Моя семья и другие

Элизабет Страут

ОЛИВИЯ КАТТЕРИДЖ

Открывая такого автора, как Элизабет Страут, остается только дивиться, что не знал ее раньше: а у нее между тем море романов, фигурировавших в свое время в списках бестселлеров New York Times, и Пулитцеровская премия 2009 года за роман "Оливия Киттеридж" - это великолепная книга, безупречно выстроенная история женщины, к которой далеко не каждый читатель может почувствовать симпатию. В первой части романа Оливия показана в основном в историях других людей. Известно, что это немолодая, грузная, когда-то красивая бывшая учительница математики, непререкаемо честная и острая на язык, и весь городок только и судачит о том, как справляется с ней ее миляга муж - рассказом о провинциальном аптекаре Генри, невинно влюбившемся в свою помощницу, и открывается роман. Настоящая же история Оливии начинается с того момента, когда она остается одна. По сути это история старения женщины. Ее финального одиночества. Тут уже становится понятно, почему образ Оливии, начатый широкими размытыми мазками, настолько незавершен, недорисован. Потому что автору и ненужен был кто-то конкретный. Фокус же оказывается в том, что вовсе и не важно, симпатична ли читателю героиня романа. Сначала ее как бы нет, поскольку она присутствует только отражением в глазах других людей. А затем ее снова нет, потмоу что индивидуальные черты размываются в старении, а там уже все одинаково: больные ноги, бессоница, непростые отношения с детьми. Хотя умереть своей героине автор так и дает, она не позволяет ей и жить.

Это частично семейный роман: Элизабет Страут удается нарисовать семейную историю, практически не показывая отношения в самой семье. Тем не менее и Генри, который полнее всего появляется в первой главе, а дальше становится лишь тенью в повествовании иногда совсем о других людях, и Оливия, которая большую часть романа проводит в мучительном одиночестве, - это все же именно те американские старички, для кого семья еще была оплотом и спасением, не превращаясь в попытку совместной жизни. Как посвящение этим семейным парам прошлого и читается эта книга.

Майкл Каннингем

ПЛОТЬ И КРОВЬ

История трех поколений одной семьи, в которой все пошло не так с самого начала. Семейный провал по Каннингему неизбежен: каждый человек несчастлив по-своему, проходя по пути крушения иллюзий, это крушение сильнее, когда становится совместным. Неудача же самой книги в том, что, чтобы доказать эту мысль, не требовалось 700-страничного романа.

Зои Хеллер

ПРАВДОЛЮБЦЫ

Роман об американских левых интеллектуалах, написанный живущей в Нью-Йорке англичанкой. Фанатик-юрист и его разваливающаяся семья: сын-наркоман, дочь-иудаистка...Хеллер особо едко издевается над нью-йоркской интеллектуальной манерой увлекаться борьбой идей. Война, которая становится еще более яростной, если ведется в рамках собственной семьи.

Джонатан Троппер

ДАЛЬШЕ ЖИВИТЕ САМИ

Редкий случай смешного семейного романа, притом что начинается он со слов "Папа умер". Известие о смерти патриарха уравновешивает бурные события жизни Фоксманов: бывают такие семьи, где "мы" - братья, сестры и прочие родственники - нескончаемый источник веселья. Именно такое семейство описывает в своей книге Джонатан Троппер.