Большая перемена

Что в связи с кризисом изменилось в вашей повседневной жизни?

Игорь Коновалов, генеральный директор группы «Инпром» (металлотрейдер): Приходится больше работать. В условиях нестабильности возникают риски, которых раньше не было, они добавляют поводов для волнений.

Константин Бабкин, президент холдинга «Новое содружество» (машиностроение): С бизнес-класса на экономкласс я не пересаживался, в частной жизни ничего не изменилось. Фирма, конечно, по-другому работает.

Михаил Краснов, основатель группы Verysell (системная интеграция): Перестал в ресторанах заказывать вино дороже $100 за бутылку. Инвестиционная программа заморожена. Это касается не только IPO, но и возможных сделок поглощения. На какое время, пока ясности нет.

Григорий Куликов, основатель компании «Миэль-Недвижимость»: Раньше делали какие-то венчурные вещи, теперь больше времени отнимает текущая работа. Капитан должен быть ближе к штурвалу в момент шторма. В повседневной же жизни, так совпало, я стал больше времени уделять физическим нагрузкам. Раньше старался 2–3 раза в неделю заниматься в спортзале, теперь — 5–6 раз.

Игорь Ковпак, президент компании «Супермаркет Кировский» (розничная торговля): В жизни кардинально ничего не изменилось. Разве что стал хуже спать и больше переживать за работу.

Леонид Новосельский, совладелец компании «Градиент» (дистрибуция косметики): Шиковать сейчас не хочется. В отпуск съездил в четыре раза дешевле, чем в предыдущие годы. До этого комбинировали Швейцарию с морскими курортами, в этом году поехали в Хорватию и получилось ничуть не хуже. Стал ходить в более демократичные рестораны. Приятно потратить за один ужин в несколько раз меньше, чем раньше.

От каких принципов пришлось отказаться, а какие подтвердили в кризис свою жизнеспособность?

Игорь Ковпак: В кризис подтвердился наш принцип жить на заработанное. У нас нет долгов, со всеми расплачиваемся в срок.

Григорий Куликов: Подтвердился принцип делать ставку на людей. Сначала «кто», потом «что». В кризис значимость отдельных ключевых сотрудников повышается.

Константин Бабкин: Мы же переживали уже не один кризис. Приходится просто реагировать на ситуацию. Этот кризис совсем другой, конечно, и подоплека у него совсем другая. Промышленность загубили, а сырьевая модель экономики делает ее сильно зависимой от событий в мире. Приходится сокращать издержки, более осторожно работать.

Мирон Гориловский, президент группы «Полипластик» (производство полиэтиленовых труб): К сожалению, пришлось отказаться от принципа полного доверия некоторым старым партнерам-покупателям — не все из них сумели «сохранить лицо». В тяжелых условиях настоящие партнеры, как и настоящие друзья, проявляются в полной мере.

Игорь Коновалов: Раньше не было сомнений в том, что политической стабильности и золотовалютных запасов достаточно, чтобы с экономикой все было хорошо. Все рисовали графики развития, устремленные в небо. Но экономическая ситуация из-за мирового кризиса в корне изменилась, иллюзии утрачены. Оказалось, что Россия сильно увязана с развитыми экономиками. И ничто не может спасти нашу экономику, если с экономикой США проблемы.

Какие темы теперь чаще обсуждаете с коллегами-бизнесменами?

Константин Бабкин: Раньше больше говорили о развитии бизнеса, теперь — кто как на кризис реагирует. Главный вопрос — когда же появятся предпосылки для выхода из него, поменяется политика «партии и правительства».

Михаил Краснов: Все вопросы относятся к вопросам текущего управления — выполнение квартальных и месячных планов, крупные сделки, меры экономии. Стратегические вопросы отошли на второй план.

Игорь Коновалов: Говорим о том, что будет. Раньше цену барреля редко обсуждали, сейчас ревностно следим, что с ценой на нефть, каковы основные показатели исполнения федерального бюджета, поступления в региональные бюджеты, отслеживаем, что происходит в смежных отраслях. Непонятно, что будет происходить в ближайшие полгода, хочется хоть как-то сориентироваться. Мне кажется, что вряд ли ситуация быстро поменяется в лучшую сторону.

Григорий Куликов: Главная тема — ситуация на рынке в широком смысле слова. Все ведут мониторинг разных отраслей. Как там у тебя? — А как у тебя? Потому что в бизнесе многое взаимоувязано. Мое главное стремление в общении с коллегами — уловить какие-то переломы тенденций, в том числе со слабыми сигналами.

Леонид Новосельский: За этот год мы много разговаривали о кризисе, сценариях развития событий, о форме рецессии, делали экскурсы в историю. В последнее время таких разговоров становится меньше. Люди пресытились этой темой. Нужно просто быть пружинистым и быстро реагировать на то, что происходит.

Появилось ли желание выйти из бизнеса до следующего экономического кризиса в России, когда бы он ни произошел?

Михаил Краснов: Желание выйти из бизнеса возникает периодически, я двадцатый год руковожу Verysell. Раз в 5–7 лет возникает желание, хотел бы до пенсии попробовать себя еще в каком-то качестве. Но так как я один из основных акционеров, куда же я денусь, тем более в трудное время. Для меня логичнее сначала довести группу до IPO. Мне важны показатели собственной компании. Если даже экономика выходит из кризиса, это не означает, что компания выходит из кризиса, и наоборот. Компании могут выйти из кризиса и во время застоя.

Игорь Коновалов: Я не согласен с тем, что в кризис лучше быть с кэшем, но без компании. На мой взгляд, интереснее остаться в бизнесе и, пройдя через все испытания, воспользоваться новыми возможностями. Образно говоря, если в 2009-м году люди кладут зубы на полку, значит выгодно производить полочки для зубов. Кризис подтвердил очевидное: нужно создавать резервы, не перегружаться долгами и, как сказал недавно Алан Гринспен, не быть глупцом, пребывая в уверенности, что хорошо будет всегда.

Григорий Куликов: Желания выйти из бизнеса не появилось. Все-таки компании «Миэль» в этом году 19 лет. Если вспоминать 1990-е годы, там был один сплошной кризис, не только 1998-го. Да и какой выбор? Пенсию, путешествия, мемуары — все это я для себя не рассматриваю.

Георгий Генс, президент компании «Ланит» (системная интеграция): Не первый кризис, который переживаем. У меня есть некоторая надежда, что следующий кризис произойдет лет через десять. Мне будет довольно много лет, и я думаю на эту тему. Но никаких планов выхода из бизнеса у меня нет.

Игорь Ковпак: Этот бизнес мы создавали в 1987 году, он для нас слишком важен, это часть моей жизни. У меня умные сыновья, которые, я надеюсь, продолжат мое дело именно в России.

Мирон Гориловский: Не появилось, потому что не вижу, чем еще я мог бы заниматься с таким же удовольствием и с такими же возможностями самореализации. Более того, сформировалось желание многое в бизнесе изменить, чтобы быть более подготовленным к любым, в том числе и самым резким, изменениям ситуации на рынке.

Леонид Новосельский: Есть желание развивать новые виды бизнеса, но это скорее моя собственная эволюция, а не влияние кризиса. Кризис сделал нас более осторожными, заставил иметь план В и С на случай, если все будет очень плохо. В хорошие времена мало кто об этом задумывался. Но все кризисы забываются. Лет через пять никакого следа не останется, а через десять будет очередной кризис, именно потому, что все забыли этот.