1994 году сопровождался яростными спорами о том, насколько он безвреден. Эрл Харбисон, занимавший пост президента компании с 1986-го по 1993 год, признает: «Возможно, это был не лучший продукт для выхода на рынок. Зато он у нас уже был». Производственную линию бовинов в 2008 году продали компании Ely Lilly.
Поначалу в Monsanto задумали выпускать новые продукты один за другим, чтобы договариваться с общественным мнением. «ГМ-семена не та вещь, с которой все заранее согласны», — говорит Харбисон. С приходом на пост президента Роберта Шапиро, до того возглавлявшего сахарозаменительный бизнес Monsanto, неторопливый подход остался в прошлом. Сторонник агрессивного маркетинга, Шапиро наводнял газеты рассказами о том, как семена Monsanto заботятся об окружающей среде, и протаскивал их регистрацию через дружественных регуляторов. Реакция не заставила себя ждать.
Идея сделать семена, устойчивые к гербицидам, лежала на поверхности. Но реализовать ее удалось только тогда, когда кому-то пришло в голову попробовать гены бактерии, живущей в очистных водах возле завода по производству Roundup. «Однажды утром я пришел в лабораторию, посмотрел на результаты тестов в моем компьютере и подумал: черт подери!» — вспоминает вице-президент Monsanto Стивен Паджет. Устойчивые к глифосату соевые бобы выпустили в 1996-м, как и устойчивый к пестицидам хлопок, а кукурузу — годом позже. Сразу же появились опасения, что ГМ-семена будут вызывать аллергию. Уэйн Пэррот из университета Джорджии говорит, что эти опасения «абсолютно не подтвердились». Затем зазвучали опасения, что устойчивое к вредителям зерно убьет бабочек или еще как-нибудь навредит природе. В действительности эффект оказался обратным. ГМ-семена снижают количество пестицидов и, возможно, уменьшают эрозию почвы, так как неглубокая вспашка становится эффективнее. «Мы должны кормиться не такими деструктивными способами, — говорит Памела Рональд из Калифорнийского университета в Дэвисе, автор книги «Меню завтрашнего дня», — ГМ-семена могут нам в этом помочь».
Когда фармацевтический гигант Pharmacia (теперь — Pfizer) договорился о слиянии с Monsanto, его акции упали: фармацевтический бизнес не хотел выходить на непредсказуемый рынок биотехнологий. Споры вокруг ГМ-семян особенно обострились в 2000 году, когда не разрешенную к использованию людьми ГМ-кукурузу обнаружили в лепешках для тако компании Kraft. Партию лепешек пришлось отзывать, и компании получили новую порцию критики.
Когда Monsanto отделилась от Pharmacia в 2002 году, продажи синтезированных семян росли, но не приносили дохода. «Мы копали на милю в диаметре и на дюйм вглубь», — вспоминает специалист по молекулярной биологии Дэвид Старк. Исследовательские проекты затрагивали все от пшеницы и кофе до газонной травы. Хью Грант, возглавивший компанию в 2003 году, прикрыл большинство проектов и сделал ставку на кукурузу, соевые бобы и хлопок. Во-первых, на них можно было быстрее отбить $100 млн инвестиций в разработку, а во-вторых, они вызывают меньше споров в обществе, потому что их покупают посредники, а не частные потребители.
Грант понял, что для процветания недостаточно генной инженерии. Она не может заменить методов традиционной селекции, с помощью которых агрономы создают сотни сортов семян, приспособленных для разных условий. Сейчас исследовательские бюджеты Monsanto поровну поделены между генно-инженерными и селекционными методами. «Из средненьких семян получится средний урожай, какими бы блистательными ни были ваши биотехнологии, — говорит Грант, — биотехнологии только защищают запланированный урожай».
Вскоре его работа обещает стать сложнее. Патент на устойчивые к гербицидам соевые бобы истекает в 2014 году. По оценке JPMorgan, это обойдется компании в $500 млн в год лицензионных отчислений. Monsanto только что выпустила второе поколение бобов, их урожайность на 7% выше, но конкуренты вроде DuPont уже работают над собственными семенами. DuPont надеется совместить собственные технологии с разработками Monsanto. Monsanto обращается в суды. «Их активы медленно тают», — говорит аналитик Ticonderoga Securities Крис Шоу. Он считает компанию переоцененной.
Кроме того, деятельность компании вызывает вопросы у антимонопольных органов. DuPont подает антимонопольные иски, фермерские объединения возражают против политики лицензирования Monsanto. Они недовольны тем, что лицензии слишком строги и запрещают им добавлять в семена собственные разработки. В компании утверждают, что в Министерстве юстиции им задавали вопросы, «те же, что и DuPont в исковом заявлении». «Концентрация рынка семян повысила цены и обеднила ассортимент», — жалуется Уильям Венцель из некоммерческой организации «Фермеры против генной инженерии». Фермер из Висконсина Пол Розвадовски обвиняет Monsanto в том, что не может купить традиционной кукурузы, которую он выращивал десятилетиями: «Monsanto оккупирует рынок. Скоро обычных семян не останется вовсе».
«Любая фирма с долей рынка в 90-95% должна опасаться демпинга, чтобы не попасться на глаза Министерству юстиции. Если лицензии Monsanto будут слишком привлекательными, они сами себя подставят», — говорит Брайан Вайнберг, адвокат по антимонопольному законодательству из Buchalter Nemer.
В Monsanto объясняют свое доминирование на рынке не лицензированием, а заблаговременной ставкой на генную инженерию. «Фермеры голосуют каждую весну. Если ты продашь им семена снова, значит ты хорошо поработал», — говорит Грант.
С 2005 года Monsanto постепенно возвращается к другим растениям, в частности фруктам и овощам. Среди новых проектов — арбуз, не пускающий сок при разрезании. Разработка включает и методы традиционной селекции.