Что будет, если к рискам, грозящим российскому бюджету, отнестись как к стихийным бедствиям
Рост Российской экономики во многом основывается на благоприятной экономической конъюнктуре. Отсюда ключевой вопрос экономической политики: как застраховаться от падения цен на нефть? Одна точка зрения заключается в том, что нужно отложить бюджетные средства на черный день, другая — в том, чтобы потратить их на диверсификацию экономики. Между этими двумя путями есть бесчисленное количество вариаций: отложенные деньги можно инвестировать в американские облигации, в европейские акции или в акции российских компаний (как недавно предложил президент Путин), а диверсифицировать экономику можно с помощью либо госинвестиций, либо структурных реформ. Наконец, можно наладить биржевую торговлю российской нефтью и индексировать бюджетные расходы с помощью нефтяных фьючерсов.
Но если все эти варианты лишь попытка найти самую эффективную страховку от снижения цен на основные товары российского экспорта, то почему нельзя просто купить такую страховку на рынке? Возможны ли вообще такие страховые инструменты? Ответы на эти вопросы хотели бы знать не только чиновники, но и владельцы российских компаний — тогда бы им не пришлось переживать из-за цикличности бизнеса. Для этих целей вроде бы существуют рынки опционов и фьючерсов на сырьевые товары, но они недостаточно ликвидны. Например, открытые фьючерсные и опционные контракты по нефти на Нью-Йоркской товарной бирже покрывают всего лишь около месячного мирового потребления нефти.
Страхованию от глобальных рисков посвящены исследования специалиста в области международных финансов, профессора Гарвардской школы бизнеса Кеннета Фрута, недавно приезжавшего в Москву. Профессор Фрут показывает, что, с одной стороны, международный рынок страхования далек от совершенства, а с другой — на нем в последние годы появляются новые формы страхования, которые могут резко повысить эффективность перераспределения рисков.
Для количественной оценки неэффективности рынков Фрут рассматривает рынки страхования от больших рисков — угрозы природных катастроф, таких как ураганы и землетрясения. Эти риски измеряются десятками миллиардов долларов, то есть сопоставимы с колебаниями доходов российского бюджета в случае снижения цен на нефть. В соответствии с расчетами Министерства финансов изменение нефтяных цен на один доллар за баррель стоит нашему бюджету около 63 млрд рублей, а ведь в среднесрочной перспективе цены на нефть могут упасть и на $25 за баррель.
Вероятность природных катастроф — относительно объективная величина, поэтому можно измерить как прибыли страховых компаний, так и эффективность рынка перестрахования их рисков. Оказывается, что большинство страховых компаний работает гораздо хуже, чем хотелось бы авторам учебников по страхованию. Страховые компании не перестраховывают большую часть рисков, а отвечают по ним капиталом своих акционеров. Кроме того, в хорошие годы руководители компаний используют свободные денежные средства для покупки других активов, что, как видно из исследований Фрута, не является наилучшим их применением.
Есть и хорошие новости: в последние годы быстро развивается страхование таких рисков с помощью финансовых рынков. В первую очередь речь идет о катастрофных облигациях, то есть ценных бумагах, выплаты по которым зависят от факта наступления определенного природного бедствия. Cейчас их рынок оценивается уже в $4 млрд и продолжает расти на десятки процентов в год. Существуют и производные инструменты, выплаты по которым зависят от суммарных потерь всей страховой отрасли по конкретному поводу, и специальные фонды, которые инвестируют в активы с определенными категориями рисков. В свою очередь выпуски таких ценных бумаг привлекают самые широкие категории инвесторов, которые хотят вложить свои средства в данные риски напрямую, а не через посредничество менеджмента страховых компаний. Среди этих инвесторов особенно выделяются бурно развивающиеся в последнее время хедж-фонды и управляющие компании.
К сожалению, все эти рынки до сих пор слишком малы для потребностей российского бюджета, но они быстро растут. Свою роль в этом играет и резко выросшее после ураганов Катрина и Рита недовольство неэффективностью страховых компаний, и скандал с отставкой самого выдающегося директора страховой компании Мориса Гринберга, и финансовая глобализация, при которой инвесторы всего мира ищут доходные способы вложить свои средства, и рост индустрии хедж-фондов. Так что уже через несколько лет вопрос, сколько именно средств надо отложить на черный день, исчезнет с повестки дня российского кабинета министров. Риски можно будет страховать напрямую на рынке ценных бумаг. А российские министры смогут задуматься о других проблемах, в том числе о том, какой уровень государственных пенсий, инвестиций в образование и здравоохранение ожидает российских избирателей в долгосрочной перспективе — на основании определенной рынком вероятности снижения цен на нефть.